Страница 120 из 122
— Однако теперь мы попали в ситуацию, чреватую осложнениями. Король Дайор — мой хороший друг, и я не хочу портить наши отношения. И даже если я с извинениями верну ему этот камень и объясню, как обстояло дело, сам факт, что мои слуги украли его сапфир, не пойдет на пользу дружбе между нами. Поэтому я приказываю вам отправиться в Бинкар…
— О нет! — воскликнул Диризонг, не сумев справиться с чувствами.
— …отправиться в Бинкар, — продолжал король, как ни в чем не бывало, — и вернуть сапфир в корону короля Жиска так, чтобы никто не узнал, что вы причастны к его исчезновению и возвращению. Для таких законченных пройдох, какими вы себя показали, совершить этот маленький подвиг не составит труда. На этом все, доброй ночи, господин колдун.
Король Вуар накинул на себя медвежью шкуру и тяжелой поступью удалился в свои апартаменты. Диризонг и Жамел уставились друг на друга с выражением ужаса и бессилия на лице.
Харлан Эллисон
Аванпост, не открытый туристами
Святочная история о трех Правителях и одной звезде
Когда у будущих поколений появится возможность оценить двадцатый век в ретроспективе, я думаю, они выделят лишь горстку писателей, которые благодаря своему динамизму и богатому воображению стали наиболее своеобразными и влиятельными в жанре фэнтези и научной фантастики. Я был бы очень удивлен (и разочарован), если бы в их числе не оказалось Харлана Эллисона. Эллисон (Harlan Ellison, род. 1934), более известный в Америке, чем в Великобритании, автор одних из самых поразительных и острых рассказов, изданных за последние сорок лет, лучшие из них можно найти в сборнике «Избранное. Эллисон» («The Essential Ellison», 1987). Его рассказы зачастую кажутся настолько мрачными и страшными, что язвительное чувство юмора, которым обладает их автор, отходит на задний план. Мне кажется, что рассказ Эллисона о трех правителях более других подходит для завершения этой антологии.
Они расположились на ночлег недалеко от Периметра Мечты и приготовились с первыми лучами солнца начать осаду.
Мельхиор подошел к «роллсу» и открыл багажник. Он рылся там, пока не нашел надувной матрас и надувной же телевизор, а найдя, отнес их на расчищенную полянку. Мельхиор дернул за шнур, матрас зашипел и раздулся до предельных, просто-таки королевских размеров. Он дернул за шнур телевизора, тот зашипел, расправился и затвердел. Мельхиор щелкнул пальцами, и телевизор включился.
— Нет, — сказал Каспар, — я этого не вынесу! Только не дерби роллеров. Я — Правитель Востока, и будь я проклят, если еще одну ночь вместо сна буду слушать, как брыкаются эти недоделанные приматы!
Мельхиор светился своим собственным ночным светом.[84]
— Ну, так подай на меня в суд, — сказал он, устраиваясь на матрасе, закутываясь в накидку из кротового меха и набрасывая на голову капюшон. — Ты же знаешь — у меня бессонница. Ты знаешь — у меня жуткая зияющая грыжа. Ты знаешь — эти картофельные блинчики как жернова засели у меня в груди. Будь человеком для разнообразия, всего один раз, это не так сложно.
Каспар приподнял кадило с миррой, символом смерти, и потряс им в сторону Мельхиора:
— Ипохондрик! Вот ты кто — мошенник и лгун. Ты просто-напросто хочешь посмотреть, как колошматят друг друга эти бледнолицые клоуны. Зияющая грыжа, потрясающе! Ты смотришь реслинг в грязи и превозносишь эстетическое целомудрие балетных нюансов. Выключи, говорю… или, во имя Иеговы, переключи хотя бы на «Проповеди».
— Ребрышки уже почти готовы, — вмешался Балтазар. — Вы как хотите, с острым соусом или обычным?
Каспар посмотрел в небо на звезду над ними, звезда была бесконечно далекой и в то же время безумно близкой.
— Вот они, этнические вопросы на мою голову, — обратился он к далекому Иегове. — Этот странствующий еврей сводит меня с ума своим негаснущим светом, он всю ночь смотрит по телику, как бедняги калечат друг друга, а днем бряцает золотыми цепями… а этот «черный и прекрасный»[85] обрекает меня на смерть от невыносимой изжоги еще до того, как я найду Спасителя. Благодарю тебя, Яхве, большое спасибо. Подожди, пока тебе понадобится благословение.
— Так острый или неострый? — смиренно переспросил Балтазар.
