Страница 2 из 44
Юноша помрачнел, его густые брови почти сошлись на переносице, а в глазах, которые он не сводил с хозяина дома, появилось жесткое выражение.
— Но мы еще не добрались до главного, — продолжал Дюкей. — Я говорю о храбрости, желании выиграть схватку и готовности рискнуть. Конечно, войдя сюда, вы поступили довольно смело. Правда, у вас нож, а я безоружен. Но что осталось от вашей смелости? Полагаю, ее поубавилось. Одно дело — гордо войти и пригрозить ножом, но едва лишь появится опасение, что с вами могут поступить подобным же образом, — и перспектива становится не столь блестящей, не так ли?
— Это блеф! — слова Рика Мэсдена прозвучали резко, будто удар хлыста.
— Вы думаете? — спросил игрок, улыбаясь. — В таком случае вам следует лишь попытаться встать со стула, Мэсден.
На этот раз молчание было гнетущим и казалось наполненным чувством ненависти. Мэсден не шевельнулся.
— Ну конечно же, я упустил еще кое-что, — добавил Дюкей после паузы. — Это касается побудительных причин. Может, вы и не первый на свете храбрец, но будете драться хорошо — ради собственной выгоды. Если убьете меня, то все в порядке: берете мои деньги, машину и убираетесь на все четыре стороны. Если же сами будете убиты…
— А вам что даст победа надо мной, мистер? — требовательно осведомился тощий юноша, и в глазах его промелькнул проблеск надежды, а в голосе послышались хитрые нотки.
— Хороший вопрос, — признался Дюкей. — Мне кажется, я мог бы пойти вам навстречу, хотя при этом осложняется работа полиции, ваша поимка откладывается на денек-другой, а возможно, и на пару недель… Я мог бы надеяться, что, получив требуемое, вы мирно покинете дом, в худшем случае связав меня по рукам и ногам, но моя натура не позволяет доверяться до такой степени. Вы человек жестокий, и вам нравится причинять людям боль. Возможно, вы ограничитесь тем, что вволю попинаете меня ногами, но поскольку за вами есть убийство… я тоже не гарантирован от подобной участи.
Незнакомец еще более нахмурился, и глаза его загорелись ненавистью.
— И кроме того, Мэсден, так уж получилось, что вы мне весьма несимпатичны. Вы — чистейшей воды подонок. Я согласен рискнуть получить раны или даже погибнуть, лишь бы разделаться с вами, — закончил игрок.
Рик Мэсден, неподвижно сидя на стуле, еле заметно поежился, и правая рука его чуть дрогнула.
— Значит, вы не прочь поиграть ножиками — а, мистер?
— Именно. Вам остается подняться с места.
Мэсден сделал большой глоток из своего стакана и поморщился от обжигающей жидкости. Потом хмуро глянул на Дюкея и вдруг выпалил:
— Ладно, папаша, можешь начинать! Берись-ка за дело!
— Я не говорил, что собираюсь взяться за это «дело», — проговорил игрок. — Я лишь сказал, что именно сделаю, если начнете вы…
Держась за свой край стола, они долго и пристально смотрели друг на друга. Глаза парня уставились на кинжал, потом вернулись к игроку. Шли секунды, затем минуты…
— Почему бы не дать мне то, что я прошу? — произнес Мэсден. — Несколько долларов, костюм и ключи от авто. У вас страховка, никто ничего не потеряет. Согласны?
— Ни за что!
Мэсден задумчиво пожевал губу:
— И что же дальше, папаша? Так и будем рассиживать? Ты говорил, что если я двинусь, то перевернешь стол и цапнешь тот ножик, — так мы деремся или рассиживаем? Пожалуй, я начну шевелиться.
Он начал было приподниматься, но тут же передумал, его серые глаза озарила догадка, и тело дрогнуло на стуле, почувствовав угрозу.
— А, я все понял, — сквозь зубы процедил Мэсден. — К тебе должны придти знакомые ребята поиграть в карты, и ты пытаешься задержать меня до их прихода.
— И мне это неплохо удается, не правда ли, Мэсден? — невозмутимо спросил Дюкей. — В самом деле, я ожидаю их через пару минут.
— Но тебе это дорого обойдется!
— Выбор по-прежнему твой. Поднимись-ка — и я переворачиваю стол и хватаю кинжал. Можешь испытать свое счастье.
