Топливо

Вся толпа глухо гоготнула. Эр повернулся к ним и спокойно ответил:

— Может, какой другой орган? Кому-нибудь из вас для пересадки…

Один из громил рванулся было вперед, намереваясь сломать что-нибудь наглому получеловеку. Но «крыс» быстро помахал лапкой:

— Ну ладно, ты, железный, пошли, пошли…

И засеменил по узкому обшарпанному коридору. Эр зашагал следом. От тягучего, тоскливого страха немного подташнивало. Он уйдет отсюда калекой. Но зато хоть прекратится эта невыносимая боль. Хоть на некоторое время прекратится…

Как выяснилось, хирургом оказался как раз сам «крыс». Он привел Эра в крошечную комнатку, выложенную растрескавшимся кафелем, мытым в последний раз еще, кажется, до Пыльной Войны. Полумертвая люминесцентная лампа мигала и нервировала, от нее у Эра начала болеть голова. «Крыс» кивнул на замызганный хирургический стол и быстренько ополоснул руки. Эр тем временем лег, аккуратно положив затылок на специальную подставку. Тонкая игла мгновенно и почти безболезненно проткнула кожу как раз под затылком, считывая информацию с био-карты. «Крыс» подошел к столу, внимательно посмотрел на вмонтированный дисплей, изучая состояние органов.

— Так, ну, почку не возьму, ты уже года два сидишь на Топливе.

— Три, — глухо отозвался Эр. Он старался до последнего не подсаживаться. А когда терпеть боль стало невыносимо, некоторое время занимался грабежами. Пока не пришлось сбежать из родного мегаполиса, в котором за его голову объявили награду. Он до сих пор старался не сжигать себя Топливом слишком быстро, терпел ломку каждый раз сколько возможно.

— Выбирай. Руку или глаз, — деловито спросил «крыс».

— Глаз, — ни секунды не раздумывая ответил Эр. Руку, даже левую, он продаст в самую последнюю очередь. Он ведь бывший ликвидатор. Он помнит времена, когда ему не нужны были даже очки с прицелом, автоматическая система наведения, или имплантанты в мышцы, которые не позволяли рукам дрожать. Он стрелял метко. Он был самой смертью…

— Ну, глаз, так глаз, — «крыс» пожал плечом и принялся возиться с жуткого вида инструментами.

— Извини, наркоз нынче дорогой, — бухтел он себе под нос, — Так что потерпишь маленько. Только вот такой…

Он наклонился над Эром, закрепил его ремнями на столе, не очень бережно, но ловко и профессионально, вколол в область глазницы дрянную анестезию, от которой Эра затошнило так сильно, что зашумело в ушах и желудок, казалось, сжался в тугой ледяной комок. Но боль нагревающихся стабилизаторов была сильнее.

Немного закружилась голова. «Крыс» закреплял маленькие пластиковые распорки на веках киборга. Интересно, а вырезанный глаз будет продолжать видеть окружающий мир? Эр сглотнул, моргнув другим глазом, свободным от тисков.

Наверху, в клубе, бухали басы музыки, едкой и давящей.

Запиликал вызов на небольшом переговорном устройстве. «Крыс» недовольно отошел от хирургического стола к стеллажу, включил микрофон.

— Ну? Чего?

— Сворачивай все! Ликвида…

Торопливый срывающийся вопль резко квакнул, обрываясь. Но «крыс» уже метнулся куда-то в сторону, выхватывая из-за стеллажа видавший виды обрез, потом рванулся через всю комнатушку к потайному ходу. Эр понял, что произошло нечто очень скверное. Скорее всего, речь идет о ликвидаторе. Если здесь киборг-ликвидатор Мастера Шакса, то вся лавочка, оказывается, нелегальна, (то есть, не принадлежит хозяину города) и подлежит полному уничтожению. Все, кто сейчас в ней находится, должны быть ликвидированы. От уборщика до добровольной жертвы. Эр собрал последние силы и вырвал одну руку из ремня. Судорожно отцепляя вторую руку, он увидел, как «крыс» исчезает в темном коридоре запасного выхода. И почти одновременно с этим входная дверь слетела с петель. Кто-то метнулся мимо стола в коридор. Мужчина. Высокий, крепкий, в свободной расхлябанной черной футболке поверх сероватого свитера с длинными рукавами. Если не обращать внимание на чудовищный бронебойный пистолет-дикрайзер в его руке, вполне сойдет за обыкновенного клубного тусовщика. Даже прическа — пучок серебристых дрэдов на обритой голове, тяжелые бутсы с навороченными застежками и блеснувшие в скудном дергающемся свете кислотно-оранжевые очки — все было таким же, как у тусовщиков.

