Страница 7 из 10
— Тогда мы не придем к соглашению.
— Боюсь, я должен согласиться, — прошептал Магнус. Он прижал ладонь к своему сердцу и синему как у павлина жилету. — Я стремлюсь найти в своем сердце хоть какое-то уважение к вам, но, увы! Мои поиски напрасны.
— Проклятый наглый маг-развратник!
Магнус склонил голову.
— Именно так.
Когда принесли поднос с закусками, молчание, сменившее оскорбления на поедание сконов, стало таким мучительно неловким, что Магнус откланялся под предлогом, что ему нужно воспользоваться удобствами.
В Институте имелось лишь несколько комнат, в которые разрешалось входить представителям Нижнего мира. Магнус же просто планировал уползти в затененный уголок, и был крайне недоволен тем, что первый угол оказался занят.
Там стояли кресло и небольшой столик. Ссутулившись за столом, на крышке которого были изображены филигранные золотистые ангелы, сидел мужчина, сжимающий в руках маленькую коробочку. Магнус тут же узнал блестящие волосы и широкие плечи.
— Мистер Херондэйл? — спросил он.
Эдмунд сильно вздрогнул. На мгновение Магнусу показалось, что он может упасть со стула, но грация Сумеречного охотника спасла его. Он глядел на Бейна с неясным болезненным удивлением, как вырванный из сна ребенок. Магнус же сомневался, что тот особо много спал, его лицо было отмечено печатью бессонных ночей.
— Трудная ночка выдалась, да? — немного более мягко спросил Магнус.
— Я выпил несколько бокалов вина и съел утку под апельсиновым соусом, — с бледной улыбкой сказал Эдмунд, которая исчезла, не успев появиться. — Я больше никогда не буду есть утку. Не могу поверить, что когда-то она мне нравилась. Утка предала меня. — Он помолчал, а потом признался: — Возможно, больше, чем несколько бокалов. Я не видел вас на Итон-сквер.
Магнус удивился, с чего вообще Эдмунд решил, что он должен быть там, а потом вспомнил. Это же адрес красивой молодой девушки из Уэльса.
— Вы ходили на Итон-сквер?
Эдмунд посмотрел на Магнуса, как на тупоголового.
— Простите меня, — сказал Магнус. — Мне просто трудно представить, что один из невидимых защитников смертного наносит частный визит.
На этот раз улыбка Эдмунда была прежней, сверкающей и привлекательной, хотя она и не длилась долго.
— Ну, они попросили у меня визитку, а я не имел ни малейшего понятия, о чем шла речь. Поэтому ее дворецкий с огромным презрением отвернулся от меня.
— Я так понимаю, вы не стали думать над этим вопросом.
— Конечно, нет, — сказал Эдмунд. — Я просто залег в засаду, и всего через несколько дней у меня появилась возможность проследить за Ли… мисс Оуэнс, и догнать ее, когда она каталась на Роттен-Роу. С тех пор я видел ее каждый день.
— Проследил за ней? Я удивляюсь, что дама не предупредила констебля.
К лицу Эдмунда вернулось сияние, снова подсвечивая его золотистым, голубым и жемчужным.
— Линетт говорит, что мне повезло, что она этого не сделала. — И немного робко добавил: — Мы помолвлены.
Вот это новость! Обычно нефилимы женились друг на друге, на аристократии, основываясь на вере в свою святость. Любые потенциальные невеста и жених из смертных должны будут выпить из Смертельного Кубка и благодаря опасной алхимии трансформироваться в одного из Ангелов. В этой трансформации выживали не все.
— Поздравляю, — сказал Магнус и свою озабоченность оставил при себе. — Полагаю, мисс Оуэнс скоро Вознесется?
Эдмунд глубоко вздохнул.
— Нет, — сказал он. — Не Вознесется.
— О, — произнес Магнус, поняв, наконец.
Эдмунд опустил взгляд на коробочку, которую держал в руках. Простая деревянная штуковина, с нарисованным на боку, как для зажигания спички, знаком бесконечности.
— Это Компас, — сказал он. — Он содержит в себе дух первого убитого мною демона. Тогда мне было четырнадцать лет, и в этот день я понял, что рожден делать и кем быть — Сумеречным охотником.
