Страница 10 из 63
Как быстро и неожиданно все изменилось! Ведь еще совсем недавно у него имелось простое и ясное задание: очень осторожно, используя тех, кто состоит на службе у Братства, заманить опасного чужестранца поближе к тайному убежищу Круга — что там собирались с ним делать, С'тэна не касалось. И вот из-за глупого любопытства он сам угодил в ловушку, и что теперь его ожидает, страшно было даже представить. Да и не хватало фантазии. Невероятно… С одной стороны, С'тэн боялся и ненавидел чужестранца, но, с другой, этот человек знал нечто такое, что манило и завораживало.
Вот если бы только С'тэн был способен хоть что-то понять: слишком уж непривычным и странным показалось ему привидевшееся в сознании чужестранца… Правда, и «видел» это С'тэн слишком мимолетно; он попытался восстановить в памяти неясные образы, как вдруг до него с опозданием, но все же наконец дошло, где именно назначил ему свидание новый хозяин…
С'тэн буквально похолодел от нового, вспыхнувшего в нем ужаса.
«Попробовать связаться еще раз и попросить перенести встречу в другое место?.. Нет, только не это…» — Чужестранцу ведь наплевать на то, что приближаться к этим развалинам С'тэну запретил сам Великий Магистр.
Скорчившийся под деревом человек беспомощно уткнулся лицом в колени.
К концу августа короткие летние ночи заметно удлинились, и солнце, которое несколько месяцев почти не отдыхало, теперь словно торопилось скрыться за горизонтом, а показывалось оттуда по утрам с каждым днем все позднее и позднее. Когда Ральф и Риу покинули свое убежище, первые лучи только-только заскользили по верхушкам деревьев, поэтому в Тайге царил серый полумрак.
Однако все равно снаружи оказалось намного светлее, чем в покинутой пещере, и шедший позади Ральфа юноша наконец-то смог толком разглядеть одежду чужестранца. На первый взгляд, она мало чем отличалась от той, к которой привык Риу, — на самом же деле брюки и рубашка Ральфа оказались сшитыми из плотной, местами потертой серо-голубой ткани, а вот куртка, сапоги и рюкзак, как и у метсов, были замшевыми.
— А куда мы идем? — удовлетворив чисто внешнее любопытство, Риу перешел к вещам более серьезным.
— Увидишь.
Молодой человек привычно закусил губу. Ну, конечно, когда требовалось достать веревку или раздуть огонь, им начинали интересоваться, но как только что-нибудь надо было ему, сразу отмахивались: «Куда идем?» — «Увидишь». — «Для чего медальон?» — «Узнаешь…»
«Действительно, для чего? — Продолжая след в след идти за Ральфом, Риу сжал в руке висевший теперь у него на груди металлический диск. — А что, если…»
— Верни на место! — не поворачиваясь, бросил Ральф.
От удивления Риу споткнулся и едва не выронил только что снятый медальон:
«Откуда он знает — он же не видит…»
— Делай, что говорю…
У Риу тревожно забилось сердце: он и хотел выполнить приказ чужестранца, да медальон словно жег, и терпеть его не было сил.
— Я не могу.
Ральф наконец-таки остановился, повернулся к спутнику.
— Ладно, объясняю: за мной охотятся люди Нечистого, а ты так громко думаешь, что тебя, наверняка, слышно на другом конце Тайга. — На губах у чужестранца снова играла неопределенная улыбка.
В голове Риу мгновенно пронесся целый вихрь из обрывков каких-то воспоминаний, и что-то внутри словно упало вниз. Медальоны, закрывавшие мысли, — те самые, которые слуги Нечистого выдавали своим… Но откуда такой у Ральфа?
«Как он сказал: „Ты так громко думаешь…“?.. О, Господи, неужели он…»
— Ну, да, я читаю мысли, — спокойно согласился чужестранец. — Если это тебя беспокоит — просто надень медальон.
Юноша рывком набросил на шею цепочку.
— Вот так, — кивнул Ральф. — Теперь — раз уж заговорили — о том, куда мы идем. А идем мы с тобой на встречу с одним из этих самых слуг Нечистого… Дослушай! Сначала он выследил меня — потом я его; пока у нас с ним нет иного выхода, как помогать друг другу. Понял?
