Страница 16 из 68
Сын и наследник Фердинанда Педро I Жестокий (1350-1369) более решительно сражался за единоличную власть. Оскорбленная знать сговорилась свергнуть Педро с престола, и это привело к вмешательству Франции и Англии во внутренние дела полуострова, что едва не вызвало передел Кастилии и подчинение чужеземному господству. В борьбе с королем знать нашла лидера в лице незаконнорожденного единокровного брата Педро, Энрике Трастамара, старшего сына жены Альфонсо XI Леоноры де Гусман.
Победа Энрике над Педро I и вероломное убийство последнего в битве при Монтьеле в 1369 году, однако, не повлияли на зарождающийся принцип сильной наследственной власти. Притязания Энрике на корону основывались на утверждении, что Педро I — тиран, злоупотреблявший властью и пренебрегавший правами вассалов. Апологеты указывали на личные качества, благодаря которым Энрике II удалось примирить абсолютистские амбиции с традицией выборов наилучшего правителя. Поддержка церкви превратила борьбу Энрике и Педро в своего рода крестовый поход. Однако, по последним оценкам, своему успеху Энрике II во многом обязан поддержке тех, кого Педро I оттолкнул в неуемном желании подчинить знать и установить гегемонию Кастилии на всем полуострове. Цена, которую Энрике пришлось заплатить за эту поддержку, в дальнейшем ослабила монархию и привела к повышению поборов для компенсации уменьшения доходов.
Французские и арагонские союзники Энрике, его родственники, мелкое дворянство и прелаты, которые помогали в длительной борьбе с Педро, — все должны были получить щедрое вознаграждение, например поместья сторонников Педро, города и королевские земли, посты и бенефиции. Необходимость отблагодарить союзников обеспечила выдвижение в первые ряды новых людей. Лишь пятая часть древних семейств (семь из тридцати четырех) пережила гражданские войны этого периода. Смутные времена «беспокойного меньшинства» Энрике III (1390-1406) и конфликтов в правление Хуана II (1406-1454) и Энрике IV (1454— 1474) увеличили число новых семей, перебиравшихся в центр в основном с северной периферии Кастилии, из Алавы и Наварры. Эти люди искали укрепления своего положения с помощью неотчуждаемых земельных наделов (senorios), которые по закону должны передаваться первенцам (mayorazgos). Дарование таких поместий с правом ограниченного наследования стало популярным с середины XIV века; дар наделял феодала властью над землями и крестьянами, то есть как юрисдикцией, так и правом на собственность. Подобная концентрация власти означала, что двадцать четыре наиболее знатных семейства (среди представителей которых были епископы, аббаты, магистры военных орденов) владели половиной территории Кастилии.
Династические и междоусобные войны продолжали тормозить развитие Кастилии на протяжении всего XV века. Тем не менее королевская власть добилась определенных успехов. Хуан II и его фаворит дон Альваро де Луна одержали победу над знатью и поставили ту на колени в битве при Ольмедо в 1445 году, за чем последовало утверждение «абсолютной власти», дарованной Богом, чьим земным представителем является монарх. Общая заинтересованность в сильной монархии проявилась во время злополучного правления наследника Хуана II, Энрике IV. Несмотря на постоянные заговоры и злоупотребления короля полномочиями, власть короны укрепилась. Безусловно, абсолютизм противоречил привычному укладу, отсюда и противостояние монарха и знати, старой и новой. Те, кто интриговал против Энрике IV, обосновывали свои действия следующими доводами: во-первых, король злоупотребляет властью; во-вторых, он выказывает благосклонность маврам и евреям; в-третьих, в Кастилии монарха традиционно избирают. Столетие назад те, кто помог Энрике II свергнуть законного короля, Педро I, приводили те же доводы, однако, одержав победу, основали собственную наследственную династию. Потомок Трастамара Энрике IV в спорах со знатью отстаивал принцип наследования власти. В целом, проблемы наследования XV и XVI веков были, так сказать, семейными — между родными и сводными братьями, родными и сводными сестрами. Что касается реальных пределов власти монарха, они определялись характером последнего и его политическими способностями. Дочь Хуана II Изабелла I Кастильская сумела законодательно закрепить абсолютизм при благоприятных обстоятельствах в конце XV века.