Магнус посмотрел на опущенную голову Эдмунда, испещренные шрамами ладони, которые сжимали маленькую коробочку, и не смог сдержать зажегшегося в нем сочувствия.
Эдмунд говорил, как на исповеди изливая свою душу единственному человеку, который, как он знал, мог выслушать и не посчитать любовь Эдмунда кощунством:
— Линетт считает своим долгом и призванием заботиться о людях в ее имении. Она не желает быть Сумеречным охотником. А я… я не желаю и не прошу этого для нее. Мужчины и женщины в попытке Вознестись гибнут. Она храбрая, красивая и решительная, и если Закон говорит, что она недостойна быть той, кем она является, значит, этот Закон — ложь. Я не могу поверить в такую несправедливость: во всем мире я нашел единственную женщину, которую смог полюбить, а что говорит Закон про чувство, которое, я знаю, священно? И чтобы быть с ней, я должен либо попросить свою дражайшую любовь рискнуть своей жизнью — жизнью, которая дороже мне моей собственной. Либо я должен отрезать от себя другую часть своей души и сжечь все жизненные цели и подарки, которыми наградил меня Ангел.
Магнус помнил, как выглядел Эдмунд в том потрясающем прыжке, атакуя демона, как все его тело изменилось от беспокойной энергии до абсолютной цели при виде демона, когда он бросился в бой с простой, естественной радостью того, кто делает то, что должен.
— Вы когда-нибудь хотели другого?
— Нет, — сказал Эдмунд. Он встал, оперся рукой на стену, а другой провел по волосам — поставленный на колени ангел, дикий и сбитый с толку от боли.
— Но что с вашим смутным представлением о браке? — потребовал Магнус. — Что с вашей идеей, «зачем довольствоваться только одной конфетой, когда можно иметь целую коробку»?
— Я был очень глуп, — почти яростно произнес Эдмунд. — Я считал любовь игрой. Но это не игра. Она серьезнее, чем смерть. Без Линетт я мог бы быть мертв.
— Вы говорите об отказе от природы Сумеречного охотника, — мягко проговорил Магнус. — Ради любви можно отказаться от многих вещей, но нельзя отказаться от себя.
— Это так, Бейн? — Эдмунд резко повернулся к нему. — Я был рожден воином и был рожден быть с ней. Скажите мне, как примирить эти две вещи, потому что я не могу!
Магнус ничего не ответил. Он смотрел на Эдмунда и вспоминал, как, будучи пьяным, посчитал Сумеречного охотника прекрасным кораблем, который может плыть в море или разбиться о скалы. Теперь он видел на горизонте темные и зубчатые скалы. Он видел будущее Эдмунда без жизни Сумеречного охотника, как он будет стремиться к опасности и риску. Как он найдет это все за игровыми столами. Каким хрупким будет он все время, как только его целеустремленность исчезнет.
А с другой стороны — Линетт, которая влюбилась в золотистого Сумеречного охотника, ангела-мстителя. Что она будет думать о нем, когда он станет очередным уэльским фермером, лишенным всей своей славы?
Любовь не так легко отбросить в сторону. Она так редко к нам приходит, всего несколько раз за всю земную жизнь. А порой приходит и один раз. Магнус не мог сказать, что Эдмунд был неправ, хватаясь за любовь, когда обрел ее.
Он мог сказать, что неправ Закон нефилимов, который требовал от него выбора.
Эдмунд выдохнул. Он выглядел истощенным.
— Прошу прощения, Бейн, — сказал он. — Я веду себя, как обычный ребенок, кричащий и отбивающийся от своей судьбы, пришло время перестать быть глупым мальчишкой. Зачем бороться с выбором, который уже сделан? Если каждый день всю оставшуюся вечность меня будут просить выбрать между пожертвованием своей жизни или жизни Линетт, я каждый раз буду жертвовать своей собственной.
Магнус отвел взгляд, чтобы не видеть крушения.
— Я желаю вам удачи, — сказал он. — Удачи и любви.
Эдмунд слегка поклонился.
— Я желаю вам хорошего дня. Думаю, мы больше не увидимся.
И он пошел прочь, вглубь Института. В нескольких футах от него он дрогнул и остановился, проникающий сквозь один из узких витражей свет окрасил его волосы в ярко-золотой, и Магнусу показалось, что тот повернется. Но Эдмунд Херондэйл так и не обернулся.