Страница 8 из 92
Какая бы сила ни оживляла ее чахлое тело, сейчас она исчезла, оставив лишь жалкую оболочку из сморщенной плоти и изъеденных временем костей.
— Ничего, — ответил Ваанес, глубоко втягивая воздух. — Забудь.
— Легко, — сказал Грендель, указывая на небо. — Хонсю хочет, чтобы ты вернулся в лагерь. Жатва Черепов вот-вот начнется.
Взглянув вверх, Ваанес увидел, как бурлящие там краски закручиваются вокруг янтарного цвета воронки — злокачественной опухоли в центре воспаленного водоворота.
— Великое Око… оно открывается, — шепнул бывший космодесантник, но его собеседник уже развернулся и зашагал обратно. — Ты тоже возвращаешься в лагерь?
Грендель ухмыльнулся в свирепом предвкушении и кивнул:
— За меня не беспокойся. Встретимся на арене.
Ваанесу не понравилось, как это прозвучало, однако он не стал задавать вопросов — хотя и не прочь был узнать, чья кровь запятнала нагрудник Гренделя. Тот смотрел на сморщенные останки ведьмы.
— Она пыталась предсказать вам будущее? — спросил Грендель, опускаясь на колени рядом с раскинувшейся на земле мантией волшебницы.
— Что-то вроде того, — подтвердил Ваанес.
— И в благодарность ты ее укокошил?
— Да.
— Забавно, что как раз этого она не сумела предвидеть.
Жатва Черепов, как и все мероприятия подобного рода, началась с жертвоприношения. Осененный исполинской фигурой рычащего линейного титана, Тиран Бадаба вырвал сердце пленника, воина из ордена Воющих Грифонов, и швырнул на песок арены, где оно еще некоторое время продолжало биться, пока окончательно не истекло кровью.
В течение первого дня чемпионы различных отрядов дефилировали перед Тираном, который восседал на величественном бронзовом троне с янтарной отделкой. Затем определялась очередность поединков. Список открывали кровные вендетты. Бойцы один за другим выступали вперед и выкрикивали имя того, кому они желали отомстить за оскорбление.
Хонсю ожидал, что Пашток Улувент окажется в их числе, но воина в красных доспехах пока было не видно.
— Я думал, Улувент будет здесь, — заметил Ваанес, словно прочитав его мысли. — Чемпионы Кровавого Бога обычно первыми являются на состязания и начинают резню.
— Да, но Улувент совсем не дурак, — ответил Хонсю.
— Что ты имеешь в виду?
— Полагаю, он намерен дождаться, пока Жатва не развернется вовсю, прежде чем попытаться меня прикончить. Триумф будет слаще, если он не только убьет меня, но и заберет всех воинов, которые достанутся мне в поединках. Так он сможет одним махом совершить кровную месть и заполучить все мои трофеи.
— Тогда он умнее, чем большинство чемпионов Бога Крови.
— Возможно, — с улыбкой ответил Хонсю. — Посмотрим, что у него из этого выйдет.
— И куда подевался Грендель? — раздраженно спросил Ваанес. — Я не видел его со вчерашнего дня. Он сказал, что будет здесь. Участники могут заметить, что человек из твоего ближнего окружения не явился к началу поединков.
— Забудь о Гренделе, — отмахнулся Хонсю. — Нам он не нужен.
— Я его вижу, — сообщил Новорожденный, кивком указывая на противоположный конец арены. — Вон там.
Хонсю взглянул туда, куда указывал Новорожденный, и увидел, как ряды собравшихся расступаются перед Паштоком Улувентом, занявшим свое место у края ристалища. Воин в алых доспехах воздел над головой багряный клинок. Над ареной развернулось его знамя с руническим черепом, и из тысячи глоток вырвался приветственный вопль.
Рядом с Улувентом стоял Кадарас Грендель собственной персоной, в броне, покрытой свежей кровью, и с обнаженным цепным мечом. Услышав шум, Грендель пожал плечами и слизнул красные капли с клинка.
— Грендель нас предал? — гневно прорычал Ваанес.
— Это было только вопросом времени, — хмыкнул Хонсю. — Если честно, я ожидал, что это случится раньше.
— Я его убью! — рявкнул Ваанес.
— Нет, — отрезал Хонсю. — Я разберусь с Гренделем, но не здесь. Ты меня понял?
