Призыв к оружию

Уже смутно расслышал он, как подофицер кричит сквозь ветер и пламя:

– Я чист перед моей семьей! Я сделал все, что…

Он перестал слышать голос, и свет померк…

Когда сознание вернулось к нему, в ушах звенело. Насмешливо-злая судьба оставила его в синяках и повреждениях, но живым. Кашляя и задыхаясь, он трижды пытался освободиться от ремней, пока это ему не удалось. Освободившись, он упал на пол. С минуту он пытался подняться и наконец смог это сделать. Сквозь густой дым ничего не было видно. Лучше выбраться отсюда и осмотреться. Тогда можно подумать и о помощи другим.

По памяти он нашел внешнюю дверь. Неудивительно, что электроника отказала, и он отпирал замок вручную. Он с удовольствием вдохнул полной грудью влажный, но незагрязненный воздух. Никого из криголитов или мазвеков здесь не было. Возможно, его машина села в труднодоступном месте. Еще возможнее, что враги просто не дошли пока сюда, но сейчас появятся. Пошатываясь, он направился к полосе леса и чуть не наткнулся на дымящееся тело своего третьего в расчете. Тот был еще жив, но едва дышал. Кальдак стал рвать куски мха и массировать тело зеленью, насыщенной влагой. Только когда форма перестала тлеть, он взвалил подофицера на плечи и пошел в перелесок.

Тут кто-то на хорошем массудском языке приказал ему остановиться. Деревья росли густо, там вполне можно было укрыться, и так близко! Не в силах удержать равновесие, неся раненого, он схватился за оружие. В это время что-то, подобно острому лезвию, ударило его в бок. Посмотрев туда, он увидел маленькую, дымящуюся, черную дырочку в своей форме, под пятнадцатым ребром. Значит, должна быть такая же и сзади. С трудом пробираясь вперед, он попытался объективно проанализировать рану. Какие важные органы, сосуды, нервы находятся в этом месте, а значит, сколько он еще сможет идти? Тем интереснее, что для него это было больше, чем теоретическое любопытство.

Первым последствием выстрела было как раз нарушение движения. Он скорее почувствовал, чем увидел, что падает вперед, а вес тела на плечах ускоряет падение. Раненый застонал, когда они оба свалились. Лишив движения, его, по-видимому, попытались лишить и зрения, подумал он, неподвижно лежа на мокрой земле. Кровь не шла, ранение было прижигающим. Впрочем, в этом мало что было хорошего. Это могло означать медленную смерть. Пальцы его все еще работали, но не в координации с мозгом. Он нащупал оружие, но неизвестно, сколько времени ушло на то, чтобы его снять. К сожалению, плотность компактного прибора кто-то увеличил до уровня нейтронной звезды. И при всей тяжести усилий, он мог поднять его не выше пояса.

Тут сквозь безжалостный дождь он услышал приближающиеся голоса. Резкие, лязгающие звуки характерны для криголитов. Еще какой-то, потише и противный. Должно – быть, мазвекский. Если бы он мог поднять этот проклятый прибор, то нашел бы последнее возражение на неуклонное продвижение Назначения. Но он только ощущал его и почти не видел. Голоса приблизились. Криголит явно нервничал. Если ему повезет, они застрелят его, несмотря на приказ.

Они стали стрелять. Меня увидели, – подумал он устало, пытаясь как-то прицелиться себе в верхнюю часть груди. Если не победы, то хоть ученика не получите. Но предательские пальцы не повиновались. Он выругал их и потерял сознание.

Он очнулся во второй раз. Было темно, и кантарийские звезды с трудом пробивались сквозь тучи. Снова шел дождь, и это увеличивало его неприятное положение, так как влага просачивалась под броню. Его держал подофицер, которого он притащил в рощу.

– Слава Роду, – сказал тот. – Я нашел только одно лучевое ранение. Я так рад, что вы живы, почитаемый командир. Нет, не пытайтесь стоять самостоятельно.

Кальдак почувствовал, что сильные руки подофицера поднимают ею, помогая встать. Он слегка покачивался, оглядываясь. Они были в узком боковом ущелье. Под нависающим валуном было сооружено укрытие из ветвей. Посреди ущелья бежал ручеек.

– Когда ко мне вернулось сознание, вы лежали рядом. Сначала я подумал, что вас убили, но сердце ваше билось. Я принес вас сюда.