Но Эр не обманывался на его счет. В коридоре всего пару секунд звучала стрельба. Потом короткий, почти неслышный писк выстрела дикрайзера. И приближающиеся размеренные шаги.

Сердце Эра подскочило. Он с усилием выдрал свои ноги из ремней, сорвал проклятые распорки с ничего не видящего глаза. Одна из ламп все-таки окончательно погасла, и все помещение погрузилось в тягостный фиолетовый полумрак. Нечаянно перевернув по дороге столик с инструментами, Эр схватил какой-то скальпель, разворачиваясь и намереваясь драться до конца.

Но короткий удар рукоятью дикрайзера в скулу отправил киборга на пол. Ликвидатор, видневшийся черным силуэтом с горящими маленькими прямоугольничками очков, присел рядом на корточки, схватил Эра за ворот потрепанной кожаной куртки и приподнял.

— Так, что тут у нас? Маленькая шлюшка… Ошиблась дверью, девочка?

Швырнув Эра обратно на пол, ликвидатор выпрямился, направляя массивное, сжатое с боков дуло дикрайзера в голову киборгу. Тот не стал умолять, не стал нападать. Он медленно сел и поднял глаза. Верхняя половина лица ликвидатора была скрыта густой тенью. Только поблескивали оранжевые очки. Эр заметил, что у ликвидатора губы — как у куклы. Красиво и аккуратно очерченные, «фигурные». У хладнокровного убийцы должны быть узкие и прямые, ничем не примечательные губы. Не такие мягкие… Почему он не стреляет?…

Эр не издавал ни звука и ждал. Не покорно, не с ненавистью, не апатично. Он просто ждал.

Ликвидатор опустил руку. Теперь Эр разглядел люминесцентную нашивку на его груди — белый череп. Какое хвастовство. Но, кажется, он может себе такое позволить. В Притоне царила в самом прямом смысле мертвая тишина. Он пришел и просто убил всех до единого. По приказу своего Мастера.

— Только не говори мне, что ты не знал, что этот Притон нелегален, — красивые губы ликвидатора скривились в презрительной усмешке. Он ожидал, что несчастная трясущаяся от ломки и страха жертва станет сейчас умолять его. Почему-то не хотелось стрелять так сразу. Хотя, для бедолаги это было бы избавлением от топливной зависимости…

— Хорошо, не буду говорить, — согласился Эр, не отводя взгляда.

Ликвидатор вальяжно прошелся к стеллажу. Вынул маленькую баночку с Топливом. Оно едва заметно мерцало синеватым светом.

— Вот эта дрянь стоит того, что ты продаешь? — спросил он, резко крутнувшись к Эру и ожидая, что тот опять подберет скальпель. Но тот сидел смирно и смотрел на него.

— Да. Она стоит того. К сожалению, — проговорил Эр.

Ликвидатор вернулся к нему, поигрывая баночкой. Потом поставил ее на край хирургического стола и рывком поднял Эра на ноги, притянув к себе.

— И… — дуло дикрайзера медленно прикоснулось к скуле киборга и стало скользить по его лицу, — и что же именно ты хотел обменять на пару часов кайфа? Дай-ка догадаюсь… Может быть, почку?

Рука ликвидатора неожиданно вцепилась в поясницу Эра. Тот подавил в себе судорожный вздох. Губы, угадывавшиеся на затененном лице, дрогнули в усмешке.

— Или, может, даже это?…

Рука метнулась к паху киборга и сжала там. Эр тихонько выдохнул от боли, немного согнувшись. Ликвидатор хохотнул.

— Ты погляди! Не обмочился даже. Ты что же, совсем меня не боишься?

Что он хочет услышать? Эр не считал нужным врать. Страха не было. Только тоскливое и тягостное ожидание окончания этой глупой игры. Сказать правду, что он не боится? Кто его знает, не уязвит ли это самолюбие убийцы? Эр промолчал. Он поглядывал на вожделенную баночку.

Ликвидатор заметил направление его взгляда и прошипел:

— Что, на все готова ради пары капелек этого снадобья, детка?

Эр немного вжал голову в плечи и посмотрел на своего мучителя. Тот взял в горсть смоляные волосы киборга и резким рывком заставил опуститься на колени.