Страница 1 из 4
Серый Ангел
Джон Френч
(Аудиопостановка)
"...знай же, что у прошлого есть два лица. Одно из них яркое и кровавое, его знают все, второе — затенённое и скрытое, с отталкивающими и усталыми чертами. Оно забыто, и его никто никогда не увидит. Это и есть истинное лицо истории — лицо негласной войны..."
Дверь камеры открылась, и узник поднял глаза. Цепи толщиной с запястье взрослого мужчины удерживали его у голой каменной стены, обвиваясь поверх него, как змеи с ржавой чешуёй. Его силовую броню отключили, и её мёртвый груз удерживал его тело, словно оковы. Маленькая камера была вырублена в чёрной скальной породе, и когда в дверь шагнул человек с факелом, её стены заблестели от влаги. Пламя выхватило глаза узника, наблюдающие за факельщиком, и зажгло искры в их глубинах. Вошедший был закутан в серые одежды, похожие оттенком на тени, и узнику показалось, что он видит смутные очертания улыбающегося рта, скрытые широким капюшоном. Железная дверь затворилась за спиной человека и закрылась на запор. В камере внезапно наступила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием факела.
(Человек): Итак, ты и есть пойманный. Я пришёл сюда, чтобы тебя расспросить. Уверен, ты понимаешь ситуацию.
(Узник): Делай, что должен. Я не боюсь твоих методов.
(Человек, со смехом): Я пришёл сюда, чтобы получить ответы, а не резать тебя на куски.
Человек шагнул вперёд, и узник увидел два ясных чёрных глаза, поблёскивающих в глубине капюшона. Он был на голову ниже, чем типичный космодесантник, хотя броня и одежды увеличивали его размеры. Узник прищурился: его зрение было острым, но его ум словно бы не мог сосредоточиться, как будто в человеке было что-то, что невозможно было различить. Он бросил взгляд в затенённый угол камеры, как если бы он чего-то ждал.
(Узник): И что же это за простые вопросы, ради которых тебе могло потребоваться приковать меня здесь?
(Человек): Вопросы верности.
Закутанный в одежды человек поднёс факел ближе, так чтобы его неровный свет упал на тусклую серую поверхность доспехов узника.
(Человек): На тебе боевая броня легионера, но нет ни эмблем, ни знаков принадлежности. Факт того, перед кем мы преклоняем колено, говорит о том, кто мы такие. Таков порядок вещей. Твоя же суть неясна, кому ты верен — неизвестно, и ты забрёл в мои владения. В лучшем случае ты загадка, в худшем...
(Узник): Это допрос или поучение?
(Человек): А это должно быть чем-либо из них? Допрос подразумевал бы, что мы враги, а мне бы не хотелось в это верить. Поучение означало бы, что я пытаюсь тебя убедить, а мне нет в этом нужды. Я просто излагаю тебе ту правду, которую я знаю.
(Узник): Эти цепи говорят о другом.
(Человек): Когда-то на этой планете прийти незваным в чужие владения означало смерть. Будь благодарен за то, что я оставил тебе твои доспехи.
Закутанный в одежды человек поместил факел в металлический держатель, показав глянцевитую черноту и тронутое пламенем золото своих закованных в броню рук. Маслянистый свет оттеснил мрак на краю камеры, и узник увидел принадлежащие ему болтер и цепной меч, которые были прислонены к стене.
(Человек): Цепи — всего лишь мера предосторожности. Я оказал тебе всё возможное уважение, хотя ты, в свою очередь, не удосужился проявить хоть капельку вежливости. Ты даже не назвал мне своего имени.
Узник откинул голову, ощущая её кожей холодную сырость каменной стены.
(Узник): Моё имя — Кербер.
(Человек, со смехом): А, легенда древности. Как тебе будет угодно. Я отвечу на любезность тем же. Моё имя — Лютер, и я узнаю, зачем ты появился в моих владениях.
Йактон Круз погрузился в тень по ту сторону стены и прислушался. Его доспехи выглядели призрачно-серым пятном во мраке ночи, а единственная эмблема, которая на них была, терялась во тьме и брызгах дождя. Его шлем был снят, давая его чувствам возможность анализировать ночной воздух. Он чуял накапливающийся грозовой заряд. Над его головой возвышалась крепость Альдурух, устремляясь к беззвёздному ночному небу ярусами холодного камня. Он проник за её внешние укрепления, но понимал, что её охрана в виде караульных, датчиков и превентивных мер безопасности будет лишь усиливаться по мере его продвижения вглубь. Он рисковал, но его принудили к этому сроки и возможность полного провала. Необходимость, служившая ему девизом все эти последние годы, была такой же жестокой и неоспоримой, как и всегда. Он провёл на Калибане уже несколько дней, перемещаясь во тьме, слушая, наблюдая, пытаясь найти то, что им было нужно, то, ради чего они здесь появились.
