Огненный зверь

В общем, картина вырисовывалась далеко не радужная, как и сегодняшняя пасмурная погода. Небольшой осколок государства Польского оказался в весьма недружественном окружении, не в последнюю очередь и из-за грубых и зачастую преступных ошибок правительств в разные эпохи. Тем не менее Сопотский Оазис до сих пор не был разорен варварами во многом благодаря опеке «большого брата». Находясь за Ла-Маншем, на Туманном Альбионе, он строит далеко идущие планы на будущее Европы и даже, возможно, большей части земного шара, вспомнив о былом величии Британской империи.

Малколм вперил взгляд в Мечислава, ему явно не понравилась брошенная ученым фраза «так быстро?». Да как он смеет задавать подобные вопросы? Как умелая не по годам девка перевозбужденному юнцу…

— А сколько вам надо времени, мистер Новак? Пять лет? Десять? Еще столетие? Или вы считаете, что соперники будут деликатно ждать, пока мы наберемся сил и средств для выяснения наиболее верной концепции развития человечества?

«Как он, однако, ловко оперирует терминами и называет выяснением наиболее верной концепции развития человечества такую ужасную вещь, как война, — подумал ученый, слегка качнув головой. — А ведь Элдридж был тогда не настолько юн, чтобы не осознавать ее чудовищность. Быть может, все его отрочество прошло в одном из безопасных и комфортабельных бункеров, где укрылись далеко не самые лучшие с моральной точки зрения представители вида homo sapiens?»

— Я не о таких сроках говорю, пан Элдридж…

— Вы слышали, что североамериканцы испытали в прошлом году огромный самолет с ядерной силовой установкой? Вы, вообще, понимаете, что означает этот самолет? Монополию грузоперевозок и неограниченную досягаемость для бомбовых ударов… И это как минимум.

— Еще я слышал, что этот самолет разбился далеко на востоке, — усмехнулся ученый. — Видимо, конструкторов тоже торопили…

— Не язвите, милейший, и позвольте, я вам кое-что объясню. Во-первых, ничто не помешает им собрать новый самолет, учитывая, что первый успешно преодолел их континентальную часть, Тихий Океан и Азию. Во-вторых, он не разбился. Его сбили. Более того, была проведена крупномасштабная войсковая операция для возвращения бортовых самописцев, которые должны были фиксировать все данные тестовых полетов, поскольку радиосвязь на таких расстояниях неустойчива. А это значит, что полет самолета был далеко не первый. Пока велись испытания, иные силы успели узнать о них, выяснить суть эксперимента, установить маршруты, подготовить средства для атаки на самолет и экспедиции за самописцами. И знаете что? Кто-то получил эти самые самописцы. А это, в свою очередь, означает, что через пару лет мы услышим еще об одном обладателе такого самолета. Теперь скажите на милость, сколько нам еще ждать положительных результатов от вас, в то время как наши противники действуют? Действуют напролом. И действуют успешно!

— Через пару лет… такой же самолет? — Ученый скептически покачал головой. — Много вы можете назвать Оазисов, способных создать ядерную силовую установку, да еще столь компактную, чтобы вписать в контуры фюзеляжа?

— А вам название «Альянс Североамериканских Оазисов» говорит о чем-нибудь? — зло бросил гость. — И вообще, что недооценка потенциала противника — крайне опасное дело. Янки тоже думали сто лет назад, что московиты не способны создать атомную бомбу в те сроки, в которые они ее все-таки создали. А перед последней войной эксперты пугали мир иранской ядерной программой, но не воспринимали ее всерьез сами. Тем более никто помыслить не мог о создании атомной бомбы Египтом и Бразилией вкупе с Аргентиной и еще бог знает кем. И что мы имеем теперь из-за всех своих недооценок? И не уходите от темы. Я еще раз спрашиваю: когда мы получим реальный результат?

— У нас в ходе прошлых испытаний два лаборанта погибли. Вы должны понимать, что спешка…

— Так, может, мне самому инструктировать по технике безопасности ваших безответственных работников?! — вспылил Малколм. — Меня мало интересуют истории про болванов, сунувших что-то не то куда-то не туда! Меня, как и мое руководство, интересует результат!

