Дорога к тебе

— Спасибо, что позвонили, — сказала она, когда Джек отослал девочек в кафетерий за чаем для Кэтрин. — Я работала на выезде и получила ваше сообщение сразу, как только приехала. — Она жестом указала на свое лицо — видимо, извиняясь за свой вид: — Только приняла душ.

— Вы прекрасно выглядите, — сказал он и, встретив ее скептический взгляд, добавил: — Нет, я серьезно. Все естественно. Спасибо, что пришли. — Он коснулся губ Рэйчел. Они были раскрыты, воздух с шумом втягивался и выходил наружу. — Этого я не ожидал. Девочки просто потрясены. Я и сам потрясен.

— Примененное средство должно подействовать! — твердо сказала Кэтрин.

— Я молился об этом — впервые за много лет. Я не могу потерять ее, Кэтрин. Как вы думаете, она хочет это слышать?

— Вы не так уж плохо выглядите, — смерив его взглядом, со вздохом сказала Кэтрин. — Только нужно постричься. И побриться. А так ничего. Так что, думаю, Рэйчел хотела бы это услышать. А какая женщина не хотела бы?

Кэтрин с благодарностью взяла чай, принесенный вернувшимися девочками, и предложила Джеку пойти с дочерьми позавтракать. Джек понял, что Кэтрин хотела бы остаться наедине с Рэйчел, и не стал с ней спорить.

— Всем привет!

Нагнувшись над кроватью, Кэтрин едва успела сказать Рэйчел, что все будет хорошо и надо держаться, как в палату вошел Стив Бауэр. Кэтрин знала, что он должен появиться, нутром это чувствовала. Отказавшись от косметики, она решила, что настало время продемонстрировать ему свою менее привлекательную сторону.

— Что здесь происходит? — выпрямившись, спросила она.

— Тромб. Ввели лекарство. Будем ждать.

Подойдя к кровати, он пристально посмотрел на Рэйчел, затем взглянул на монитор. Подрегулировав что-то на капельнице, Бауэр наклонился и сказал громким и властным голосом:

— Рэйчел! Я увеличил скорость истечения. Вы этого не почувствуете, но это должно помочь.

— Она что, уже должна отвечать? — почувствовав его беспокойство, спросила Кэтрин.

Он взглянул на настенные часы.

— Нет. Но будет получать больше лекарства.

— Как это влияет на кому? Сможет ее оттуда вытащить?

— Однозначно ответить нельзя. — Слегка улыбнувшись, он посмотрел на Кэтрин своими голубыми глазами. — Как вы себя чувствуете?

— Нервничаю.

— Я польщен.

— Я нервничаю из-за Рэйчел, — уточнила она, снова сосредоточив внимание на своей подруге. Сейчас было уже трудно принять ее за спящую — из-за шума, которым сопровождался каждый вздох.

— Завидую. Как давно вы с ней знакомы?

— Шесть лет. — Такой подруги, как Рэйчел, у нее никогда до этого не было. — Но мне кажется, что я знала ее всегда, настолько мы похожи.

— Сегодня вы похожи на нее больше обычного.

— Вы имеете в виду пепельно-бледную кожу? Синие губы?

— Я имею в виду естественность. Вы прекрасно выглядите.

Джек говорил то же самое, но из уст Стива это звучало совсем по-другому. Она сжала руку Рэйчел.

— Мы опять случайно встретились.

— Нет. Скажем, я начал забег на длинную дистанцию. — Прежде чем она успела обдумать его слова, он добавил: — Значит, вы с Рэйчел очень похожи. Скажите чем.

Для Кэтрин это было несложно.

— Она единственный ребенок — как и я. Она выросла в большом городе — как и я. Она его ненавидит — как и я.

— А почему?

— В случае с Рэйчел — ее заставляли приспосабливаться к тому образу жизни, который ей не нравился.

— А в вашем?

— Там я чувствовала себя очень одинокой. Мне нравится случайно встречать знакомых людей.

— Вроде Рика Мелтцера?

Риком звали анестезиолога, который тогда окликнул ее по имени. Кэтрин должна была знать, что Стив обратит на это внимание.

— Вроде Рика, — согласилась она, игнорируя тот факт, что это может только разжечь его любопытство. — А еще я люблю уединение. Полчаса езды на машине — и ты уже вдали от мирской суеты. Для Рэйчел это тоже очень важно. Она ведь художник. Так что тут мы тоже сходимся.

