Дикие

— Что это Роджер такой кислый? — спросил Джоун.

— Он доконал меня постоянными отказами от поисков на море, — ответил Гарри. — Так что у нас в распоряжении только один летательный аппарат.

— Он имеет право, — сказал Керри.

— Ты разговаривал с Джерри Пирсом? — спросил Гарри.

— Да, — ответил Керри. — Он не дал никакого разрешения на объявление о награде. Так он решил, Я не виноват. Керри умолчал о том, как Джерри заорал:

— Уймется наконец этот осел Скотт или нет? Я приказал ему ясно, чтобы он вернулся! Насколько всем понятно, поиски окончены! Единственное, чего Гарри Скотт может от нас сейчас требовать, это письма со справкой о его невменяемости.

— О'кей, Керри, — сказал Гарри. — Я заплачу вознаграждением из своего кармана. Я свяжусь с Элом Кинсменом, менеджером основной ветви фирмы «Беркли» в Сиднее. На это потребуется не больше двух минут. А Джоун пусть укажет, где искать.

Джоун разложил у себя на коленях карты и посмотрел на Гарри:

— Если честно, у меня нет надежды, что можно отыскать этих женщин. Без толку прочесывать этот огромный регион. Знаешь, поиски на море гораздо труднее, чем может показаться. Ведь море движется, и вместе с его движением постоянно смещаются участки, которые уже осмотрены. — Джоун тряхнул головой. — Каждый день поисков пропавших людей полностью меняет картину ветров и течений, а вместе с ней меняется и направление, в котором пропавшие люди могли в течение этого дня переместиться.

— К тому же не забывай, что размер лодки двенадцать футов. Запросто можно не заметить сверху, — добавил Керри. — Белая лодочка может показаться гребнем волны.

— Ведь ты моряк, Гарри, так? — сказал Джоун, — И ты знаешь, что такое течения. Гарри кивнул.

— А я ничего о них .не знаю, — сказал Керри. — Что нужно знать?

Джоун ткнул пальцем в морскую карту, в район южнее Райского залива.

— Они двигаются в северо-восточном течении со скоростью один узел, а это значит, что они перемещаются на двадцать шесть миль за каждые двадцать четыре часа. Этот второй шторм, возможно, отбросил их еще на десять миль от берега. Если бы мне пришлось угадывать их местоположение, я бы сказал, что они где-то в пятидесяти милях к юго-востоке от Райского залива. Но может так случиться, что они гребут против течения и двигаются вдоль побережья.

Джоун положил поверх карты прозрачный пластиковый листок, разделенный на квадраты.

— Эта сетка показывает нам юго-восточное течение, а чтобы обследовать каждый квадрат нужен час полета, итого около пятидесяти пяти летных часов понадобятся на поиски. — Он взглянул на Гарри. — На мой взгляд, на успех можно рассчитывать только на тридцать процентов. Но если совсем не искать, то процент успеха равен нулю.

— С чего нужно начинать? — спросил Гарри.

— Я бы потратил сегодняшний день на осмотр с высоты двух тысяч футов.

— Я возвращаюсь на «Чероки», — сказал Гарри.

Поскольку Джоун не знал, что у лодки есть мотор, он не учел этого в своих расчетах. Лодку отнесло на восемь миль к западу, потом четырехчасовой шторм отнес ее еще на двадцать восемь миль к западу, местонахождение ее оказалось в тридцати шести милях к западу от Райского залива — то есть, на шесть миль к западу от района поиска. вычисленного Джоуном.

Он с самого начала собирался искать не там, где нужно.

Солнце светило им в затылок, когда Гарри и Керри подходили к шахтерским конторам, где находился капитан армии Пауи, ожидающий Гарри, чтобы препроводить его в Президентский дворец.

Керри достал из кармана листок дешевой желтой бумаги и сказал:

— Между прочим, Гарри, у меня есть кое-что, на что тебе следует взглянуть. Прошлой ночью этот профсоюзный лидер Миндо сбежал из тюрьмы. Или, если точнее, то его надзиратели открыли дверь камеры и исчезли вместе с ним.

— И куда они отправились?

— Предполагается, что он спрятался в Центральных горах с двадцатью девятью вооруженными людьми. Имей в виду, отец Миндо — сильный вождь, так что, без сомнения, он ждал его там и с ним еще другие воины. Ходят слухи, что кое-кто из нижних чинов армии Раки тоже взбунтовались.

