Его вторая половина

— Пусть даже и так, но, если я не справлюсь с работой, вы должны будете заявить об этом напрямик. Мне не нужны деньги, если я их не заработала.

Стивен забарабанил пальцами по подлокотникам инвалидного кресла.

— Патрик сам тебе это скажет.

— Нет. Он хочет выручить меня, и поэтому, даже если я окажусь совсем бестолковой, он промолчит. С его стороны это очень благородно, но крайней необходимости спасать меня нет.

Стивен задумался.

— Спасать тебя?

— Да, чтобы мне не пришлось сразу же возвращаться в Слэпшот и выслушивать разное о моей свадьбе. Понимаете? Он старается дать мне побольше времени.

— Патрика понимают не многие.

— Я тоже его не понимаю, но мне хотелось бы, — Мадди чувствовала, что в ее голосе сквозит грусть, — то есть, я хочу сказать, он интересный человек, казалось бы, такой спокойный и беспечный, но…

— Но это только видимость, — закончил за нее Стивен.

Мадди тяжко вздохнула.

— Да. Надо бы объяснить Патрику, что меня нечего жалеть и я сама почти раздумала выходить замуж, когда застала Теда с девчонкой. Так что Патрику не обязательно было брать меня на работу.

— Не думай об этом. — Стивен потрепал ее по руке. — Я чувствую, что парень нашел себе то, что надо.

— Нет, в этом смысле он меня не интересует, — поспешно возразила Мадди, — никаких романтических отношений! А если Бет окажется моей сестрой, то Патрик вообще будет мне вроде брата.

— Вот именно. Только вроде.

Мадди с подозрением покосилась на Стивена.

— Вы что, смеетесь надо мной?

Стивен подавил рвущийся наружу смешок и двинулся к офису.

— Давай начнем. День с тобой, кажется, пролетит незаметно.

Несколько часов спустя, когда Мадди штудировала постановления Федеральной комиссии связи о радиовещании, дверь открылась, и в нее просунулась голова Патрика.

— Ну что, осваиваешься? — небрежно бросил он.

— Изучаю, что можно, а что нельзя говорить по радио, — пробормотала Мадди, с трудом отрываясь от юридической казуистики, которую никак не могла переварить. — Стивен решил, что, прежде чем работать с клиентами, нужно ознакомиться с этим. Я и понятия не имела, что в эфире соблюдают столько правил.

— Ну уж тебя в эфир точно никто не выпустит. Последствия были бы непредсказуемыми: ты ведь не можешь держать рот на замке.

— Уходи.

Патрик ухмыльнулся, наблюдая, как Мадди заливается краской.

— Во-первых, сейчас обед, а во-вторых, это моя радиостанция. Так что где хочу, там и хожу.

— Ну ты же видишь, я занята, а Стивена нет. Он сказал, у него встреча с клиентами. А может, он просто сбежал, потому что я измучила его своими вопросами.

— Не бойся, он умеет за себя постоять. — Патрик огляделся вокруг и заметил, что все папки расставлены по местам. В рекламном отделе всегда все было вверх дном, теперь ответственной за порядок будет Мадди. — А здесь стало уютно. Раньше из-за папок столов не было видно. А кто передвигал мебель и полки?

— Я.

— Мадди, — испуганно воскликнул Патрик, — это же очень тяжело! Почему ты не позвала меня?

Под опущенными ресницами он не увидел выражения ее глаз.

— Не такая уж я и беспомощная. Потихоньку, полегоньку, так все и передвинула. Разбросанные бумаги, папки и все остальное в коробках в шкафу. Я их потом разберу.

В коробках? Еще того лучше!

— А отец позволил бы тебе таскать такие тяжести? — строго спросил Патрик.

— Нет. Папа вообще человек старых правил.

— Я тоже. Прошу тебя, больше не делай этого.

— Но ты же взял меня на работу.

— Я взял тебя в отдел рекламы, а не такелажником!

Мадди скользнула по нему взглядом. Ее золотисто-карие глаза отражали самые различные чувства, и Патрику было не понять, что за мысли роятся у нее в голове. Похоже, не такая уж она и пустышка, какой может показаться вначале.

— Если с тобой что случится, Бет и Кейн мне никогда не простят, — прибавил он.

Помолчав, Мадди глубоко вздохнула.

