Дьявольская радуга

Через мгновение подсобка и Манекен исчезли. Седьмой оказался у себя дома. «Слизь» по-прежнему свисала с потолка. Сотни мелких глаз были закрыты, кожистые крылья исчезли в грушеподобном теле. «Слизь» больше не сияла. Лишь закручивался водоворот из крови.

Седьмой на всякий случай отошел от Аанга. Умерла ли тварь? Вряд ли: что-то происходило под каменной кожей. Плоть ритмично вздрагивала.

Кукла лежала на кресле. Одна пуговка на туловище оторвалась и валялась на подушке. Седьмой схватил Кивира и пулей вылетел из комнаты. Он ворвался в кухню, бросил игрушку на кухонный стол.

— Уходи! — закричал Седьмой. — Убирайтесь из моего дома!

Кукла не ответила.

— Убирайтесь!

Тишина. Лишь муха продолжала назойливо биться в окно. Седьмой вцепился в лежащий на столе нож и начал вонзать его в плюшевое тельце куклы.

— Сдохни! Сдохни! Сдохни!

Седьмой охнул, когда лезвие сломалось от очередного удара. Он со злостью швырнул рукоятку в стену. Из туловища игрушки лез синтепон, оторвались все пуговицы и левая рука. Тяжело дыша, Седьмой открыл окно, а потом выбросил куклу в ночь.

Хватит! Нельзя доверять тварям Всплеска. Нельзя…

Воздух в кухне показался теплым и влажным, как в парной. И даже боль в суставах замешкалась и затихла. Седьмой вышел в коридор, схватил с настенной стойки двустволку, снял с предохранителя и выбежал в зал.

Нажать на спусковой крючок Седьмой не успел: окно взорвалось осколками. Все произошло как в замедленной сьемке: сначала нечто большое и черное налетело на окно, потом стекло начало змеиться трещинами, с треском лопнуло. Седьмой машинально навел двустволку на ворвавшегося в дом монстра, но выстрелить не успел — осколок стекла попал в левый глаз.

Зал расплылся в ярких пятнах. Седьмой выстрелил. Грохнуло. Не видя попал ли в тварь, он отпрыгнул назад, нащупал рукой дверь, вновь пальнул из ружья. Левый глаз жгла боль. И Седьмой скорее почувствовал приближение монстра, чем увидел. Он дернул за нитку, что торчала из выключателя. Спрятанный в стене механизм щелкнул, и ножи вылетели из притворов двери на тварь. Чавкнуло. В нос шибанул запах гнили.

Седьмой зажал раненый глаз рукой, взгляд сфокусировался на монстре. Урод отдаленно походил на человека: нижняя челюсть была неестественно большой, лицо покрывали морщины, изо лба торчал маленький рог. Волосы жирными сосульками падали на плечи. В высоту монстр был метра четыре. Ему приходилось пригибаться, чтобы не задеть потолок.

Ножи нашли свою цель, но, похоже, монстру было наплевать на застрявшие в теле куски металла. Седьмой прицелился. Двустволка плюнула огнем. Гигант повалился на пол, но тут же вскочил и, рыча, бросился к двери. Седьмой взбежал по лестнице на второй этаж, больно ударившись плечом о перила. Мир опять расплылся в тумане.

Выхода нет. Надо бороться. И умереть, прихватив на тот свет хотя бы одну тварь. Кто бы мог подумать, что так все закончится…

Седьмой захлопнул дверь, ведущую на второй этаж, сел на пол и прицелился. Если монстр ворвется, то его мозги окажутся на стене.

Послышался глухой удар.

Бух! Дверь затряслась.

Седьмой часто-часто заморгал, чтобы мир не расплылся. Левый глаз ничего не видел, а правый слезился.

Бух! В этот раз дверь не только затряслась — она прогнулась.

— Ну давай! — закричал Седьмой. — Заходи, выблядок. Сейчас я размажу твои мозги по стене, сука!

Колени затряслись от страха. Седьмой прицелился в получившийся от ударов монстра проем и надавил на спусковой крючок. Ничего не произошло. Патронов не было. Он пополз к кровати. Под матрасом есть пистолет. Еще попляшем…

От очередного удара гиганта дверь выбило. Деревянная щеколда разлетелась на щепки. Седьмой приготовился к тому, что сейчас его схватят и свернут шею. Он закричал, вскочил. До кровати оставалось несколько шагов. Несколько бесконечно длинных шагов. Гигант, хрипя и плюясь гнилью, прыгнул на спину Седьмому и повалил его.

