Страница 42 из 52
— Это только синее небо, — ответила Тиффани.
— Это не совсем небо, — сказал Всяко-Граб. — Посмотри сзади.
Тиффани оглянулась. Это было синее небо. Очень синее. Но выше удаляющегося берега в небе была желтая полоса. Она выглядела огромной, длиной в сотни миль. И посередине нее неясно вырисовывался серо-голубой спасательный круг такой же огромный, как галактика.
На нем задом наперед были написаны буквы, размером больше луны:
*Й Ы Л Е С Е В*
*К Я Р О М*
— Мы в этикетке? — спросила Тиффани.
— О, да, — ответил Всяко-Граб.
— Но ощущение моря… настоящее. Оно соленое, мокрое и холодное. Это не похоже на краску! Я не хотела его приснить соленым и таким холодным!
— Не такое? Если есть картинка снаружи она, реальна внутри, — Всяко-Граб кивнул. — Ты знашь, мы грабишь и драпашь по всяким мирам оч долго, и я сказашь тебе: эта вселенная устроена намного мно-го-граннее, чем казашься снаружи.
Тиффани достала смятую обертку из кармана и посмотрела на нее снова. Был спасательный круг, был маяк. Но самого веселого моряка там не было. Все, что там было, — очень крошечное, чуть больше точки в нарисованном море — только маленькая плывущая лодка. Она огляделась. Под огромным спасательным кругом в небе появились грозовые облака. Они были длинные и рваные, они клубились и быстро надвигались.
— Да, не долго ж она нас искашь, — пробормотал Уильям.
— Нет, — сказала Тиффани. — Это мой сон. Я решаю, как ему идти. Продолжайте грести!
Запутываясь и падая, некоторые облака прошли над ними и резко опустились в море. Они торчали из воды, как водосточная труба наоборот. Начался ливень, настолько сильный, что вода повисла в воздухе, как туман.
— Это что? — спросила Тиффани. — все, что она может сделать?
— Надеюсь, — сказал Всяко-Граб. — Гребите веслами, парни!
Лодка выстрелила вперед, прорываясь через дождь, прыгая с волны на волну.
Но, против всех правил, море старалось подняться в гору. Вода вздымалась все выше и выше, и лодку отбрасывало обратно в полосу прибоя. Что-то поднималось. Что-то белое надвигалось из моря. Вода потоками стекала с большого сияющего купола, поднимающегося к штормовому небу. Оно поднялось повыше, и стало еще больше. Наконец, появился глаз. Он казался крошечным по сравнению с возвышающейся над ним горой головы. Он завращался в глазнице и сфокусировался на лодке.
— Ладно, есть глава — есть работа Большому Яну, — сказал Всяко-Граб.
— Я думашь, до завтра обернемся. Гребем, парни!
— Это мой сон, — сказала Тиффани так спокойно, как только смогла. — Это — рыба-кит.
«Однако, я никогда не чувствовала во сне запах, — добавила она про себя. — Но здесь он есть — огромный, терпкий, заполняющий весь мир запах соли, и вода, и рыба в ней…»
— А что он ест? — спросил Псих-Вулли.
— Э, не знаю, — ответила Тиффани, когда лодка поднялась на волну. — Киты неопасны, потому что они едят только очень маленькие вещи…
— Жарь, парни! — завопил Всяко-Граб.
— Что ты понимашь под мелкими вещами? — спросил Псих-Вулли, потому что рот рыбы-кита начал открываться.
— Однажды я заплатила целый огурец за урок о глубоководных животных, — сказала Тиффани, отплевываясь от захлестнувшей их волны. — У них нет даже настоящих зубов.
Раздался скрипящий звук, и порыв подозрительно зловонного ветра размером с тайфун, и их взорам открылась пасть, полная огромных, острых зубов.
— Айе? — спросил Вулли. — Ну, ни че страшного, но я думашь, эта тварь ходила в другую школу.
Волны отбрасывали их назад. Теперь Тиффани могла увидеть голову целиком, и непонятно каким образом кит был похож на Королеву. Королева была здесь — в нем.
Гнев вернулся.
— Это мой сон! — крикнула она в небо. — Я видела его тысячи раз! Тебе нельзя сюда заходить! И киты не едят людей! Все, у кого есть мозги, это знают!
Хвост размером с небольшое поле поднялся и обрушился в море. Кит бросился вперед.
