Плохие кошки

Она открыла дверь своим ключом, вошла в пустую квартиру и первое, что заметила на столике под зеркалом, был начатый флакон духов. Чужих духов. В комнате валялась пара розовых пушистых тапочек, а в ванной обнаружился небрежно брошенный шелковый халат.

Все точки над «i» были расставлены, вещи были названы своими именами, и обстоятельства оказались сильнее них. Ключ от квартиры Леона она аккуратно опустила в почтовый ящик.

«В конце концов, что меня здесь держит? — рассуждала Анна уже дома, делая глоток свежесваренного кофе. — Только работа. Близких у меня здесь нет. Уже нет. А там? Новая работа с перспективой, тут Главный прав. Приятный коллектив — вот, например, Феликс… То есть, конечно, не только Феликс. А какой там чудесный город! Зеленые улицы, море, тепло, вечный май!»

Стараясь не обращать внимания на как-то неприятно царапнувший ее «вечный май» (и чего только в голову не придет!), она подключила фотоаппарат к компьютеру. На экране появились начинающие желтеть ясени соллернского парка.

«Я хочу туда!» — решительно сказала себе Анна.

Кадры сменяли друг друга. У деревянного причала теснились лодки. Забыв о таявшем мороженом, не сводила глаз друг с друга парочка в летнем кафе. В подсвеченной витрине магазина радужно переливались стеклянные безделушки. По стене дома карабкались смешные человечки. Феи под одним на двоих зонтиком уселись на воротах, свесив крошечные ножки.

И только последний снимок был безнадежно испорчен. Лишь в левом верхнем углу видна была часть таблички, и даже можно было разобрать несколько слов: «Доктору… С вечной признат…». Все остальное пространство экрана занимало круглое янтарное пятно, перечеркнутое узкой черной вертикальной полосой.

Дарья Лебедева

ВСТУПАЯ В ОСЕНЬ

Под ярким впечатлением от книги рассказов Нила Геймана «Хрупкие вещи»

При обыске в кабинете Нэйла Гимана, бывшего охотника, давно подозревавшегося в сочувствии тем, кого он обязан был преследовать, найден дневник. В нем Гиман сознается во множестве преступлений, включая интимную связь с одной из так называемых людей-кошек. Сам предатель скрылся и пока не найден. Архив документов, упоминаемый в этом письме, также пока не обнаружен: очевидно, Гиман прячет его в надежном месте. Поиски архива и бывшего охотника продолжаются. За любую информацию об этом человеке и его «друзьях» назначено вознаграждение. Напоминаем, что люди-кошки очень опасны! Содействуя властям в поимке преступника, покрывающего их, вы обеспечиваете безопасность себе и своим близким.

Несмотря на запрет властей, мы берем на себя смелость и публикуем отрывок из найденного у Гимана дневника. Люди должны знать и другую сторону правды! Читайте и думайте — преступник этот человек или нет? Опомнитесь, за что мы преследуем людей-кошек?

проснулся сегодня, спустя два года, и сразу вспомнил о ней. Как она ничего не боялась, какой теплый тогда был сентябрь… Как она трогала мыском кроссовки струю фонтана, а вода теряла свою прозрачную стройность и рассыпалась блестящим бисером.

Я проснулся спустя два года после того, как потерял ее, и подумал, как сильно она изменила мою жизнь. Здесь, на двадцать четвертом этаже, снова слышен свист, вой, смятение ветра — поток воздуха проносится мимо в попытке снести высотное здание, с угрожающим кличем, но здание продолжает стоять. Он проходит насквозь — невидимый и злой, как привидение. А мне остается смотреть в окно — там темно и неуютно. И радоваться, что я здесь, в тепле, и лампа светит неярким желтым светом.