— И правильно, — сказал Гарри. — Миндо прирожденный лидер.

Керри протянул тонкий листок бумаги.

— Вот манифест Миндо, напечатанный, когда он был в тюрьме. Только одному Богу известно, кто прочтет это, ведь только четырнадцать процентов населения грамотны.

— Э, да он на английском, — удивился Гарри.

— Обычный пропагандистский шаг, рассчитанный на ООН и австралийцев, — сказал Керри. — Разумеется, есть и вариант на пиджин-инглиш.

Гарри быстро прочел манифест Миидо.

— А ведь многое тут верно, Керри. Миндо ясно осознает, что на Пауи никогда не будет никаких иностранных разработок, если иностранные специалисты боятся жить здесь. Молодец, он объясняет, почему залоговый и выкупной бизнес должен быть немедленно приостановлен.

— Сейчас гораздо труднее становится остановить разбой между племенами, — возразил Керри.

— Ты думаешь, наши люди стали пленниками, Керри?

— Они не первые белые, исчезнувшие в странах третьего мира. Но если наши люди стали заложниками, то, возможно, это было сделано для того, чтобы запросить за них выкуп. А потом, возможно, планы похитителей нарушились.

Керри открыл дверь конторы, и Гарри сунул в карман смятый листок с манифестом.

Ожидающий армейский капитан вышел им навстречу, отдал честь и протянул письмо. С явной неохотой он стал собираться уходить из оснащенного кондиционером офиса Керри.

— Прежде, чем мы отправимся, я сделаю один телефонный звонок, хорошо? — спросил Гарри.

Капитан кивнул и с удовольствием вернулся в кресло.

Дозвонившись до своего сиднейского банковского менеджера, Гарри объяснил ему, чего он хочет.

— Керри не в силах сделать это, хотя запомните: Керри это соль земли.

— Он — соль земли? — переспросил Эл Кинсмен.

— Да, соль земли, — сказал Гарри. — Но он не в состоянии выполнить этого. Поэтому, Эл, я хочу, чтобы вы сделали это для меня.

Удовлетворенный тем, что их пароль «соль земли» был произнесен, подвергнут сомнению и повторен, Эл Кинсмен незамедлительно принял к сведению, что банк должен обзвонить пресс-службы и объявить о вознаграждении от имени сиднейского отделения.

Увидев на лице у Керри удивленное выражение, Гарри мрачно произнес:

— Все в порядке, они не смогут меня уволить. Мысленно он добавил: «И до тех пор, пока у меня находятся часы, принадлежавшие Артуру и Родди, Джерри не осмелится быстро провернуть дело с Раки за моей спиной».

Но с этих пор было ясно, что Джерри берет на себя опеку над «Нэксусом», а Гарри он всегда будет считать человеком, бросившим вызов его авторитету. Для Гарри в «Нэксусе» не было будущего. Но Гарри уже решил, что и для «Нэксуса» нет места в его будущем. Единственное, чего он хотел теперь, была Анни, а все остальное в жизни могло и подождать.

Придя во дворец, Гарри был снова отведен в темную, заставленную мебелью комнату, где он стал свидетелем сцены с последней женой Раки.

Поверх персидского ковра стоял витиеватый, украшенный золотом французский диван девятнадцатого века. Прямо напротив него на треноге стоял старомодный фотоаппарат. Голова фотографа скрывалась под черной тряпицей, и можно было видеть только его потасканные брюки-клеш.

Президент Раки, великолепный в своей ярко-красной военной форме, сидел на диване. Рядом с ним изогнулась пухленькая кучерявая юная девица. На ней было длинное платье из голубого сатина с широкими рукавами. В одной руке она держала бутылку кока-колы, что на Пауи являлось предметом роскоши, а другой рукой запихивала в рот президента земляные орехи. Когда он разевал свой розовый, огромный, сверкающий зубами рот, чтобы поймать им орех, он напоминал бегемота.

Раболепный фотограф сменил пластинку, но Раки жестом услал его прочь, говоря при этом:

— Довольно, ты и так много извел пленки на одну официальную фотографию. — И рассмеялся на удивление высоким, пронзительным смехом.