Страница 3 из 15
– …база пловцов в море…
Из темноты и страха своего забытья Вахин хотел донести не просьбу о спасении, не послание любимой, а именно это. Белкин постучал пальцем по запястью порученца, но, похоже, связь тут была односторонней.
– Доктор, вы здесь? – позвал Август.
– Здесь. Что у вас? – Темный силуэт шевельнулся в углу.
– Мне бы на воздух, но на ногах не стою. Поможете?
Кеосаян приблизился, поднял Августа на ноги.
– Держитесь за плечо, каплей.
На улице уже светлело. Они сели на скамейку у выхода. Доктор закурил, Белкин отказался от предложенной сигареты.
– Как вас по имени-отчеству?
– Артак Минасович. Зовите просто Артак.
– Я Август.
– Именины весь месяц отмечаете? – Доктор слегка подтолкнул Белкина плечом.
– Если бы! До конца сентября! Я вот что хотел спросить вас, Артак: как бы мне взглянуть на труп Силина? И если его не убили пловцы, то как он умер?
– Застрелился. Пороховой ожог вокруг раны на виске, вы понимаете.
Август согласно кивнул.
– А где морг? На труп всё же хочется взглянуть.
Кеосаян аккуратно положил недокуренную сигарету на раструб урны.
– Я мигом проверю, как там внутри, и сходим, ладно? Чуть подождите.
Но через минуту вместо доктора пришел Иецелниекс: «Каперанг вас требует немедленно!».
– Он без меня как без рук! – усмехнулся Август, поднимаясь.
В офицерской столовой уже зажгли свет, все были на ногах. Только Вахин по-прежнему лежал на своем матрасе. Заметив вошедших, Романцев велел батарейным офицерам удалиться. Что-то было не так, что-то изменилось. Доктор Кеосаян стоял возле Романцева с напряженным лицом, а здоровяк Иецелниекс загородил дверь.
Август снова посмотрел на Вахина, который по-прежнему выстукивал точки и тире кода Морзе: «…в море семнадцать-пятьдесят…» Каперанг, проследив за взглядом Белкина, резко нагнулся к порученцу и с хрустом сломал ему указательный палец.
– Да ты… – Август бросился на Романцева, но Иецелниекс мгновенно оказался между ними и отправил Белкина на пол резким тычком. Тяжелое колено придавило его к полу, выбив воздух из легких.
– Молчи и слушай! – Романцев уселся на стул.
– Просто из уважения к твоему отцу позволь мне объяснить кое-что. Думаю, ты в курсе, что СССР владеет Балтфлотом на паях с запредельными силами. Вижу – знаешь, хоть тебе и не положено. Отсюда и корабли, не требующие экипажа, и лучи смерти, и тяжелые дирижабли, которые по законам физики не должны бы летать, и прочие чудеса. Ты думал, это наши «кулибины» изобрели? Если бы! Но вот, понимаешь, какая штука: это ведь не только с Балтфлотом так, но с каждым военным округом, каждой воинской частью любого государства. Но мы огромная страна и пайщики везде разные. Следовательно, то, что для Древних всего лишь мелкая склока, для нас будет гражданской войной. Это понятно?
– Да, – прохрипел Август.
– Тогда присаживайся и слушай дальше. Отпусти его, Гунтис.
Белкин послушно вскарабкался на стул.
– То, что произошло здесь, на батарее, – очень серьезно, и твое частное расследование ставит под угрозу государственную безопасность. Силин действовал под влиянием «паутины Атлач-Нача», доктор нашел ее на спине трупа. Доктор, покажите ему!
Извлеченная из саквояжа пробирка служила тюрьмой существу, схожему более с пиявкой, чем с паутиной, только цвета белого. Тварь скручивалась в пружину и снова распрямлялась, силясь выдавить пробку. «Вырезал ее с куском мяса», – сообщил Кеосаян.
– Эта дрянь может вылезти откуда угодно, прилепляется к позвоночнику, и человек теряет волю, теряет способность ходить. Когда же Силин получил свободу, он застрелился как честный офицер и человек.
А в квадрате семнадцать-пятьдесят, по которому палила батарея, находится город глубоководных. Понимаешь, к чему я клоню? Мы, следственная комиссия Балтфлота, обязаны представить отчет как в Совнарком, так и Подводному Хозяину. Представь, что он узнает правду и тогда мы будем иметь вооруженный конфликт Балтфлота с Прибалтийским военным округом – вотчиной Атлач-Нача. Поэтому мы и подготовили два разных отчета.