КАЗНА КАСТИЛИИ
Усиление авторитета короны происходило на фоне реального роста доходов короля. Тогда как доходы феодалов падали, корона ввела новые налоги, чтобы пополнить казну. С увеличением числа источников дохода была проведена финансовая реформа, предусматривавшая более активную роль региональных и местных властей. Король также провел военную реформу, что позволило успешно подавлять волнения в обществе, а также продолжить морскую экспансию, которая к середине XV века сделала Кастилию ведущей торговой державой Бискайского залива и северных морей. Иберийская фаза Столетней войны началась отчасти благодаря попыткам Франции и Англии в конце XIII столетия привлечь на свою сторону кастильский флот. Моряки и купцы из басков, кантабрийцев и андалусийцев также осваивали Средиземное море и плавали в Западную Африку, где сталкивались с португальцами, которые между тем открывали мир, добывая золото, рабов и специи. Тордесильясский договор 1494 года разделил сферы влияния Кастилии и Португалии за пределами их границ.
К середине XV века корона чувствовала себя достаточно уверенно, обрела финансовую стабильность и распределяла должности и синекуры. Благодаря разумному балансу поощрений и наказаний, кастильские правители смогли подчинить себе знать, которая из-за финансовых затруднений стала куда более зависимой от милости сюзерена.
СЛОЖНОЕ ФИНАНСОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ЗНАТИ
Нестабильность, угрозы для жизни, постоянные перемены на политической сцене и, несомненно, возможности социального и экономического роста — все это характеризовало период между убийством Педро I в 1369 году и окончанием войны за престол между Изабеллой и Хуаной в 1480 году. Широкое строительство замков и восстановление старых укреплений (Фуэнсалданья, Пеньяфьель, Торрелобатон, Мота и Кока), видимо, свидетельствовали о стремлении укрыться от неразберихи. Ностальгическое возвращение к рыцарским идеалам и традициям куртуазной любви, отмечавшееся в XV веке вначале при дворе Арагона, а затем Кастилии, также отражало беспокойство первого сословия королевства, которое пыталось приспособиться к переменам и бессильно наблюдало, как дон Альваро де Луна к 1445 году превратил «первого среди равных» в абсолютного монарха (чрезмерно увлекшегося дворцовыми интригами, дона Альваро казнили в 1453 году). Знать, большинство семейств которой вели родословную с 1369 года, переосмысливала свою роль в обществе и гневалась на короля, тем более что тот предоставил прекрасный повод, затеяв исламизацию двора. Король Энрике IV одевался как мусульманин, ел как мусульманин, содержал многочисленную мусульманскую стражу и даже посмел объявить о прекращении священной войны против Гранады. Короля также обвиняли в ереси и противоестественных пороках — из-за слабости, которую он питал к молодым красивым юношам. Негодование знати привело к «сдвигу верности»: с 1464 по 1480 годы аристократы группировались сначала вокруг дочери Энрике Хуаны, затем вокруг его сводной сестры Изабеллы и сводного брата Альфонсо.
Возможно, главное объяснение недовольства аристократии и ностальгии по героическому прошлому («cualquiera tiempo pasado fue mejor» — «каким бы ни было прошлое, оно было лучше», — писал в то время Хорхе Манрике) коренится в финансовых затруднениях знати и духовенства из-за продолжительного сокращения доходов. Уменьшение доходов совпало по времени с ростом стоимости военного снаряжения и оборонительных сооружений — ведь страна пребывала в состоянии хронической войны. Черная Смерть, накатывавшая волнами бубонная чума, вызвала резкий рост цен и оплаты труда и привела к длительной финансовой нестабильности, которая достигла пика в середине XV века.