— Уж не такой я глупец, чтобы сидеть тут и ожидать неприятностей, — проговорил беглец, снова вздрагивая тощим телом.
— Но вообще-то есть еще одна возможность, Мэсден.
— На что это ты намекаешь? — с робкой надеждой спросил юноша.
— Что ж, в случае драки я также подвержен риску и не горю желанием испытывать судьбу… Быть может, именно поэтому я готов предложить обмен: твой побег на мою безопасность. Но ты уходишь с пустыми руками.
— Объясни подробнее, папаша, — протянул Рик Мэсден, казалось, уже утративший значительную долю самоуверенности и наглости.
— Итак: пока ты держишь нож, я в опасности. Если ты вскочишь с места, я не буду знать, собираешься ты напасть или убежать. И — хотим мы этого или нет — придется драться. Ты улавливаешь мою мысль?
— Да, — кивнул Мэсден.
— В этой ситуации главная помеха — твой нож. Ты хочешь убраться отсюда, и я не заинтересован в драке. Но пока у тебя нож, ты не сможешь двинуться. Поэтому единственный, как мне сдается, выход для тебя — это бросить нож на середину стола.
— Что?!
— Вот именно. И мы оба будем безоружны.
— Но как же я? Ты регбист, и получается несправедливо…
— Между нами стол, это неплохое преимущество — вполне успеешь выскочить отсюда.
— А ты позвонишь легавым?
— Ты умный парень, Мэсден, — улыбнулся Дюкей. — Я об этом не думал, но из чувства гражданского долга не отказался бы позвонить… Ну хорошо, договоримся так: телефон в обмен на нож.
— Это как же?
— Аппарат находится на расстоянии вытянутой руки от меня. Если позволишь, я потянусь и выдерну шнур из гнезда. Разумеется, я сделаю это первым. Я дергаю шнур, а ты бросаешь нож на середину стола и удираешь. Что скажешь?
Брови юноши сошлись на переносице; он лихорадочно раздумывал, то и дело оценивающе поглядывая на игрока, прикидывая ширину его плеч и запас решимости.
— О'кей, — процедил он через минуту. — Дергай за провод, но первым, а нож я пока что придержу — на случай, если попытаешься схватить кинжал вместо телефона…
— А ты следи повнимательнее, Мэсден.
Медленно без резких движений, но не выпуская противника из виду, Дюкей полуобернулся, вытянул вбок и назад левую руку и крепко схватил телефонный аппарат. Рывок — и оборванный провод повис в воздухе.
— Удовлетворен? — спросил Дюкей, затем выпустил из пальцев аппарат, и тот, тихо стукнув, упал на толстый ковер.
— Теперь, будь любезен, нож. На середину, чтобы нам обоим трудно было дотянуться.
Они вновь уставились друг на друга, все еще не доверяя словам и опасаясь один другого. Последовала долгая пауза, оба не шевелились.
— Ну же, Мэсден! Пока держишь нож — со стула тебе не встать!
С явным сожалением и неохотой молодой человек повиновался. Легкое движение кистью, и блестящий предмет, сделав пару оборотов в воздухе, замер на сукне в центре стола.
— А теперь не двигайся, папаша, — проговорил Мэсден, — потому что я сматываюсь.
— Удачи я тебе желать не стану, Мэсден, — ответил Дюкей.
Противники замолчали, будто прощаясь без слов, но внезапно тишину нарушил негромкий звук, который услышали оба.
Мэсден отреагировал мгновенно: опрокинутый им стул еще не коснулся пола, как он уже рванулся к двери. Дюкей не шевельнулся, лишь сжал пальцами подлокотники кресла и изо всех сил крикнул:
— Сэм, держи его! Это преступник!
Из соседней комнаты донесся шум, последовали крики и проклятья. Байрон Дюкей сидел и слушал. По-видимому, этого ему было достаточно. Возня достигла апогея, послышался сильнейший удар, и все затихло.
Игрок откинулся в кресле и расслабился. Яркая лампа над карточным столом освещала бусинки пота на запрокинутом лице…
…Во второй раз капитан Сэм Уильямс появился у Байрона Дюкей, когда покер был в самом разгаре, то есть часа через два. За это время он надежно упрятал за решетку Рика Мэсдена и составил полный отчет о поимке преступника.
— Байрон, — произнес Сэм, качнув седеющей головой, — пожалуй, я не рискну еще когда-нибудь сыграть с тобой в покер. Никогда бы не подумал, что ты способен так блефовать.