Перед Августом легла пачка машинописных листов.
– Это для Совнаркома, и ты его подпишешь сейчас, – каперанг протянул Августу авторучку. Тот подписался на всех листах.
Романцев указал на бездвижного Вахина.
– А этот отчет для Подводного Хозяина, и упоминаний об Атлач-Нача там нет.
«Его придется подписать потом», – догадался Август.
Через час гидроплан оторвался от воды, но полетел не в Ленинград, а в сторону Швеции, как и вчерашние дирижабли. А вот и они – пять темных точек над темной водой. Вахина уложили в надувную шлюпку.
– Воинство Атлач-Нача с венденского аэродрома, – усмехнулся Романцев. Самолет заходил на приводнение, у пристегнутого к носилкам Вахина потекла слюна изо рта.
– Иван Сергеевич, разрешите вопрос?
Это было дерзким отклонением от устава, но каперанг бровью не повел – не до церемоний.
– Валяй!
– Вахин у вас который по счету порученец?
– Не считал. А это попытка оспорить то, что стоит повесить троих, чтоб спасти четверых?
Август усмехнулся.
– Силин застрелился как честный офицер и человек. Отчего же вы не застрелитесь?
– Есть такая профессия – родину защищать.
– Есть. Жаль, что вы ее не выбрали.
Иецелниекс приподнялся: «Разрешите мне?» Романцев махнул рукой, угощайся, мол. Но здоровенный прибалт замер, когда Белкин продемонстрировал ему пробирку с «паутиной Атлач-Нача». Сорвать крышку большим пальцем – секундное дело. Громила не спасовал бы и перед пулей, но перспектива стать марионеткой его напугала.
Хлоп, хлоп, хлоп. Романцев аплодировал.
– И когда ж успел?
– Когда шлюпку надували.
– Молоде-е-ц! Что будешь делать дальше?
Вот с планами было непонятно. А гидроплан несколько раз скакнул и приводнился. Андриенко обернулся, стягивая пилотский шлем, но так и застыл, увидев пробирку в руках Белкина.
– Мы в квадрате семнадцать-пятьдесят, не так ли? – спросил наконец Август.
– Именно так, – каперанг улыбнулся, чувствуя его растерянность.
– Тогда план такой: вы, господа, достаете Вахина из шлюпки и грузитесь в нее сами. Далее вы направляетесь куда пожелаете, а я с Вахиным улетаю.
Романцев по-прежнему улыбался.
– Не пойдет. Ты разумный человек, и откроешь пробирку лишь в самом крайнем случае, меня же устраивает и патовая ситуация.
Они готовы сидеть и часами ждать, пока Август утратит бдительность. Возможно, у кого-то из них есть оружие, они не задумываясь им воспользуются, выждав подходящий момент.
Тут в дверь салона гидроплана постучали снаружи. Это был даже не стук, а как если бы шлепали мокрой тряпкой. Из иллюминатора не разглядеть, кто там есть.
– Кого-нибудь ждете? – Август ощутил прилив адреналина. Кровь колотила в виски как в набатный колокол.
– Не возражаете, если я открою? – спросил Романцев. Внезапный переход на «вы» еще более настораживал.
– Откройте. Медленно, не загораживая мне остальных.
Каперанг, аккуратно выполняя инструкцию, откатил дверь вбок. Влетел ветер, на пол полетели брызги. А следом в салон гидроплана стали запрыгивать люди в черных водолазных костюмах, мгновенно заполнив свободное пространство, источая запах рыбы. Август от неожиданности едва не открыл пробирку.
Да ведь не костюмы это на них – вон, чешуйки, костяные наросты. Пловцы Балтфлота действительно не были людьми. Об их чешую разбивался любой скепсис.
Черные существа молча вытащили шлюпку наружу, громко плюхнув ее об воду. Дверь за ними захлопнулась. Несколько минут никто не проронил ни слова, будто это была минута молчания по Вахину.
– Что ж, каплей, однокашника ты не уберег, так, может, отдашь пробирку?
– Забирайте! – Август бросил стекляшку Романцеву, тот поймал ее в полете.
– Но где «паутина»?
Каперанг переводил взгляд с Белкина на пустую пробирку и обратно.