— Бет звонила мне вчера вечером, — призналась она, — мы долго разговаривали. Как выяснилось, она не помнит своих приемных родителей. Скорее всего, они просто пытались сохранить семью, взяв малышку. После развода судья постановил отправить Бет в детский дом, признав обоих родителей неспособными к выполнению родительских обязанностей.

Патрик кивнул и присел на краешек стола напротив.

— Бет счастлива, что нашла сестру.

— Возможную сестру, — поправила его Мадди. — Я… я позвонила родителям и рассказала им про Бет. Они очень сокрушались, что девочку отдали в детский дом. Мои родители согласились бы удочерить нас обеих.

Патрик почувствовал боль в груди. Сплошные сложности. Сначала предательство жениха, а теперь Мадди беспокоилась, как родители воспримут известие о неожиданно обретенной сестре. Жизнь выходит из-под контроля.

Патрик знал, как это бывает.

Потеряв отца, он утратил покой. В нем бушевали самые противоречивые чувства — боль и страдание, сознание собственной вины, неуверенность в завтрашнем дне. Жизнь казалась сложной, запутанной. Но теперь все позади, он в конце концов научился смотреть на вещи проще.

И вот снова все усложняется; он этого не хотел, хотя прятаться от жизни не имел права.

— Документы об удочерении недоступны, — сказал он, — но люди Кейна сумеют докопаться до истины. А знаешь, я бы пообедал. Давай перекусим, — предложил Патрик, желая отвлечь Мадди от грустных мыслей.

— Я не хочу быть здесь на особых правах, — ответила она, вздернув подбородок.

— Мадди, ты разовьешь во мне комплекс, если будешь мне во всем отказывать. Я хочу есть, и ты, наверное, тоже. Пойдем.

— Ладно. Но плачу я, — милостиво согласилась она.

Патрик внимательно посмотрел на нее.

— Я не позволяю платить женщинам, которых приглашаю на обед. За такие дела мой папа отлупил бы меня ирландской дубинкой по одному месту.

— Что такое ирландская дубинка?

— Большая палка. Плачу я.

— Это так же старомодно, как запрещать мне двигать мебель.

— Ничего не поделаешь.

В Патрике были заложены те же старые понятия, какие и Мадди внушали с детства. Но признаваться в этом она не собиралась.

— Ты всегда поступаешь так, как тебе хочется? — спросила Мадди, пытаясь выдержать его пристальный взгляд.

— Тебе станет легче, если я скажу, что приглашать новичков на обед — мое правило? Ну, пойдем же, в кафе сегодня молочный коктейль с ягодами. Ты обязательно должна попробовать! Ягоды в нем похожи на чернику, только вкуснее.

— Мне, пожалуйста, шоколад, — заупрямилась Мадди.

— Ох уж эти капризы! Хоть бы раз встретить женщину, которая не спорила бы по каждому поводу.

— Думаю, упрямые женщины — не большая проблема в твоей жизни, — парировала Мадди со всей возможной резкостью.

— Представь себе! А вот Стивен Травер всегда и во всем соглашается. Он никогда бы не отказался пообедать со мной.

Мадди закатила глаза.

Они направились к машине.

— Мне нравится Стивен, — сказала она, — Кэнди отзывалась о нем как об очень приятном человеке.

— Как это она разрешила тебе называть ее Кэнди? — поинтересовался Патрик. — Я знаю Грозного Финна с пятнадцати лет и ни разу не осмелился назвать ее иначе как мисс Финни.

— А ты спрашивал ее о разрешении?

Вопрос застал Патрика врасплох. Обстоятельства их знакомства с Грозным Финном были не самые благоприятные, возможно, поэтому она с самого начала внушала Патрику благоговейный трепет. Встретив пристальный взгляд Мадди, он вздохнул.

— Нет.

— А я спросила, и она согласилась.

И все-таки Патрик усомнился, что все было так просто. Дело в том, что Мадди никого не могла оставить равнодушным. Она была искренна и говорила без обиняков, лучезарно улыбалась, а ее глаза, по цвету напоминающие топазы, излучали тепло. Патрика она поразила в самое сердце, и с этим он уже ничего не мог поделать.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Он распахнул перед Мадди дверцу своего «блейзера» и, пока она выбиралась из машины, старался не смотреть на ее веснушки, от которых гладкая и бархатистая кожа девушки казалась еще белее.