— Кто ты? — с трудом проглотив слюну, спросил Риу.
— Слуга Нечистого, конечно, — разве ты еще не догадался? — Ральф демонстративно тяжело вздохнул.
С Риу такое уже бывало: он просыпается, начинает что-то делать, но потом вдруг понимает, что на самом деле все еще спит. Он хочет проснуться по-настоящему — и просыпается, но и это оказывается лишь сном. Так повторяется много раз, пока сон и явь не перепутываются окончательно… Как и сейчас… И бесполезно тогда щипать себя или колоть булавкой, пытаясь проснуться: все равно увидишь очередной сон, вроде стаи одичавших людей или гигантского червя, неожиданно выскакивающего из-под земли…
— Так ты идешь или нет? — словно откуда-то издалека поинтересовался голос Ральфа.
— Иду, — буркнул Риу. Сон можно было пережить только одним способом: продолжать спать.
— Тогда возьми вот это. — Чужестранец отстегнул пояс, на котором висел тот самый заслуженный кинжал, и протянул своему спутнику. — Раз ты его нашел…
Риу не стал спорить: распрощавшись с клинком, Ральф все равно остался далеко не безоружным — его бедра опоясывал еще один, очень широкий, дюйма в четыре, кожаный ремень со множеством кармашков. К нему справа и слева крепились совершенно одинаковые, странной формы, но очень изящные ножны; а из голенища сапога предостерегающе выглядывала рукоятка ножа. Однако и это было еще не все: за спиной у чужестранца висел длинный, с широким лезвием то ли нож, то ли меч.
На ходу застегивая пряжку, юноша непроизвольно пытался осознать только что услышанное — человек устроен так, что не может не думать, даже если ему снится сон. Конечно, Ральф просто посмеялся над ним, называя себя слугой Нечистого: во-первых, зачем одному Нечистому выслеживать другого Нечистого; во-вторых, какой Нечистый признается в этом открыто; в-третьих, все они должны быть страшно бледными, с гладко выбритыми головами, а у Ральфа…
Постепенно мысли молодого человека переметнулись на то, что он видел и слышал вокруг. Риу любил Тайг, особенно утренний: с его робко заглядывающими между гигантами-деревьями солнечными лучами, с голосами просыпающихся птиц. Одни уже заканчивали свою обязательную приветственную песню и готовились заняться обычными дневными делами, другие присоединились к утренней распевке только что, и их первые трели звучали особенно звонко и радостно.
Риу никогда не боялся Тайга, но сегодня все происходящее здесь восхищало его как-то особенно. Впервые за свою недолгую сознательную жизнь юноша чувствовал, что он не один, что рядом с ним человек, в присутствии которого можно было ничего не опасаться.
«Слуга Нечистого…» — усмехнулся про себя Риу.
Да разве способен Ральф причинить кому-нибудь зло? Это казалось совершенно невероятным. Почему? Риу и сам не знал — скорее, просто чувствовал. От всей души наслаждаясь непривычным для него ощущением безопасности, шел он по лесной тропе за быстро шагающим Ральфом. Когда погруженный в свои иллюзии юноша выглянул из-за широкой спины чужестранца и увидел того, кто их ждал, то испытал настоящее потрясение. Сердце Риу так и упало, а рука непроизвольно потянулась к кинжалу.
Ральф заметил и этот непроизвольный жест, и мгновенно промелькнувшую в ответ усмешку на лице бледного как смерть человека в темно-сером до пят плаще.
«Только посмей тронуть мальчика…» — так, чтобы его слышал только С'тэн, предупредил Ральф.
«Как скажешь…» — Слуга Нечистого откинул капюшон, обнажая гладко выбритую голову. Он пытался казаться бесстрастным — хотя бы в глазах мальчишки! — но с отвращением чувствовал, как чуть ли не с каждым мгновением усиливалась дрожь в коленях.
— Ну, что касается нас, — вслух сказал Ральф, показывая на себя и С'тэна, — то мы немного знакомы, значит, осталось познакомиться вам. Это, — чужестранец положил руку на плечо напрягшемуся спутнику и выразительно сжал, — Риу, а это…
Продолжая разыгрывать перед молодым человеком свою роль, С'тэн, как только прозвучало его имя, снисходительно улыбнулся и слегка наклонил свой безволосый череп.