Мир Ринна

Кортес наградил Икарио предостерегающим взглядом.

Алджернон Трэг был шестнадцатым магистром Ордена Багровых Кулаков и довольно спорной фигурой. Судя по частоте, с которой скаут-капитан цитировал поздние записи магистра, Икарио особенно его почитал. Многие из почтенных членов Ордена проявляли осторожность в отношении к учению Трэга, ведь именно он запустил те сомнительные программы. Согласно его замыслам, неудачливые претенденты в космодесантники, оставшиеся в живых после всех испытаний и не утратившие способности к воспроизводству, сводились с женщинами с подходящей генетикой для получения достаточно сильных детей мужского пола, чтобы те могли однажды стать полноценными воинами Астартес.

К несчастью, результаты оказались непредсказуемыми и не оправдали ожиданий.

После вступления в должность семнадцатый глава Ордена Кледе Сарго немедленно отменил план своего предшественника, и ни один из последующих магистров не попытался ввести его вновь.

Отвечая Икарио, Кортес промолвил:

— Я всегда хорошо слышу свой внутренний голос, брат. Он грохочет, словно гром, и прямо сейчас говорит мне, что есть ксеносы, которых нужно уничтожить. Чем скорее, тем лучше.

— Именно этим нам и надлежит заняться, — донесся из дальней стороны зала звучный голос.

Какое-то время под потолком гуляло эхо, отражаясь от расписанной фресками внутренней поверхности купола. Астартес повернулись и увидели, как Педро Кантор закрывает две массивные створки черного дерева. Братья встали, когда магистр Ордена поднимался по ступеням центрального нефа и шел мимо рядов белых мраморных скамей к стратегиуму. Шагая легко и размашисто, словно на нем не тяжелая броня, а тонкий шелк, Педро Кантор подошел к трону из оникса во главе стола и сел, жестом призвав присутствовавших последовать его примеру. Механизмы трона под весом магистра пришли в движение и приблизили его к столу.

Сцепив пальцы, Кантор положил руки в тяжелых наручах на мягко сияющую хрустальную поверхность и подался вперед:

— Прошу прощения, братья, что заставил ждать. Я хотел лично поговорить с наблюдателем и сообщить распорядителю Савалесу, что праздничная церемония начнется чуть позже. Вы уже знаете, по какой причине был созван этот импровизированный Совет.

Капитан Акает указал взглядом на единственное кресло из оникса, все еще остававшееся пустым:

— Мой лорд, неужели верховный капеллан не присоединится к нам? Стоит ли нам ждать его?

Повернув голову к Акасту, Кантор ответил:

— Вся великая ответственность этого дня падает на плечи Томаси куда в большей степени, чем на мои собственные. Его нельзя отвлекать до Чуда Крови. Позднее я сообщу ему все, что будет здесь сказано. Но донесение брата Адона мы выслушаем без него.

Сказав это, Кантор кивнул члену Совета, который единственный выделялся внешне среди остальных братьев. Это был магистр кузницы Хавьер Адон, магистр техникарума, главный технодесантник Ордена. Его потрясающее родство с машинным духом отражалось в том слиянии плоти и металла, которое он собой представлял. На его броне красовались символы и Ордена, и Адептус Механикус. Могучие серворуки, словно щупальца спрута, ответвлялись от его спины и придавали ему сходство с могущественным механическим арахнидом. Когда Адон говорил, звуки просачивались через решетку, закрывавшую нижнюю часть его лица, и вырывавшиеся слова пре вращались в скрежещущее металлическое жужжание без намека на выражение или модуляции.

— Собравшиеся братья, — начал он, — в семь часов пятьдесят восемь минут в этот День Основания наши передатчики на орбите получили и расшифровали сигнал с имперским ключом шифрования уровня «омега». Сигнал передавался с частотой повторения каждые пятнадцать секунд с торгового судна, которое вышло из варпа в двух астрономических единицах от орбиты Фрэкоса.

Один из механодендритов Адона со скрежетом поднялся над правым плечом и с громким щелчком вставил в гнездо на поверхности стола толстый, с палец толщиной, инфодиск. В ту же секунду кварцевая поверхность стола начала светиться ярче, пульсировать светом, и в воздухе над ней засияла призрачная голограмма местной звездной системы.

