Чаша огня

Куртис прищурился, глядя в указанном направлении. Затем отрицательно замотал головой.

— Извини, Максим, но я никого там не вижу. Брось ты эту свою подозрительность! — махнул он рукой. — Поверь, в нашем институте плохих людей нет. Это я тебе точно говорю!

— Нисколько в этом не сомневаюсь! К тому же, я здесь не для того, чтобы кого-то подозревать. И все же, у тебя имеются по этому поводу какие-то соображения?

Я внимательно посмотрел на него. Антон некоторое время молчал, явно не решаясь заговорить со мной о чем-то.

— Послушай! — Я положил свою руку ему на плечо. — Для меня сейчас важна любая информация, любые, даже самые незначительные, детали. Ты должен мне помочь в этом, Антон. Без тебя я не справлюсь.

— Ну, хорошо, — вздохнул Куртис. — Ты действительно прав, и у меня имеются на этот счет кое-какие соображения. Только давай все-таки зайдем ко мне в комнату.

Мы миновали несколько светлых коридоров и залитых солнцем подвесных галерей, перекинутых между зданиями, пока не оказались в одном из жилых корпусов студенческого городка перед дверью комнаты Куртиса.

— Проходи и чувствуй себя, как дома.

Антон открыл легкую панель двери, отлитую из матового зеленоватого волокнистого стекла, пропуская меня вперед и слегка подталкивая в спину. Я прошел на середину просторного помещения и остановился, с интересом осматриваясь по сторонам.

Широкая застекленная терраса, заменявшая одну из стен комнаты, выходила в торцовую часть здания. Солнце сейчас стояло как раз в той стороне, и ослепительный поток лучистого света заливал помещение золотистой теплой рекой. Обстановка здесь была самая простая. Овальный стол из искусственного красного дерева стоял около окна; несколько мягких кресел с бархатистой обивкой и широкий низкий диван занимали дальний угол комнаты; здесь же стояли полки с кремниевыми дисками визиофильмов и небольшой сферический стереоэкран для их просмотра; пол покрывал мягкий пушистый ковер палевого оттенка. В общем, это была самая обычная студенческая комната, в которой не было ничего лишнего и отвлекающего. Правда, иногда некоторые студенты любили украшать свои жилища красочной эйдопластикой с изображениями известных актрис или танцовщиц, либо просто пейзажами родной планеты или же фантастическими и загадочными картинами иных миров. Здесь же я не встретил ни одной картинки «легкого» содержания, из чего сделал вывод, что в неутомимом сердце Антона Куртиса давно поселилась одна из здешних юных прелестниц.

Внимательно наблюдавший за мной, Антон, словно угадав мои мысли, немного смутился, и даже покраснел. Это как нельзя лучше подтвердило мои догадки.

— А ты неплохо устроился, дорогой мой! Очень уютное логово «старого холостяка». И вид из окна замечательный: поля, горы, облака…

Я остановился около застекленной стены, восхищенно глядя на расстилавшиеся, на юге, и тянувшиеся почти до самого горизонта равнинные луга сочного салатового цвета, кое-где пересеченные дымчатыми полосами какой-то густой растительности. А на севере равнина постепенно переходила в холмистое нагорье, укрытое туманным сумраком и поросшее деодаровым лесом. Оно поднималось темно-зелеными волнами к почти отвесным уступам фиолетовых гор, заслонявших горизонт. Ослепляющие, труднодоступные вершины возносились в небо, и поверх облачных волн сияли снега. В сторону восхода вершины эти сливались в сплошную стену, становясь похожими на зубчатый бесконечный хребет ящера. И чем выше я поднимался взглядом, к этой заоблачной дали, тем холоднее становились краски грандиозных склонов, и живые цвета уступали место застывшим бело-голубым цветам. Два отдельных мира, разделенных мглою. Глядя туда, поверх облаков, на зубцы гор в солнечной голубизне снегов, я невольно ощутил знобящий холод, и мне почудилось заунывное завывание пронизывающего ветра, беснующегося на дне глубоких ущелий.

Повернувшись к Антону, я насмешливо спросил:

— У вас у всех такие комнаты, или же только у членов «триэс»?

