Страница 15 из 62
— Он погиб? — громко закричала Нина Николаевна. — Он погиб, погиб?
Анастасия Владимировна подхватила ее под руки, у Нины начался сердечный приступ. Вызвали «Скорую помощь»…
Надежность, надежность, надежность… Это качество всегда остается для конструкторов наиважнейшим при создании летательных аппаратов. Но как избежать аварий и происшествий во время освоения новой техники? Незадолго перед этой катастрофой погиб экипаж Николая Пономарева на машине Б-11 конструкции Братухина. У Миля на Ми-1 погиб летчик Михаил Байкалов. И вот теперь эта катастрофа.
В КБ приехали представители ЦАГИ, министерства и ВВС с намерением прекратить работы над Ка-10. Камов горячо доказывал:
— Произошла случайность — перегрелся мотор, упали на малой высоте обороты… Мы отработаем четкую методику управления в аварийных ситуациях, и все будет в порядке — машина станет надежнее.
А подтвердить слова Камова в надежности Ка-10 мог только летчик-испытатель, а такового в КБ не было.
— Разрешите мне поднять машину, — обратился к Николаю Ильичу механик Дмитрий Ефремов.
— Сумеешь ли, Дима? — с сомнением и надеждой проговорил Камов.
Дмитрий Ефремов в войну служил в десантных войсках, летал в тыл врага на планерах. В КБ работал мотористом, потом механиком. Проводил наземные испытания Ка-10 и постепенно овладел управлением вертолета на привязи, на земле, но еще ни разу не поднимал его в воздух.
— Доверьте, я справлюсь, — твердо сказал Ефремов.
И Камов согласился.
Ефремов оторвал машину от земли, «завис» в воздухе, потом сделал круг и благополучно приземлился.
— Вот видите, даже неопытный летчик смог справиться с вертолетом, — сказал, обращаясь к специалистам ЦАГИ и ВВС, Камов. — Разве это не говорит в пользу машины?
А Дмитрия Ефремова после этого направили учиться в школу летчиков-испытателей. Вернувшись в КБ после ее окончания, он вскоре стал шеф-пилотом и продолжил испытания Ка-10.
Представителем от авиации Военно-морского флота на государственные испытания Ка-10, которые проходили под Ригой, на Тиш-озере, направили ведущего инженера НИИ Николая Погольского.
Конечно, про диковинную машину он был наслышан. Но Погольский — опытный специалист и насмотрелся на разные летательные аппараты. Чем его поразишь? То, что увидел он, приехав на Тиш-озеро, удивило как раз не фантастичностью проекта, а какой-то предельной простотой и даже примитивностью конструкции.
Собственно, на первый взгляд, по словам Погольского, смотреть-то вообще было не на что. На двух поплавках около берега покачивалась похожая на детский коробчатый змей маленькая машина, без кабины, без привычных пультов и приборных досок. То, что машина маленькая, вроде бы хорошо. Но как-то не вязалось в сознании, что эта малютка будет взаимодействовать с большими кораблями.
Летчик Ефремов, который показывал представителям морской авиации «Иркутянина», видимо, почувствовал их скептическое отношение к вертолету. Он вдруг хитро улыбнулся и шагнул с мостков на Ка-10. Уселся в креслице и тут же включил мотор. «Парашют-то не взял!» — закричали несколько человек. Но было поздно — летчик уже взлетел. Воздушный поток от винта Ка-10 толкал в воду, и всем пришлось срочно ретироваться с мостков на берег.
Берег озера представлял собой пологий косогор, на котором высились сосны. Вдали темнел густой лес. Вертолет, поднявшись метров на пять, направился к деревьям. Казалось, что он наберет высоту, чтобы перемахнуть через сосны. Ничуть не бывало. Ефремов начал буквально танцевать вокруг сосен, удаляясь все дальше в сторону леса. От этой картины захватывало дух.
Вскоре вертолет и вовсе скрылся из вида, только издали доносился стрекот его мотора. Несколько минут спустя Ка-10 вынырнул откуда-то справа, все на той же малой высоте, подлетел к мосткам, сбил воздушным потоком с морских летчиков фуражки и вертикально опустился на свое место у мостков.
После демонстрации такой маневренности и легкости на малютку-вертолет смотрели уже уважительно.
