Черный Город

Я хватаю флакончик, кидаю на пол и давлю ботинком.

— Что это ты делаешь? Предполагается, что ты завязываешь с этим? — стараясь говорить негромко, спрашиваю я.

— Я не могу, братан. Я не настолько силен.

— Нет, еще как силен.

Он опускает глаза.

- Мне нужна лишь небольшая доза, чтобы продержаться.

Его кожа приобрела болезненный вид. Руки дрожат. Он и в самом деле выглядит очень нездоровым. Я знал, что были случаи, когда пытавшиеся соскочить с Дурмана, умирали

Вздыхаю.

- Этот раз — последний.

Он отклоняет голову в сторону, обнажив две старые раны от прокола. Чувство вины заполняет меня, но ему это нужно. Я погружаю свои клыки в его шею. Горячая кровь течет по моему языку, и на секунду хищник во мне жаждет выпить его до дна. Я успеваю выпустить в него небольшое количество яда, прежде чем…

— Что вы делаете? — раздается рядом пронзительный голос.

Я оборачиваюсь и вижу Дей, у которой руки заняты реквизитом. Она роняет все предметы на пол и выскакивает из комнаты.

— Дей, подожди, прости, — говорит Жук, спеша за ней.

Я вытираю кровь со своих губ, ненавидя себя.

Я направляюсь в аудиторию к Натали. Мы взбираемся на стропила над сценой и проверяем осветительные приборы, пока остальные студенты репетируют свои роли. Даже отсюда, сверху, ощущается напряжение между Дей и Жуком, когда она выкрикивает свои реплики к нему в комедийной сцене, пока он просто безмолвно ей кивает. Я дал ему всего лишь каплю Дурмана, но даже от этого он, кажется, чувствовал себя несколько отстраненно.

— Это весьма креативный способ сыграть эту сцену, — говорит мистер Кимбл. — Но, возможно, в следующий раз вы добавите сюда немного…э…. юмора?

Дей покидает сцену, Жук неуверенными шагами плетется вслед за ней.

— Что это с ними? — шепчет Натали.

Не люблю лишний раз напоминать ей о том, что торгую Дурманом, но и врать не могу. Поэтому я рассказываю ей правду, включая тот факт, что пытаюсь отвоевать Жука у наркоты.

— Я чувствую себя последним засранцем за то, что даю лучшему другу Дурман, — признаюсь я.

— Ты пытаешь ему помочь, — говорит она.

Мы садимся на стропила, свешиваем ноги вниз, наблюдая за игрой.

— Эш, зачем ты торгуешь Дурманом? — спрашивает Натали.

— Нам с отцом нужны деньги, — говорю я.

— Он знает, чем ты занимаешься?

Я киваю.

- Он в ужасе от того, что меня могут арестовать, но у меня нет выбора. Если был бы какой другой способ заработать деньги, я бы им воспользовался, но его нет. В этом городе такой возможности для меня не существует.

Натали смотрит на медный ободок на моем запястье.

- Такие люди как моя мать, уже позаботились об этом.

— Тебя беспокоит то, что я торгую Дурманом? — спрашиваю я, прикрывая браслет.

— Да, — признается она. — Но я принимаю тебя таким, какой ты есть — плохим или хорошим, так же, как ты принимаешь меня, несмотря на мою семью.

Я скольжу рукой по стропилам, пока кончики наших пальцев не соприкасаются. Это небольшое утешение, но я не могу рисковать, держа её за руку. Вдруг кто-нибудь взглянет на нас снизу?

Урок окончен и ученики спешат наружу, чтобы поиграть в снежки. Воздух свежий и холодный, и в городе ощущается мир, впервые за последние недели. Ученики смеются и бегают вокруг городской площади, играя в снежки и прячась за тремя крестами. Снег на крестах порозовел, так как он размочил кровь, присохшую к дереву. Жутковато смотреть, как ребята играют рядом с крестами, но такова жизнь в Блэк Сити. Куда бы ты ни повернулся, все напоминает тебе о смерти. Но нужно выбросить это из головы, иначе дальше просто не сможешь жить.

Мне в лицо прилетает снежный ком.

Жук глуповато ухмыляется мне. Ему явно лучше. Я бросаю в него снежок и он, шатаясь, отступает, словно его подстрелили. Натали хихикает. Я хватаю немного снега и шутливо кидаю в нее.

— У тебя большие неприятности, Фишер, — предупреждает она, зачерпывая немного снега.