— Я бы хотел неострый, — ласково отвечал Мельхиор, — и еще немного яблочного пюре на краешек, пожалуйста.
— А мне дим-сам,[86] — сказал Каспар, в его левой руке материализовались малахитовые палочки для еды, причем их длина указывала на высокое положение хозяина.
— Он просто важничает, — сказал Мельхиор. — Балтазар, дорогуша, он не будет капризничать. Просто принеси ему вкусных ребрышек.
— Подай мне, — бормотал Каспар.
Итак, они поужинали под звездами. Нубийский Король, Восточный Правитель и Иудейский Царь. И они смотрели дерби роллеров. Еще они поиграли в слова, но веселье резко оборвалось, перейдя в яростную ссору, когда Балтазар и Мельхиор обрушились на Каспара за то, что он утверждал, будто слово «принглз»[87] не название товара, а торговая марка. Наконец они заснули. Телевизор продолжал работать. А свет, исходящий от Мельхиора, отражался в экране.
Ночью звезды светили ярко, взывая к ним даже когда они спали. Уже под утро над их стоянкой пронесся разведотряд дальнего обнаружения Вооруженных Сил Хаоса, хлопая кожаными перепончатыми крыльями и оставляя отвратительную вонь выхлопных газов, знакомую тем, кто побывал в депо британских двухэтажных автобусов.
На рассвете при пробуждении первыми словами Мельхиора были:
— Кто это здесь ночью нагадил?
— Посмотри, — указал Балтазар.
Земля была покрыта отпечатавшимися следами отряда летучих мышей, пролетевших над ними той ночью. Черные как сажа силуэты жутких существ с распростертыми крыльями.
— Я всегда думал, что они выглядят, как летучие обезьяны из фильма «Волшебник страны Оз» производства кинокомпании «Метро-Голдвин-Майер» 1939 года, спецэффекты Арнольда Гиллеспи, грим Джека Дона, — задумчиво сказал Каспар.
— Послушай, Желтая Угроза, — сказал Балтазар, — будешь ворошить груды хлама в своей памяти в следующий раз. А сейчас, если до тебя еще не дошло, это означает, что они в курсе, что мы идем, и будут готовиться к нашему приходу. Эффект неожиданности разрушен.
Мельхиор вздохнул и добавил:
— Не говоря уже о том, что мы следуем за звездой уже ровно одну тысячу девятьсот девяносто девять лет, плюс-минус пустячок, и даже если они не слишком умные, то все равно должны догадываться, что мы уже какое-то время находимся в пути.
— Тем не менее, — сказал Каспар, смакуя фразу, — тем не менее…
Балтазар и Мельхиор ждали, но он не закончил мысль.
— И на этой оптимистичной ноте, — сказал Балтазар, — давайте закругляться и сматываться отсюда, пока они не засекли нас на открытой местности.
Итак, они собрали свои пожитки. Мельхиор — шкатулки с крюгеррандами,[88] свой надувной матрас и телевизор, Каспар — кадило с миррой, альбомы с Джуди Гарленд и каллиграфический набор для печенья-гадания,[89] Балтазар — котелок, сборник сочинений Джеймса Болдуина в медном переплете и принадлежности для выпрямления волос. Все это они аккуратно уложили в багажник «роллса».
После этого, с Балтазаром за рулем, (правда, он в очередной раз отказался надеть шоферскую фуражку из моральных соображений) они покинули стоянку и, набрав скорость, пересекли Периметр Мечты.
В небе над их головами продолжала светить звезда.
— Самая несусветная вещь из всех, что мне доводилось видеть, — заметил Каспар в десятитысячный раз. — Бросает вызов всем известным законам механики небесных тел.
84
Мельхиор — имя одного из трех волхвов, пришедших поклониться младенцу Иисусу, означает «Свет облекает меня» (Прим. ред.).
85
«Black is beautiful» — «черное прекрасно». Лозунг движения в защиту гражданских прав негров, возникшего в Америке в 1960-х. Балтазар — нубийский, т. е. африканский, король. (Прим. ред.)
86
Дим-сам — традиционное китайское блюдо: маленькие закуски разной формы из мяса или овощей, что-то вроде наших пельменей. (Прим. ред.)
87
Чипсы «Pringles».(Прим. ред.)
88
Крюгерранд — южноафриканская золотая монета.(Прим. ред.)
89
Печенье-гадание — печенье, в каждом из которых запечена бумажка с предсказанием судьбы; подается в китайских ресторанах. (Прим. ред.)