Страница 8 из 66
местонахождение остракона, а еще в настоящий момент Андреас – снежный барс.
Хотелось бы услышать кое-какие объяснения, пожалуйста.
Нико прислонился к ней лбом. Его тело пожирало пламя, заставляющее
взять ее. Она необходима ему, иначе боль перерастет в агонию.
- Патрисия, не стоит тебе влезать во все это. Мы с Андреасом и раньше
имели дело с дионами, в будущем это также неизбежно. Дабы не навредить тебе.
Она выдала ему мрачную улыбку.
- Поздновато для этого. Думаешь, если мне ничего не расскажешь, этот
дион оставит меня в покое?
Нет, Нико и впрямь не имеет права. Но он с Андреасом может отвлечь
диона. Как только они увидят надпись, то оставят Патрисию в покое.
Он запустил руки ей в волосы и, завернув в кокон крыльев, заключил в
объятия.
- Патрисия, я должен прикоснуться к тебе.
Она прижала палец к его губам.
- Только после объяснений.
- Нет, я хочу сказать, что мне просто необходимо прикоснуться к тебе. -
Кожа пылала, член был такой возбужденный, что это причиняло боль. - Если я
этого не сделаю… - Он замолчал, сердце екнуло. – Скажу только: будет не самое
красивое зрелище.
Она одарила его скептическим взглядом.
- Ты на всех женщинах, к которым врываешься в магазин, используешь этот
прием?
- Почувствуй меня. - Нико взял ее ладошку и прижал к своей щеке.
Она вздрогнула, ощутив пылающую кожу.
- Что случилось? У тебя лихорадка?
- Нет. Проклятие.
- Не понимаю.
- Позволь дотронуться до тебя, Патрисия. Позволь ласкать и доставить
удовольствие. Мне нужно это. - Его сердце билось все быстрей, причиняя боль. -
Пожалуйста.
- Почему? - Она отодвинулась от него, и он позволил это. Принуждать
нельзя. Если ее не тянет к нему, то все что ему остается – это страдать.
- Вот почему нам нужно посмотреть на остракон. Письмена на нем помогут
снять проклятие.
Она пришла в изумление, но и заинтересовалась.
- Какое проклятие?
Он обожает ее глаза. Сине-зеленые, цвета морских волн в солнечный день, они просто завораживают. Хочется коснуться губами ее век, поцелуями
проложить дорожку до горла, разорвать кофточку и возбудить языком.
Чмокнув женщину в ладонь, Нико прижал ее к своей груди.
- Боль не утихнет до тех пор, пока ты не позволишь тебя оттрахать.
Патрисия не поверила бы словам Нико, не почувствуй, как колотится его
сердце, а кожа охвачена пламенем. Она увидела в глазах мужчины агонию.
- Почему… почему у тебя такие ощущении? - спросила она.
- Нас прокляла Матерь богов. Меня и Андреаса. Отныне мы рабы и должны
доставлять женщине удовольствие, иначе сгорим. Проклятие не может убить, но
заставить желать смерти в силах.
От ужаса глаза Патрисии округлились.
– За что же вас обрекли на подобное?
Он попытался пожать плечами, но движение вызвало боль.
- Негодование некоторых богинь длится очень долго.
- И я помогу тебе, позволив доставить мне сексуальное удовольствие?
Нико ответил кивком, так как горло было сведено судорогой, чтобы
говорить.
Патрисия ослабила давление пальца на его губы.
- Хорошо, однако это самая отвратительная вещь со времен создания
первого пикапа…
От затеплившейся надежды сердце забилось быстрей.
- Так ты позволишь доставить тебе удовольствие?
Она слабо улыбнулась:
- Ага.
Нико выдохнул, боль немного отступила.
- Благодарение богам. Иди ко мне, Патрисия. Ты не пожалеешь об этом.
ОНА уже пожалела. Не потому, что собралась заняться сексом с кем-то, кого
едва знала, а потому что в сердце шевельнулось к нему непонятное чувство. Они
хорошо могут провести время в постели, только вот потом он уйдет, оставив ее ни
с чем.
Та строка из Шекспира — “Лучше любить и потерять, чем не любить вообще
” — весьма спорна. Лучше жить с болью, чем с разбитым сердцем из-за того, что
тебя не любят?