Лев отослал часть Легиона Тёмных Ангелов обратно на их родную планету, отдав командование над ними Лютеру. Это случилось до того, как Хорус начал свой мятеж. С тех самых пор Калибан зловеще безмолвствовал. В войне, которая велась под знаменем предательства и вероломства, это молчание могло как не значить ничего, так и говорить о многом. Они прибыли сюда, чтобы разобраться с этим вопросом, но их запасы времени истекали. Тёмные Ангелы схватили Локена, нет, — подумал он, — это Локен позволил им себя взять. Круз видел в этом поступке лишь безрассудство, считая его опасной авантюрой. Он тянул, сколько мог, выжидая, пока Локен освободится, или его план и в самом деле сработает. Если бы Локен встретился с Лютером и установил, что тот остался верным, они могли бы передать своё сообщение и начать действовать в открытую. Но Локен не подал ни единого знака, и уже прошло слишком много времени. Теперь Круз должен был идти на ещё больший риск.
Внизу, во внутреннем дворе, не было никакого движения. Он слышал лишь шум ветра и стук дождя по камню. Он сместился вперёд, его бронированная туша беззвучно двигалась сквозь дождь. Боевые доспехи были такими же, как и у всех Астартес, но острый глаз уловил бы отличия, разглядев в их серой простоте признаки уникального мастерства. Круз придвинулся к краю парапета, держась низко к земле. Он вскинул голову, ощущая, как дождь стекает по впадинам его покрытых шрамами щёк. Молния осветила небо и обрушила свой гнев на крепость. Круз перевалился через парапет, раскаты грома поглотили звук его удара о камни внизу. Он бросил взгляд по сторонам, держа руку на болтере, который был фиксирован магнитным крепежом на латной пластине на его ноге. Ничего и никого. Круз двинулся по краю двора, держась пропитанных дождём теней. Открытый сводчатый проход, ведущий внутрь крепости, мерцал маслянистым факельным светом.
Он находился в трёх шагах от входа, когда услышал поступь ног. Он окаменел с рукой, зависшей над болтером. Из дверного проёма показалась фигура человека, превращённая факельным светом в изорванный силуэт. Круз разглядел массивный наплечник, повитый отделанными мехом одеждами, которые волновались на ветру. Из висков безликого шлема воина вырастали короткие крылья, а на его правом плече покоился обнажённый меч. В свете факела струйки дождя, стекающие по полотну клинка, казались ручейками остывающего пламени. Круз затаил дыхание, чувствуя, как учащается стук его сердец. Тёмный Ангел запрокинул голову, его красные линзы неотрывно смотрели в небо. Сверкнула молния, выбеливая двор и фигуру в одеждах. Круз чувствовал, как нарастает уровень адреналина, его холодное и маслянистое ощущение в своих старых мышцах. Он заставил свой пульс замедлиться. Его пальцы внутри латных перчаток едва ли не дрожали.
Тёмный Ангел опустил взгляд, развернулся на пол-оборота и осмотрел часть двора, противоположную месту, где стоял Круз. Если воин обернётся, ему придётся стрелять. Выстрел должен будет быть смертельным, чистым и быстрым, очень точным, одним-единственным движением, произведённым в тот миг, когда часовой вытащит свой болтер. Круз прокручивал это действие в своём уме, сосредотачиваясь на мишени и хронометраже, готовя себя к неотвратимому моменту. Он мог видеть, как белёсый мех шкуры, которая была накинута на плечи Тёмного Ангела, покрывается каплями дождя. Круз появился здесь не для того, чтобы убивать, но он сделает это, если на то будет необходимость. Тот факт, что это был его собрат-космодесантник, и всё ещё могло выясниться, что он остаётся верным, ничего не менял. В той войне, которую они сейчас вели, подобные вещи не имели значения. Круз представил себе, как наполненный ртутью снаряд пробивает глазную линзу воина. Он напряг ноги. Когда он выстрелит, ему тут же придётся прыгнуть вперёд, чтобы поймать тело до того, как оно загремит о землю.