Страница 54 из 64
Те, кто отождествляет гэльский язык с католицизмом и национализмом, забывают важную роль протестантских юнионистов, сохранивших его, когда католики добровольно от него отказались в пользу английского — языка, позволившего им продвинуться по социальной лестнице.
Историки-националисты могут возразить, что дискриминация и власть протестантов давали католикам XVIII века мало выбора, однако аргумент остается. Только когда термины «католик» и «гэл», «протестант» и «англичанин» перестанут быть синонимами, Ирландия придет в согласие с собой.
Иллюзия или мир?
Самым важным событием в Ирландии в последние годы стало решение боевиков ИРА о прекращении насилия в августе 1994 года (лоялисты вскоре последовали этому примеру).
Произошло это после «декларации Даунинг-стрит» 1993 года, когда премьер-министры Джон Мейджер и Альберт Рейнольде ясно дали понять: «Шинн Фейн» может принимать участие в демократическом процессе при условии отказа от насилия.
Надежды на то, что мир продлится, казались оправданными, особенно после чрезвычайно успешного визита президента США Клинтона в Северную Ирландию в ноябре 1995 года. Его приветствовали как католики, так и протестанты. Состоялась и беспрецедентная встреча министра Великобритании Майкла Анкрума с Мартином Макгинессом, вторым человеком в «Шинн Фейн», и губернатором Северной Ирландии Патриком Мэйхью, в ходе которой было предложено создать международную комиссию по роспуску военизированных группировок. Возглавить комиссию должен был сенатор США Джордж Митчелл. Лидеры ольстерских юнионистов посетили Белый Дом.
9 февраля 1996 года надежды рухнули: террористы ИРА осуществили взрыв в восточной части Лондона — в Доклендс. Бомба взорвалась возле самого высокого здания бывших доков, башни Кэнари-Уорф. Террористы заявили, что недовольны мирным процессом, а «Шинн Фейн» отказалась сдавать оружие. Еще один взрыв в июне, в Манчестере, потряс торговый центр «Арндейл». Затем нападениям подверглись британские военные базы в Германии и Северной Ирландии. К осени 1996 года возникла реальная опасность того, что лоялисты возвратят провинцию к безнадежной ситуации 1970-х годов. Только соглашение между умеренной католической СДЛП и официальной юнионистской партией оставляло надежду на будущее.
С победой лейбористской партии на выборах в мае 1997 года возникла новая ситуация. Государственный министр по делам Северной Ирландии Мо Моулэм проявила больше здравого смысла, ей даже удалось убедить лоялистов в необходимости перемен. В то же время лидер СДЛП Джон Хьюм вел переговоры с «Шинн Фейн».
СОГЛАШЕНИЕ В СТРАСТНУЮ ПЯТНИЦУ
Развязка пришлась на Страстную пятницу 1998 года. Премьер-министры Тони Блэр и Берти Ахерн объявили о новом англо-ирландском соглашении. В соответствии с этим соглашением в новое законодательное собрание допускались все партии Северной Ирландии. Дэвид Тримбл, лидер большинства ольстерской юнионистской партии, стал первым министром, а Шеймус Мэллон из СДЛП — его заместителем. Судьба собрания и его правления зависела от желания ИРА разоружиться и — таково было главное требование националистов — реформировать протестантскую Королевскую полицию Ольстера.
Оба эти условия представляли проблемы. Республиканцы и националисты были раздражены тем, что не полностью исполнены их требования по реформированию полицейской службы (главным требованием было убрать из названия слово «королевская»). С другой стороны, юнионисты не верили заявлениям ИРА о разоружении, так как не имелось ни одного доказательства того, что какое-либо оружие уничтожено. Указывали и на деятельность фракций — «Истинной» и «Преемственной» ИРА, ответственных за грубые нарушения порядка в Ома (Тирон), а также за подрыв моста Хаммерсмит в центре Лондона и в районе Илинг. Республиканцы возражали (обоснованно), что со стороны лоялистов и после соглашения не прекращались нападения на католиков.