Я проснулся сегодня, спустя два года после того, как узнал о ее смерти, позавтракал и вспомнил, что она не могла начать день без чашки кофе. Тогда я вылил кофе в раковину и запил завтрак простой водой. Прилег на диван и открыл книгу, которую с интересом читал все предыдущие дни — оставалось всего несколько десятков страниц. Но я прочитал слова: «Она остается на краешке времени, непреклонная, целая и невредимая, всегда — по ту сторону, за пределом, и однажды ты откроешь глаза и увидишь ее, а потом не увидишь вообще ничего — только тьму».[5] И понял, что не смогу прочитать больше ни строчки, пока не вспомню ее, не напишу о ней хотя бы несколько слов.

В то утро я впервые услышал, как она заурчала. Ее странности, цвет волос, необычная манера одеваться — все то, что я приписывал ее яркой эксцентричности, — вдруг обрело одно-единственное логичное объяснение. Я застыл и старался не шевелиться, чтобы не потревожить ее — она урчала громко, как кошка, и потихоньку засыпала За это их и прозвали так. Когда она уснет, она перестанет урчать. Она была счастлива и довольна и, похоже, не осознавала, что издает мягкие утробные вибрации.

Потрясенный, я не знал, что делать. Ее волосы металлического оттенка, абсолютно белые, конечно, не были крашеными. Интересно, какого цвета на самом деле у нее глаза… Я знал ее уже слишком хорошо, чтобы просто пойти и сдать охотникам. Будь я обычным человеком, то уехал бы из столицы в маленький городок, жил бы с ней на съемной квартире и прятал бы от всех. Мы были бы легки на подъем, не обременены вещами — чтобы в любой момент переменить место жительства Я знал много таких пар — человек и кошка, которые годами скрывались от полиции. Я сам вычислил и раскрыл их великое множество и знал все ошибки, на которых они попадались.

Я мог бы скрывать ее всю жизнь — мне хватило бы опыта и терпения.

Она спала, положив голову мне на грудь; урчание уже стихло. Я лежал, бережно обнимая ее, и думал обо всем этом. Первая волна паники ушла, и я понимал, что у меня есть немного времени, чтобы все обдумать. Она не знает, что раскрыта, — я могу не говорить ей об этом Я могу сдать ее так, что она никогда даже не подумает на меня. Я могу помочь ей скрыться. Могу даже скрыться вместе с ней. В любом случае у меня есть немного времени, чтобы что-то решить.

Она была очень красива — совершенно белые волосы и темные глаза неопределимого цвета, яркие и непривычно большие на светлом лице. Ее нельзя было назвать худой, но она была стройная, сильная и гибкая, как — о боже, да — как кошка.

В тот день, когда она заурчала в моей постели, я видел ее в последний раз.

Мы познакомились на дне рождения у моего друга, которого я потом сдал, — у него в подвале дома обнаружился целый «кошачий» приют. Он укрывал кошачьи семьи, смешанные семьи, одиночек, детей, стариков — прятал их, пока готовил им ложные документы, чтобы потом переправить в нейтральную зону. Некоторых, самых одаренных и бесстрашных, обучал жить среди людей, скрываясь. Потом, на допросе, он все рассказал — как ставили незаметный датчик на тело человека-кошки, который не давал ему случайно заснуть, как маскировали их природные особенности, красили волосы каждую неделю, не давая отрастать корням, учили носить линзы, не снимая… Их обучали вести разговоры по-человечески, в крайних случаях молчать и вести замкнутый образ жизни.

Кошки, которых прятал мой друг — бывший друг, становились учеными, писателями, собирателями библиотек и антиквариата. Сотни имен были раскрыты после того, как его взяли. Но он успел предупредить, а может, просто отлично обучил их выживать — многие, — слишком многие из этого списка успели скрыться.

Наверное, она была лучшей его ученицей.

Она никогда не позволила бы себе заурчать. Она никогда себе этого не позволяла. Жила в постоянном напряжении, уходила чуть свет, не выпила ни капли алкоголя. Я не понимал, почему она такая нервная, при всем показном спокойствии.

5

Гейман, Нил. Странные девочки // Хрупкие вещи. Сказки и истории / Пер. с англ. Т. Попидаева — М., ACT. 2010 г.