Нико притянул ее ближе, пушистые крылья обволокли теплом. Страх, который она видела в его глазах, ушел, когда он нагнулся ее поцеловать.
Однажды женщина обратила внимание, что когда животное страдает от
муки, глаза его становятся далекими и отрешенными - тот же взгляд сейчас был и
у Нико. Боль, давя, атаковала экстрасенсорные щиты, пока Патрисия не стала
опасаться хотя бы чуточку их опустить. По ощущениям она походила на черную
инфекцию, что говорило о том, что страдание было адским. Никогда женщина с
подобным не сталкивалась. Ни тогда, когда впервые встретилась с Нико, ни при
встрече с Андреасом, она не замечала похожего.
Проклятие? Если Патрисия может помочь смягчить его, то кто она такая, чтобы сдерживаться?
Он резким движением приоткрыл ее губы. Нико был на вкус, как мускус и
специи, острые зубы на ее губах. Ладонь опустились вниз, обхватывая ягодицы, кончики крыльев скользнули под рубашку, приподнимая ее.
Чувствовать перья на голой коже было странно и невероятно эротично.
Нико усмехнулся, потом расстегнул ее рубашку и обнажил груди.
Расстегнув бюстгальтер, стянул его с нее. Все еще обнимая ее перьями, сделал шаг назад и обвел Патрисию взглядом.
Тепло, появившееся в животе, после его внимательного осмотра переросло в
благодарность. Нико обхватил ее груди руками, приподняв повыше, уставился на
напрягшиеся и потемневшие соски.
- Приподними их для меня, - сказал он.
Патрисия ахнула, однако поместила руки под грудь, когда Нико убрал свои.
Кожа под ними была горячей, а упругие полушария в ладонях – тяжелыми.
- Прижми соски большими пальцами, - произнес он, наблюдая за нею. –
Ощути, какие они жесткие и тугие.
Патрисия попробовала провести по ним пальцами, изумившись огненным
мурашкам, поползшим по коже.
- Ты никогда раньше себя не касалась? - спросил Нико.
- Специально нет, - проговорила она, затаив дыхание. - Не так, как сейчас.
- Неужели? А как снимаешь напряжение?
- Никак. Живу с ним.
Недоумевающий взгляд Нико внезапно стал хитрым, и сердце Патрисии
забилось быстрей.
- Думаю, мы должны будем изменить это.
- «Мы будем»? – Руки ослабели, когда сквозь них прошла дрожь.
- Мы будем. Продолжай касаться грудей, Патрисия. Не останавливайся, пока я не разрешу.
Она, должно быть, не в своём уме. Нико ведь даже не человек, а
потустороннее создание, а она позволяет ему целовать себя, ласкать перьями и
отдавать приказы.
Ну и что, черт возьми? Когда еще у нее появится возможность позабавиться
с крылатым мужчиной?
- Расстегни на брюках молнию, - велел Нико. - Скинь их для меня.
Рука Патрисии потянулась к пуговице на ширинке, но она вдруг
засомневалась:
- Я не заперла дверь на лестницу. Что, если войдет Андреас?
- И что, если он это сделает?
Патрисия сглотнула. В настоящий момент Андреас был снежным барсом, но
даже тогда мысль о нем, наблюдающем, как она трогает себя перед Нико…
…взволновала ее, как сумасшедшую. Ладони повлажнели, когда она
вжикнула молнией на джинсах и стянула их.
Нико усмехнулся.
- Теперь ты понимаешь.
Оставшись в одних трусиках, порадовавшись при этом, что надела утром
симпатичные сине-розовые бикини, она встала напротив него.
- Ты влажная, Патрисия?
Если и не была, то теперь стала. Патрисия почувствовала, как между ног
вспыхнуло, и трусики полностью промокли.
- Думаю, да.
- А теперь помести пальчики в киску и скажи, что там влажно.
ГЛАВА 4
СОСКИ Патрисии казались твердыми, темными пиками на бледной груди.
Она такая красивая: сочные изгибы, упругий животик, гладкая кожа. Сегодня
вьющиеся волосы не были забраны в "конский хвост", и светлые локоны лились