— Можешь успокоиться, у всех! — заверил меня он. — Все жилые здания построены по единому проекту, и спроектированы таким образом, чтобы большинство комнат выходили окнами на солнечную сторону, подобно большому вееру.

— Кстати, — неожиданно оживился он, — именно в горах, на мой взгляд, все дело! Я имею в виду исчезновение Дивии Рана.

— То есть, как? — не сразу понял я.

— Так сразу этого не понять, — вздохнул Антон, и сел в одно из кресел.

Я уселся рядом с ним.

— И все же, ты попробуй. Мне до сих пор до конца не ясно, что же здесь у вас все-таки произошло? Куда могла подеваться эта девушка, Дивия Рана? Она что ушла из института?

— Можно сказать и так, — утвердительно кивнул Куртис, сразу же став серьезным и озабоченным.

— Я читал сводку Горноспасательной Службы, но мало что понял. Расскажи мне обо всем поподробнее. Когда все случилось?

— Четыре дня назад, — начал Антон.

«Четыре дня? — лихорадочно соображал я. — Значит, это случилось двадцать шестого августа. А сообщение в ГСС поступило только двадцать седьмого. Нам же они передали его тридцатого. Гром их разрази! Столько времени упущено!»

— Как раз накануне этого происшествия, — продолжал Куртис, — здесь у нас был вечер отдыха. Все танцевали, шутили, забавлялись по-разному. В общем, было очень весело.

— Дивия тоже была на этом вечере? — спросил я.

— Конечно, была. Настроение в тот вечер у нее было превосходное. Она много шутила и смеялась. Танцевала с нашими ребятами, а на следующее утро ее подруги заглянули к ней в комнату, но никого там не застали. Она исчезла из института, никому ничего не сказав. Сразу поднимать тревогу не стали. Сам понимаешь, мало ли что могло произойти в тот вечер.

— Ты имеешь в виду какого-нибудь парня?

— Может быть. И потом, мало ли куда она могла отправиться.

— А куда, например?

Я внимательно посмотрел на Куртиса.

— Понимаешь, Максим, — после некоторого молчания, ответил он, — наши студенты, да и студентки тоже, иногда заглядывают на огонек в близь лежащий жилой поселок. Здесь неподалеку есть поселок геофизиков. Так вот, туда-то наши ребята время от времени и наведываются. По большому счету, это некоторое нарушение внутреннего распорядка, правда, сам понимаешь, никто и никогда не ограничивал ребят в их передвижении по планете, и все же должна соблюдаться определенная дисциплина…

— То есть, если я правильно тебя понял, подруги Дивии Рана попросту решили, что та убежала на свидание к какому-то парню из этого самого поселка, и не захотели выдавать ее?

Антон, молча, кивнул.

— А что ты сам думаешь на этот счет? — спросил я. — Могла ли эта девушка так поступить?

— Насколько я ее знал, вряд ли, — покачал головой Антон. — Она была вполне серьезной и рассудительной. Я потом расспрашивал ее подруг: никто из них никогда не замечал, чтобы у Дивии появлялся друг из этого поселка.

— И все же, когда дело касается любви, о рассудительности обычно забывают!

Я встал и прошелся перед террасой.

— К тому же, ты сам мне сказал, что подруги Дивии в первую очередь подумали именно об этом.

— Нет, Максим, — твердо сказал Куртис. — Никакие любовные отношения здесь не замешаны, я уверен в этом.

— Ну, хорошо. Тебе виднее. А что это за поселок? Я ничего о нем не слышал. Кто там живет?

— Когда-то здесь располагалась геофизическая экспедиция, — охотно ответил Куртис. — Они занимались изучением подвижек земной коры в этом районе и проблемами горообразования в целом. Когда же научная программа была исчерпана, многие ученые из той экспедиции разъехались по другим местам нашей планеты, но некоторые из работавших здесь остались и обосновали этот поселок. Места здесь красивые, овеянные легендами и мифами, да и женщины просто удивительные, сохранившие в себе частичку той особенной красоты, которая тысячи лет назад была присуща только местным жительницам…

— Вернемся к исчезнувшей девушке, — предложил я. — Как складывались события после ее исчезновения?