У нас разгорается настоящая снежная битва, и через минуту мы все промокаем от снега, превратившегося в ледяную воду, но нам все равно. Дей выходит из школы, как обычно, со стопкой книг в руках, и закатывает глаза, видя нас. Жук бросает в неё снежком, и попадает ей в щеку с большей силой, чем, я уверен, он хотел. Она натыкается спиной на Натали и сбивает их обеих с ног. Библиотечные книги Дей рассыпаются вокруг них, и содержимое сумки Натали тоже вываливается в снег. Другие ученики останавливаются, чтобы посмотреть на это зрелище.

Жук бросается Дей на помощь.

— Отвяжись от меня! — кричит она. Ее щеки красные и влажные там, куда попал снежок.

— Прости… я… это была ошибка, — бубнит он.

Она сгребает свои книги, глядя на меня.

- Бьюсь об заклад, Фишер, это ты подговорил Жука. Ты отвратительно на всех влияешь.

— Эй! — возражаю я.

— Не смей так говорить про Эша, — шипит Жук.

Мы никогда не слышали, чтобы он так раньше разговаривал с Дей и это нас удивляет.

— Эш мой лучший друг и отличный парень. Он ни на кого дурно не влияет, — говорит он.

Дэй надменно шмыгает носом.

- Правда? Он подсадил тебя на Дурман.

— Нет, не подсадил, — он смотрит на Дей глазами, полными стыда. — На дурь меня подсадил Линус. Последний год Эш только и делал, что пытался отвоевать меня у Дурмана. Именно этим мы и занимались в комнате для реквизита. Он мне помогал.

Дей резко выдыхает, потом смотрит на меня, нахмурив брови.

— Думаю, тебе стоит извиниться перед Эшем, — говорит Натали Дей.

Дей поджимает губы. Она никогда не станет просить у меня прощения.

— Забудь, — мямлю я.

Дей перекидывает свои черные как смоль волосы через плечо и шагает прочь.

— Ей действительно следовало извиниться, — говорит Натали, пока я собираю выпавшие из ее сумки книги и карандаши.

На нас падает тень. На фоне штормового неба появляется силуэт Себастьяна, на его светлых волосах тают снежинки.

— Отвали от нее, кровосос, — говорит он.

Я поднимаюсь, сердце бешено бьется. Себастьян замечает комья снега на моей одежде и облачко белой пудры на Натали.

— Он помогал мне поднять книги, Себастьян, — быстро говорит Натали. — Кто-то бросил в меня снежком, и я упала. Это так глупо.

Ясно, что он пытается решить, верить ей или нет. К счастью, он наклоняется и подбирает оставшиеся учебники.

И я замечаю его.

Кусочек порванной бумажки, трепещущей в снегу возле ноги Себастьяна.

Сердце стучит в груди, словно отбойный молоток. Холодный пот выступает у меня на лбу.

Натали выглядит встревоженной; она тоже его видит. Не дай ему заметить его, не дай ему заметить его, не дай ему заметить его. Себастьян засовывает все книги обратно в сумку Натали и передает ей. Я выдыхаю.

— Спасибо, — говорит она.

— Пойдем, — приказывает он.

Он делает шаг и тогда видит эту бумажку под своей ногой.

Мир замирает.

Себастьян поднимает записку, быстро пробегая ее глазами.

Я сглатываю.

Руки Натали сжимаются в кулаки, она пытается остановить дрожь.

Он медленно поднимает на нее взгляд, его зеленые глаза горят.

- Я не могу перестать думать о тебе?

Вот, дерьмо.

Она облизывает губы, а потом, я знаю, что не специально, но бросает на меня мимолетный взгляд. Себастьян поворачивается и пристально смотрит на меня. Он сжимает в кулаке записку.

— Она от того парня, Криса Томпсона, — говорит Натали. — Он предложил мне погулять с ним, но я отказалась. Но он продолжает писать мне записки. Это щекотливая ситуация.

Себастьян смотрит на меня слишком долго. Я не могу дышать.

— Себастьян, нам реально уже пора идти. Темнеет, — говорит Натали.

Он бросает записку обратно в снег и грубо берет Натали за руку. Они проходят через городскую площадь. Я начинаю дышать, как только они уходят.

* * *

Небо исчезает в белой пелене, метель кружится на улицах города, делая дома похожими на заснеженные горы. Я тащусь к дому Криса под ворчание своего желудка, надеясь, что он все еще нуждается в Дурмане после того, как я сорвал вчерашнюю встречу. Мне нужно немного крови Синт-1, я уже целую вечность не ел. Где-то на краю моего сознания возникает мысль, что его не было сегодня в школе. Не было и Грегори, что странно — Грегори никогда бы не пропустил занятия в школе. Может быть, они оба заболели? Надеюсь, что нет, по крайней мере, не Крис.