Собравшиеся Астартес дружно воззрились на нее.

— Идентификационный код передающего корабля был проверен, — продолжил Адон. — Судно известно как «Виденхаус» и зарегистрировано согласно всем правилам. Причин сомневаться в достоверности сообщения нет, хотя шифрование было добавлено уже позднее капитаном корабля. Оригинальное послание, как мы теперь знаем, было передано прямо с планеты Жесткая Посадка.

— И каково же содержание сообщения? — спросил Ашор Драккен, капитан Третьей роты и магистр границы.

Какое-то время был слышен лишь громкий треск помех, и затем раздался голос комиссара Альхауса Бальдура: «Другой возможности выйти в эфир не будет, так что…»

Магистр кузницы Адон проиграл запись полностью, и присутствующие сосредоточенно внимали каждому слову. К концу сообщения Кортес уже с трудом удерживал себя на месте. Слушая послание во второй раз, он осознал, что его жажда прямо сейчас бросить корабли на Жесткую Посадку лишь усилилась. Битва манила капитана.

— Все, — прожужжал Адон, когда голос комиссара смолк. — Больше ничего нет.

— Этого в любом случае достаточно, — встрял Кортес, встречаясь взглядом с Кантором. — Лорд, отправьте мою Четвертую роту. Мы очистим Жесткую Посадку от этих зеленокожих. Вытравим, спалим священным огнем.

— Отправьте Седьмую, — с такой же страстью в голосе встрял Кальдим Ортис, магистр врат. — Если не одну, то в помощь брату-капитану Кортесу.

Кантор расцепил пальцы и поднял руки, призывая к спокойствию. Капитаны всегда соперничали друг с другом за честь участвовать во всех боевых действиях. Иного он и не ждал, но решение, как всегда, будет основано на тактическом анализе. Несмотря на дружбу с Алессио Кортесом, фаворитов у Кантора не водилось.

— Магистр кузниц, покажи нам Жесткую Посадку вместе с Миром Ринна. И рассчитай время полета в наиболее удачном и неудачном вариантах.

Хавьер Адон остался недвижим, однако призрачное изображение звездной системы Ринна над столом уменьшилось с головокружительной скоростью, чтобы показать одновременно Мир Ринна и систему Фрейи, звезды К-типа, вокруг которой вращалась Жесткая Посадка.

Через мгновение фигуры перестали перемещаться, и Адон сказал:

— Если варп спокоен, а его течения и водовороты будут к нам благосклонны, один из наших крейсеров сможет достигнуть высокой орбиты нужной планеты примерно через триста шестьдесят восемь стандартных часов.

— Это же почти две недели! — прорычал Кортес. — Зеленокожие к тому времени могут уже переместиться дальше. Мы должны выступить немедленно!

— Если варп будет неспокоен, — продолжил Адон, — и течения обратятся против нас, путешествие может затянуться надолго. Худший вариант я не в силах рассчитать со всей точностью при доступной сейчас информации. Возможно, магистр библиариума сможет что-либо добавить.

Юстас Мендоса кивнул Педро Кантору:

— Местные течения варпа сейчас кажутся относительно спокойными. Библиариум не обнаружил значительных волнений, которые представляли бы проблему для путешествия.

Наблюдая и слушая, Кортес вдруг почувствовал, что мысли Мендосы заняты чем-то иным, и отнюдь не Днем Основания. В заполненных тенями коридорах крепости-монастыря осторожно шептались, что кое-кто из библиариев все чаще докладывал о темных знамениях. Неужели магистр-библиарий о чем-то умалчивает?

Могучий воин, возвышавшийся по правую руку магистра Ордена, шумно прочистил горло, привлекая к себе взгляды всех собравшихся. Его силовая броня отличалась изысканной роскошью украшений, и на левом наплечнике вместо одного из обычных символов роты красовался большой серебряный орел с двумя головами. Это был Севаль Ранпарре, магистр флота и герой Гесперидона.

— Тогда две недели, — пророкотал он. — Магистр, поверьте мне, как делаете всегда. Я смогу доставить наши силы к Жесткой Посадке вовремя, какими бы ни были приливы. Если разрешите, я отправлю «Крестоносец». Из всего нашего флота он самый надежный, когда речь идет о быстром путешествии в варпе.