– А другие? – Кальдаку казалось, что он спит.

– Не знаю. Я слышал пальбу и видел вспышки на западе. Видимо, противник обнаружил отступающую колонну. Скольким нашим удалось проскочить, трудно сказать. Может быть, это отвлекло их от поисков нас.

– Куда-то они девались, – пробормотал Кальдак. Бок его очень болел, постоянно жгло, словно кто-то оставил там ножик. Он не хотел анализировать тяжесть раны. Близость смерти не изменила его амбивалентности по отношению к жизни.

Подофицер, которого он спас и который отплатил ему тем же, был чужд подобных противоречий.

– Битва за долину закончена, сэр. Когда криголиты насладятся победой, они двинутся дальше. Поэтому надо пробираться на центральную базу. У нас есть шанс.

– Конечно. – Кальдак спрятал свой пессимизм ради товарища. Дорога была тяжелой даже для здоровых массудов. Придется пробираться среди скал и переходить разлившиеся от дождя реки. Он отер воду с лица, в тысячный раз проклиная этот несчастный, неблагодарный мир.

– Я все удивляюсь, как им удалось пробиться в тыл, почитаемый командир.

– Наверно, детектор отказал.

Много легче, подумал Кальдак, обвинять в военной неудаче оборудование, чем людей.

Сквозь дождь и листву он заметил какое-то движение. Теперь подофицеру не придется беспокоиться о трудном пути на базу.

– Они идут, – прошептал он.

Его портупея лежала рядом, куда подофицер положил ее. Он выхватил оружие, как и его товарищ. Они ждали вдвоем в своем протекающем укрытии, благодарные за то, что хоть оно скрывает их. Бежать нечего было и думать. Все силы Кальдака уходили на то, чтобы стоять. Тени передвигались в сумраке, побольше криголитов, поменьше молитаров. Должно быть, мазвеки. Они продвигались с напряженной грацией. Дождь делал мутными их визоры. Их электроника была приглушена, так что трудно было понять, насколько тяжело они вооружены. Один поглядел в направлении шалаша. Кальдак попытался прицелиться.

Зрение его было неверным, рука дрожала.

Субъект в броне повернулся и громко закричал что-то, пренебрегая коммуникатором. Он, видимо, предлагал спутникам приблизиться. Резкое громкое восклицание перекрыло шум ливня. Даже в своем смутном состоянии Кальдак все разобрал.

– Тайро, Эфрем, давайте-ка сюда. Там под дождем крысы.

Изможденный Кальдак опустил оружие, прислонившись к камню, служившему стеной. Он не был уверен в словах, но в источнике их не ошибся. Неизвестный в броне повернулся к двум массудам. С легким звоном он открыл и настроил свой визор. Кальдак прищурился от яркого света.

– Рад видеть вас в живых, почитаемый командир, – сказал солдат на ломаном массудском. При этих обстоятельствах Кальдака не раздражал его страшный акцент. – Вас тут двое, сэр?

Подофицер пояснил:

– Мы использовали наш полевой ХК как приманку. Криголиты пошли на это.

– Да. Эти клопы любят медленно движущиеся мишени.

Тут к ним присоединились еще несколько бойцов, образовавших полукруг около их убежища. Кальдак изучал их лица под визорами, плоские и симметричные в шлемах.

Медичка с красной нашивкой опустилась на колени рядом. Она уже настроила полевой компьютер на массудский модус и занималась диагностикой. Гивистамы быстрее сделали бы это, но они эмоционально не справлялись с условиями линии фронта. Кальдак почувствовал укол в боку и боль стала успокаиваться. Он был очень благодарен за облегчение, пусть временное. Часть сил возвращена ему.

– Сожалею, что мы добрались сюда только теперь, сэр, – сказал нашедший их солдат. Это был молодой мужчина с бледным голым лицом и золотистыми волосами.

– Другие, – услышал Кальдак собственное бормотание. – Остальная часть колонны?..

– Вы говорите о ваших солдатах, которые пытались прорваться? Мы появились, когда они были на полпути, сэр. Их ждали амплитуры и криголиты.

– У Кальдака упало сердце. – Но они не ждали нас. – В тусклом свете Кальдак разглядел блестящие белые зубы землянина. – Мы набросились на них, как тролли, сэр. Рассеяли их всех к черту и ушли. Черт возьми, здорово было!