Всяко-Граб отшвырнул свою желтую шляпу и выхватил меч.
— Что ж, приступим, — сказал он. — Эта редиска щас получит худший прострел в кишках, какой только бышь!
— Урежем марш! — заорал Псих-Вулли.
— Нет, продолжайте грести! — сказала Тиффани.
— То не по-фигловски — стояшь спиной к врагу! — крикнул Всяко-Граб.
— Но вы гребете спиной вперед! — указала Тиффани.
Пиксти выглядели удрученными.
— О, я как-то об том не подумашь, — сказал он, садясь обратно.
— Гребите же! — настаивала Тиффани. — Мы почти у маяка!
Ворча, потому что даже если они видели правильный путь, они продолжали двигаться неправильным способом, пиксти налегли на весла.
— Это очень большую главу мы здесь получили, ты вишь, — сказал Всяко-Граб. — Как бы ты сказашь, насколько велика эта глава, бездомный?
— Ах, я б сказашь, что она оч огррромна, Граб, — ответил Уильям, сидящей в команде на другом весле. — Я бы даже сказашь, огррромадна.
— Что, до такой степени?
— О, да. Огррромадная полностью подходит…
«Он уже почти рядом», — подумала Тиффани.
Это должно сработать. Это мой сон. В любой момент. Теперь в любой момент…
— А как бы ты сказашь, насколько она близка? — светским тоном осведомился Всяко-Граб, в то время как лодка вертелась и подпрыгивала почти у самой китовой пасти.
— Это очень интеррресный вопрос, — ответил Уильям. — И в ответ я бы сказашь: крррайне близка, да, крррайне.
«Теперь уже в любой момент, — думала Тиффани. — Я помню, что мисс Тик говорила о том, что нельзя верить снам, но она не подразумевала, что нельзя надеяться. Э… теперь в любой момент, я… надеюсь. Они никогда не разлучаются…»
— Фактически, я зашел бы так далеко, чтобы сказать, чрррезвычайно близка… — начал Уильям.
Тиффани сглотнула и понадеялась, что кит не сделает того же самого. Между зубами и лодкой оставалось примерно тридцать ярдов.
И вдруг их заслонило друг от друга деревянной стеной, двигающейся мимо, рассекая волны.
Тиффани смотрела, разинув рот. Белые паруса засияли в штормовых облаках, проливающих водопады дождя. Она смотрела на мачты и реи и на моряков, выстроившихся в шеренгу на палубе и отдающих честь. А затем корма судна веселого моряка исчезла в тумане, но не раньше, чем Тиффани увидела большую бородатую фигуру у штурвала, одетую в желтый дождевик. Он обернулся и махнул всего один раз, прежде чем судно исчезло в темноте.
Ей с трудом удалось встать, потому что лодка качалась на волнах, и крикнуть возвышающемуся киту:
— Ты должен преследовать его! Ты должен делать так! Ты преследуешь его, он преследует тебя! Бабуля Болит говорила так! Ты не можешь не сделать этого и остаться рыбой-китом! Это мой сон! Мои правила! У меня в этом было больше практики, чем у тебя!
— Больсая лыба! — закричал Вентворт.
Это было еще более удивительно, чем кит. Тиффани уставилась на своего младшего брата.
— Больсая лыба! — снова крикнул Вентворт.
— Правильно, — сказала Тиффани восхищенно. — Большая рыба. И, что особенно интересно, кит вообще не рыба! На самом деле он млекопитающее, как корова!
«Ты только что это сказала? — спросило ее Ясномыслие, потому что все пиксти замерли и уставились на нее, в то время как лодка кружилась в прибое.
— Впервые он сказал что-то не о конфетах и не «Лили-лили», а ты всего лишь поправила его?»
Тиффани посмотрела на кита. У него были проблемы. Но это был кит, кит, которого она видела во сне много раз после того, как Бабуля Болит рассказала ей эту историю, и даже Королева не могла ей управлять.
Кит неохотно развернулся и нырнул вслед за кораблем веселого моряка.
— Больсой лыба посел! — сказал Вентворт.
— Нет, это млекопитающее… — сказал рот Тиффани прежде, чем она успела его захлопнуть.
Пиксти все еще пялились на нее.
— Это только для того, чтобы он все понимал правильно, — пробормотала она, оправдываясь. — Эту ошибку делает много людей…