— Ну, кое-какие результаты уже есть…

— Вы о транспортировке предметов? Это я знаю. Но этого мало. Причем вы успешно транспортировали моноструктуры, не так ли?

— Именно так.

— А что насчет более сложных предметов? Скажем, артиллерийский снаряд, который состоит из различных веществ? Латунь, взрывчатка и что там еще…

— С этим сложнее пока, — вздохнул ученый. — Восстановление молекулярной целостности происходит со сбоями, и на выходе мы всегда имеем произвольное замещение элементов, закономерность которого пока не удалось отследить…

— Значит, о полностью экипированных солдатах не может быть и речи? — Малколм сейчас выглядел не просто злым, но выносящим смертный приговор.

— Вы представляете, что может произойти в процессе восстановления исходного образца такого типа при неконтролируемом замещении элементов? — Новак смотрел на гостя как на палача. Причем не только своего, но и вероятных солдат, о которых шла речь.

Элдридж сложил руки на груди и снова глянул за толстое стекло.

— Это скверно. Но скажите честно, успех, пусть и гипотетически, возможен?

— Возможен. И мы работаем над этим даже сверхурочно. Пластиковая тара восстановилась полностью. Более того, транспортировка той же тары, но наполненной водой, также удалась. Замещения не произошло. Показатели восстановившихся структур оказались равны исходным.

— Так, может, все дело в воде? Человек ведь, кажется, на девяносто процентов состоит из воды? — Малколм вперил взор, на сей раз полный надежды, в ученого.

— На семьдесят восемь процентов, — поправил тот и задумался.

Он вдруг вспомнил, каким именно образом человечество узнало эту простую истину, о количестве воды в человеческом организме.

Чуть более ста лет назад был такой подполковник японской императорской армии по фамилии Эгути. И служил он, как и ныне здравствующий Мечислав Новак, в секретной лаборатории. Лаборатория имела мрачноватое название «Отряд 731». И вот этот военный «ученый» Эгути брал человека, военнопленного либо кого-то из жителей оккупированных территорий, и приковывал его к стулу в изолированном помещении. Затем специальные вентиляторы нагнетали в помещение горячий и сухой воздух. Несчастный умирал долго, до семи часов продолжалась его агония. Но стремление к «научным познаниям» подполковника Эгути было сильней и настойчивей мольбы подопытного о пощаде. Да и разве может быть какое-то снисхождение к «бревну[7]»? Через пятнадцать часов непрерывного пребывания под воздушной струей человек превращался в абсолютно сухую мумию. Сравнив показатели «исходного материала» с тем, что от него осталось спустя полтора десятка часов, подполковник Эгути, а через него и весь мир узнали, что человек состоит на семьдесят восемь процентов из воды.

Но ведь полученные данные надо было проверить и перепроверить! Для этого к стулу приковывали следующего человека. И снова знойный ветер и страшная семичасовая агония. Действительно семьдесят восемь процентов. Но может, это совпадение? И вот очередной человек превращается в мумию…

— Семьдесят восемь процентов? — переспросил гость.

— Да, — задумчиво кивнул Новак.

А не станет ли он новым Эгути? Конечно, до экспериментов над людьми не дошло еще… Но далеко ли до них?

— Это что-то меняет?

— Это многое меняет. Дело не в воде.

— Ну ладно, вам, наверное, виднее, — отмахнулся Элдридж. — А следующая проблема?

— Вы о направлении?

— Именно.

— Оно пока единственное.

— Но вы уверяли, что границ быть не может.

— В пределах общего поля их нет. Я уверен в этом и сейчас. А общее поле, оно, сами понимаете…

— Но почему мы имеем только один вектор? — раздраженно перебил собеседника гость.

— Как я уже сказал, мы работаем над этой проблемой. Над всем комплексом проблем «Сопотского проекта». И здесь мы близки к разгадке. Однако прошу набраться терпения…

7

Бревна — именно так сотрудники «Отряда 731» называли подопытных людей.