Ваанес не ответил, однако Хонсю ясно видел горевшие у него в глазах злые огоньки. Оставалось лишь надеяться, что бывший космодесантник из Гвардии Ворона сумеет удержаться от искушения и не прикончит Гренделя тут же.
— Я не понимаю тебя, Хонсю, — в конце концов произнес Ваанес.
— Немногие понимают, — ответил Хонсю. — Предпочитаю, чтобы так оно и оставалось.
Первое убийство в тот день совершил воин в бронзовых доспехах, украшенных рунным черепом Бога Крови. Он выпустил кишки бойцу в шипастой броне, у которого, по наблюдению Хонсю, с самого начала дуэли не было ни малейшего шанса. Голову убитого водрузили на черную железную пику, воткнутую в землю у подножия трона Тирана.
Теперь отряд проигравшего принадлежал победителю, и залогом их верности стала демонстрация большей силы и мастерства. Подобная верность могла оказаться весьма недолговечной, но очень немногих из собравшихся здесь волновало, под чьим знаменем им предстоит сражаться, — лишь бы сражаться на стороне сильнейшего, величайшего из чемпионов Жатвы.
Мечник Ранебры Корра убил телохранителя Иеруэля Мзакса, кланового вождя из системы Кофакса. Законы клана запрещали Мзаксу сражаться под предводительством чужака, и он отсек себе голову энергетическим когтем, прикрепленным к верхнему краю перчатки.
Устрашающая боевая машина Вотиира Тарка некогда была дредноутом космодесантников, но адепты Темных Механикум, служившие Тарку, превратили ее в обиталище визжащей твари из варпа. Чудовище разорвало в клочки отряды трех чемпионов, пока один из берсеркеров Паштока Улувента не остановил его, подорвав саркофаг мелта-бомбой и лишившись при этом руки. Воющего демона швырнуло обратно в варп, а нижняя часть тела берсеркера исчезла во вспышке взрыва. Даже потеряв ноги, берсеркер все же ухитрился доползти до трона Черного Сердца и возложить к подножию черепную коробку побежденной машины.
В первый день сражений Новорожденный выиграл два поединка: размозжил череп пирату-стрелку Каарьи Сэломбэра, прежде чем тот успел сделать хотя бы выстрел, и нанес поражение чемпиону клана локсатлей. Второй бой продолжался почти час. Локсатлю все никак не удавалось одолеть Новорожденного, несмотря на то что ксенос выпустил в противника весь запас флешетт.
Здесь, в насыщенном энергией варпа Мальстреме, у демонического порождения Халан-Гола многократно возросла способность к регенерации, так что каждая рана, хотя и причиняла мучительную боль, затягивалась за несколько секунд.
Окончательно вымотавшись и истощив боеприпасы, локсатль вынужден был броситься на противника и попытаться пробить его броню ядовитыми когтями, но вся прыть ксеноса не могла соперничать с железной выносливостью Новорожденного. В конце концов шипящая и задыхающаяся тварь больше не могла сопротивляться. Новорожденный свернул локсатлю шею, а затем оторвал голову.
По мере того как бои продолжались и убитых становилось все больше, ватаги, потерявшие своих чемпионов, начали сливаться в новые армии под знаменами самых могущественных вождей.
Кадарас Грендель, сражаясь со своей обычной жестокостью, выиграл несколько поединков для Паштока Улувента, и Хонсю с неудовольствием заметил, что чаша терпения Ардарика Ваанеса грозит переполниться. Чтобы тот слегка выпустил пар, Хонсю отправил его на арену вместо Новорожденного, которому нужно было залечить раны. Ваанес с энтузиазмом прикончил одного за другим представителей трех отрядов, пополнив растущую армию Хонсю новыми бойцами.
Сам Хонсю дважды выходил на арену. В первый раз он разделался с предводителем пиратов, вооруженным двумя острыми как бритвы саблями. Во второй — сокрушил вождя крутов, сражавшегося обоюдоострым боевым посохом, с которым ксенос управлялся со сверхъестественной быстротой и точностью.
Когда Новорожденный выступил против гигантского огра и удавил монстра его собственной энергетической плетью, заполучив для Хонсю сотню этих жестоких тварей, четвертый день боев подошел к концу.