Седьмой попробовал скинуть с себя монстра, но это было равносильно сдвинуть двухтонный грузовик. Гигант схватил его за запястья и… Ничего. Монстр продолжал тяжело хрипеть, как взмыленный конь, и чего-то ждать.

В комнату ворвался новый запах. Немного резкий и немного горький. Тот самый запах…

— У нас же уговор. — По голосу было нельзя определить, кому он принадлежит — мужчине или женщине. Одновременно низкий и высокий. Это был голос Кивира. — Ты, наверно, думаешь, что я играю с тобой?

Седьмой попробовал повернуться, чтобы посмотреть на Кивира — голос доносился с угла комнаты. Но гигант прижал голову к полу. Левый глаз загорел от боли.

— Ты думаешь, человек, что я играю?

— Нет, — шепотом сказал Седьмой.

— Я не слышу.

— Нет! Ты не играешь!

— Ты можешь сколько хочешь резать куклы, но легче тебе от этого не станет. Седьмой, я не понимаю! Ты же сам хотел понять Всплеск? Хотел узнать тайны. Я решил помочь тебе. Привел Аанга, чтобы ты заглянул в его глаз. А что попытался сделать ты?

— Я…

— Молчи, человек! — закричал Кивир. — Больше никаких слов. Я поступил глупо, понадеявшись на твое благоразумие. Я должен наказать тебя.

Гигант ослабил хватку. Седьмой воспользовался моментом и ударил кулаком в челюсть монстра. Тот взвыл, вскочил. Седьмой на негнущихся от страха ногах поднялся, доковылял до кровати, запустил руку под матрас. Рукоятка пистолета обожгла холодом.

Седьмой повернулся к гиганту, вскидывая пистолет. Что-то ударило его сзади, он вновь рухнул на пол. Нечто тяжелое обрушилось сверху, вместе с оглушительным грохотом выстрела. Седьмой попытался скинуть со спины того, кто прыгнул на него, но сил уже не было.

Эхо выстрела прыгало между стен, звеня в голове.

В комнате было темно. Лишь через сломанную дверь проникали лучики света с первого этажа. Седьмой хотел увидеть хотя бы силуэт Кивира. Но перед глазами всё плыло.

— Бесполезно сопротивляться, — сказал Кивир. В голосе сквозили веселые нотки. — Я не собираюсь тебя убивать. Это не в моих принципах. Я лишь поверну твою силу в нужное русло. И не стоит больше пытаться убить Аанга. Он бессмертен.

— Я хочу умереть, — хрипя, ответил Седьмой. — Не хочу больше бороться. Убей меня быстро.

— Нет.

Хватка сзади исчезла. Седьмой повернулся на спину. Он жадно дышал, грудь часто вздымалась. Он все еще держал пистолет в руках, но мышцы отказывали служить. Наверное, с телом что-то сделал Кивир.

Чертова кукла сказала, что он будет жить. Значит, убивать его никто не будет. Вот только непонятно, к чему все это представление? Может быть, чтобы показать силу. А может, чтобы вселить страх в слабого человека. Но для чего?

— Мне придется тебя ослепить, — сказал Кивир.

У Седьмого, несмотря на страх и волнение, перехватило дух. Правый глаз различил очертания трех исполинских фигур. Они стояли полукругом над ним, Седьмым. Сами лица терялись в тенях или кромешной тьме. Кто-то из этих трех наверняка был Кивиром…

— Не надо, — выдавил Седьмой. — Пожалуйста. Я не смогу жить без глаз. Я больше не буду сопротивляться твоей воле, Кивир. Только не лишай зрения. Я…

Седьмой попытался было вскинуть руку для выстрела, но одна из трех теней накинулась на него.

Мгновение — и больше не стало и теней. Лишь чернота. И адская боль в глазах.

Пятый

Глупая идея. Очень глупая.

Николай огляделся. Вокруг друг к другу жались обшарпанные многоэтажки. Во многих окнах не доставало стёкол; с водосточных труб стекала густая бело-коричневая жидкость, похожая на засахарившуюся сгущенку; некоторые балконы обвалились. Некогда цветущая аллея, что опоясывала улицу, превратилась в кладбище деревьев. Липы почернели, даже легкий порыв ветра мог сломать ветки. Березы на фоне венозного неба казались скрученными пальцами великана.

Николай мысленно воззвал к Алене, но голос не ответил. И это казалось несправедливым. Николай ушел от магазина настолько далеко, насколько было возможно. Никогда раньше он не уходил за Помойку.