— Значит, это не просто… — Он пощелкал воображаемыми ножницами.

— Нет. Не просто. — Кэтрин перехватила его взгляд. — Это искусство красить волосы и придавать им форму. Даже в этом мы с Рэйчел схожи.

— Каким образом?

— Мы обе сторонницы реализма, пытаемся продемонстрировать все то лучшее, что предлагает нам природа. — Она снова посмотрела на Рэйчел. — Не думаю, чтобы ей понравились эти синие губы.

— Нам они тоже не нравятся, но они позволяют определить, что происходит внутри.

— А это не вредно — вот так дышать?

— Нет. Просто ей нужен воздух.

— Когда подействует лекарство?

— Трудно сказать. Нужно подождать еще часа два-три. Может быть, больше. — Бауэр дотронулся до плеча Рэйчел. — Я ведь видел ее работы — недавно заглянул в галерею Эммета.

Кэтрин удивилась. Она считала, что медицинская этика этого не допускает.

— А вы не боитесь эмоциональной привязанности к пациенту?

— Боюсь. Чем больше ты знаешь о пациенте, тем труднее тебе, если пациент умирает или когда приходится выбирать один из двух одинаково паршивых вариантов. Плюс состоит в том, что, когда пациент выздоравливает, это приносит большее удовлетворение. Вот почему я задаю вам эти вопросы.

— Мне кажется, тут у вас есть и другие, скрытые мотивы, — сказала Кэтрин, которая была в этом совершенно уверена. Чтобы узнать побольше о ней, он спрашивает ее о Рэйчел.

Взгляд Стива сказал ей, что она права.

— Любит ли она путешествовать?

Кэтрин вздохнула. Он неисправим. Хотя его настойчивость была ей даже приятна. Если он так ее добивается…

— Да. Но это связано с ее работой. Она бы ездила и просто ради удовольствия, но с деньгами у нее туго. Вы же знаете — ей приходится содержать троих.

— Знаю. А кино она любит?

— Хорошие картины — да. — Она подняла бровь. — Здесь поблизости нет ни одного кинотеатра, так что даже не предлагайте.

— И не собираюсь. Вы бы чувствовали себя виноватой, если бы пошли в кино, зная, что Рэйчел тут мучается, да и я не могу особенно удаляться от больницы. Но есть-то вы все равно должны. Так что я подумал насчет того, чтобы наскоро перекусить — например, копченой лососиной в «Пристани».

Кэтрин не смогла удержаться от улыбки.

— Вместе с туристами?

— Зато быстро и удобно. Я предлагаю вам следующее. В ближайшие несколько часов я буду приходить и уходить. Если к двум вы проголодаетесь, встречайте меня у входа, увидите там мою темно-зеленую машину.

Бауэр повернулся, чтобы проверить капельницу, снова взглянул на монитор, с надеждой посмотрел на Кэтрин и вышел из палаты.

Когда Джек вместе с девочками вернулся в палату, то с разочарованием обнаружил, что никаких изменений к лучшему нет. Цвет лица Рэйчел был все таким же ужасным, дыхание — таким же затрудненным.

— Здесь только что был Бауэр, — сказала Кэтрин. — Он как будто не очень встревожен.

Но зато Джека не оставляла тревога. Поцеловав ладонь Рэйчел, он прижался губами к шраму, который стал уже заметно тоньше. Но и рука тоже худела, и не только рука — Рэйчел угасала прямо на глазах. Ему вдруг пришло в голову, что это наказание за то, что он позволил Рэйчел уйти из своей жизни. Саманта была права — он не боролся.

Он был слишком горд и слишком поглощен делами. Он позволил молчанию победить.

— Черт побери! — пробормотал Джек, проклиная и это молчание, и те душераздирающие звуки, которые сейчас издавала Рэйчел.

Глаза его вдруг наполнились слезами. Он зажмурился и прижал руку Рэйчел к своему лицу.

— Эй, ребята! — сказала Кэтрин, обращаясь к Саманте и Хоуп. — Давайте немного прогуляемся. Вашим родителям надо побыть наедине.

Джек не стал оборачиваться, но знал, что они ушли. Между ним и Рэйчел сейчас вновь установилась та особая связь, когда весь остальной мир отходит куда-то на второй план. Это только воспоминание о том, что было раньше, или все-таки реальность? Трудно сказать. Но ощущение было сильным, то, что Рэйчел и сейчас окружала такая аура, 268 было, вероятно, хорошим признаком.