К лету 2001 года ситуация стала патовой, и Тримбл ушел в отставку из-за того, что вопрос с разоружением так и не разрешился. Юнионисты не приняли дальнейших заверений ИРА о разоружении. Они потребовали своего присутствия при уничтожении оружия, на что боевики пойти не захотели. Все партии (за исключением экстремистов Пэйсли) согласились на участие в законодательном собрании. Но вопросы о разоружении и о полиции оставались нерешенными, и это создавало опасный прецедент. Когда в августе юнионисты отказались принять предложение ИРА о раскрытии оружейных тайников, военный совет ИРА тут же взял свое предложение назад. Единственным успехом стало согласие СДЛП на реформу полиции, а вот «Шинн Фейн» категорически ее отвергла. В октябре ИРА неожиданно объявила, что уничтожает часть оружия. Это заявление подтвердил глава комиссии по разоружению, генерал де Кастеллан. Ольстерские юнионисты приготовились вновь войти в законодательное собрание.
Этот прорыв наверняка ускорили страшными событиями 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и Вашингтоне. Терроризм стал главной мировой проблемой, и американская администрация не желала более мириться с ложными обещаниями боевиков.
Республика
В свете драматических событий на севере политика в Ирландской республике отошла на задний план. После скандала со священником-педофилом правительство Альберта Рейнольдса в 1994 году ушло в отставку. В традиционной для Ирландии манере его сменила так называемая «радужная коалиция», возглавляемая лидером «Фине Гэл» Джоном Броутоном. В коалицию вошли лейбористская партия (ее лидер Дик Спринг впоследствии сыграл главную роль в мирном процессе в Северной Ирландии) и демократические левые. Включение последних было особенно важно, поскольку они вышли из старой официальной «Шинн Фейн» и рабочей партии. Лидер рабочей партии Проинсиас де Росса (старый член ИРА, сидевший в тюрьме) был включен в кабинет Броутона.
Главной заботой Броутона, что вполне естественно, стали дела на севере, и он воспользовался форумом «За мир и согласие», организованным Рейнольдсом в 1994 году, чтобы встретиться с лидерами Временной «Шинн Фейн», такими как Джерри Адаме. Однако в стране выросло количество преступлений, особенно связанных с наркобизнесом. Подтверждением тому — жестокое убийство в июне 1996 года журналистки Вероники Герин: ее расстреляли в автомобиле на уличном переходе. Журналистка расследовала преступления наркобаронов. Это убийство стало для Ирландии шоком, и правительство Броутона вынуждено было принимать срочные меры.
Тем не менее Ирландия продолжает играть значительную роль в Европе, ее инвестиции в информационные технологии одобрили такие журналы, как британский «Экономист». Ирландия заявила о себе в поп-культуре победами на европейских песенных состязаниях и феноменальным танцевальным шоу «Риверданс».
Самым впечатляющим стал экономический рост республики, достигший к концу 1990-х годов десяти процентов. Средства массовой информации заговорили о «кельтском тигре» и о причинах экономического чуда. Небольшое пятно на ирландском нимбе появилось после референдума 2001 года. На него был вынесен вопрос о расширении ЕС за счет допуска в сообщество бывших коммунистических государств Восточной Европы. К удивлению признанных политических партий, на референдуме восторжествовала точка зрения ирландцев-шиннфейнеров, борцов за окружающую среду и противников абортов. Они высказались против. Ирландия, считавшаяся до сих пор самым преданным членом ЕС, поставила и свое правительство, и ЕС в неудобное положение. Больше всего удивила апатия электората; впрочем, она отразила упадок интереса к политике у населения Западной Европы в целом. Возможно, повлияла и реакция на суд над бывшим премьер-министром Чарльзом Хоги, обвиненным в коррупции.