С самого зарождения авиации моряки стремились иметь на борту летательный аппарат, который мог бы вести в первую очередь загоризонтную разведку. Действительно, видимость с корабля ограничена линией горизонта. А морякам очень важно заблаговременно знать о приближении неприятеля.
Не вызывает сомнения, что Николай Ильич Камов уже давно понял: морскому флоту без вертолетов не обойтись, и вертолетов именно малогабаритных, которые не требуют переделки палубы существующих кораблей. Соосные аппараты оказались настоящей находкой для моряков. Им можно было поручить и разведку, и связь между кораблями, и спасение людей с кораблей, терпящих бедствие.
Немало интересных качеств показал во время государственных испытаний «Иркутянин». Москвичи же его увидели впервые в 1951 году, во время праздника Военно-морского флота в Химках.
Газета «Красный флот» на другой день писала:
«12 часов дня. Белоснежный катер «Ласточка», на борту которого принимающий парад вице-адмирал Виталий Алексеевич Фокин и командующий парадом контрадмирал Николай Александрович Питерский, устремился к выстроившимся на рейде кораблям, украшенным флагами расцвечивания…
Высоко в небе показались две быстро приближающиеся точки. Это — вертолеты, сконструированные инженером Камовым. Аппаратами управляют умелые авиаторы Евгений Гридюшко и Дмитрий Ефремов.
Оба вертолета приводнились вблизи трибун, затем, немного приподнявшись, опустились тут же на стартовые плоты. Получив вымпелы, снова взлетели и догнали два движущихся корабля, сели на их палубы. Донесения капитанам были доставлены! Сопровождаемые аплодисментами зрителей вертолеты, словно управляемые одним человеком, поднялись в воздух и скрылись в поднебесье…»
Но до этой праздничной демонстрации была трудная работа, десятки полетов на заводских и государственных войсковых испытаниях. Только после этого в акте по госиспытаниям появилась запись:
«Вертолет Ка-10 «Иркутянин» в пилотировании на всех режимах доступен для летчиков средней квалификации и по своим тактико-техническим данным может быть принят на вооружение в авиацию ВМФ.
Летчик-испытатель Е. Гридюшко».
Камову с группой сотрудников выдали командировку на флот, в которой значилось:
«Контрадмиралу Уварову, 30.IX—52 г.
Разрешается допустить главного конструктора Николая Ильича Камова с группой товарищей на Ваши корабли для решения вопросов, связанных с размещением вертолетов».
В те дни Николай Ильич стал частым гостем на борту крейсеров Черноморского и Балтийского флотов.
Во время испытаний Ка-30 особенно отличился военный летчик Евгений Гридюшко. Он пришел в авиацию в 30-е годы по призыву «Комсомол — в авиацию!». Это был ответ советской молодежи на подготовку в Германии в милитаристских целях 78 тысяч летчиков.
В довоенные годы Осоавиахим через аэроклубы, без отрыва от производства выпустил 150 тысяч летчиков-спортсменов.
Евгений Гридюшко работал тогда в сборочном цехе завода «Большевик» в Ленинграде. Учился в аэроклубе, а вскоре и сам стал инструктором.
Летали в аэроклубе на У-2. Однажды с Гридюшко произошел случай, едва не приведший к трагическому исходу. Все закончилось благополучно исключительно благодаря рано обнаружившемуся у Евгения таланту летчика-испытателя: спокойствию, выдержке.
Гридюшко летел со спортсменкой аэроклуба Валей Ковалевой — она обучалась у него пилотированию. Штурвал самолета держала Валя. Сидя в задней кабине, инструктор с удовлетворением отмечал, как четко и уверенно молодая летчица переводит самолет в крутые виражи. И вдруг мотор взревел, словно силы его удесятерились, а скорость резко упала. Что это? Гридюшко глянул вперед и не поверил глазам — пропеллера на месте не было. Он тут же выключил мотор и в наступившей тишине как можно спокойнее сказал:
— Беру управление на себя! Валя, не робей: сядем, как в сказке.
И посадил машину на аэродром, словно она и не теряла пропеллера.
А спустя час в аэроклуб пришел милиционер с пропеллером на плече — он стоял на перекрестке, регулируя движение, когда винт шлепнулся с неба прямо к его ногам.