Страница 11 из 17
Ваймс повернулся лицом к старику, который открыл ему дверь. Старик был похож на дворецкого, и где-то он взял дубину. Конец дубины ходил ходуном — возможно, от волнения или из-за свойственной почтенному возрасту дрожи. Ваймс выхватил оружие из его рук и швырнул на пол.
— Да что тут вообще происходит? — рявкнул он.
На лице старика была написана та же растерянность, которую ощущал сам Ваймс.
Вдруг он почувствовал, как все его естество захлестывает ужас. Ваймс рванулся к открытой двери и выбежал в мокрую ночь. Рози и Тетушки растворились во мраке, как и полагается ночным обитателям города при первых признаках опасности, и Ваймс, расталкивая пешеходов и периодически натыкаясь на случайные телеги, побежал в сторону Королевского проезда.
На Лепешечной улице у него открылось второе дыхание, и совсем скоро он свернул на дорожку, ведущую к дому. Ваймс не знал, что его ждет, заметил только, что дом выглядит нормально и по обе стороны от стены горят факелы. Гравий привычно захрустел под ногами.
Он хотел было забарабанить в дверь, но заставил себя сдержаться и позвонил.
Через мгновение дверь открыл дворецкий.
— Хвала богам! — воскликнул Ваймс. — Это я, старина. Попал в переделку. Волноваться не о чем. Как дела у…
— Что вам нужно? — холодно осведомился дворецкий и отошел на шаг, отчего свет из холла упал на его лицо.
Ваймс никогда прежде не видел этого человека.
— А что случилось с Вилликинсом? — спросил он.
— С посудомойщиком? — Тон дворецкого стал и вовсе ледяным. — Если ты его родственник, советую пройти к черному входу. Следовало бы знать, что парадный вход не для тебя.
Пока Ваймс пытался понять, что делать дальше, его кулак решил не ждать своего хозяина и одним ударом свалил дворецкого с ног.
— Извини, нет времени на всякую ерунду, — сказал Ваймс, переступая через его тело.
Выйдя на середину залы, он сложил ладони в воронку и поднес ко рту.
— Госпожа Контент? Сибилла? — завопил он, чувствуя, как внутренности завязываются узлом от ужаса.
— Да? — донесся голос из комнаты, которую Ваймс всегда называл Кошмарно-Розовой гостиной, и на пороге появилась Сибилла.
Это действительно была Сибилла. Ее голос, ее глаза, ее манера держаться. Вот только годы не ее. Эта девушка была слишком молода, чтобы быть Сибиллой…
Она перевела взгляд с него на распростертого на полу дворецкого.
— Это вы так обошлись с Форсайтом?
— Я… э… я… Произошла ошибка, — пробормотал Ваймс и попятился к двери.
Но Сибилла уже снимала со стены меч. Этот меч был не просто украшением холла. Ваймс не помнил, училась ли его жена фехтованию, но несколько футов острой стали представляют значительную угрозу даже в руках рассерженного любителя. Кроме того, иногда любителям везет.
Он поспешил отступить.
— Произошла ошибка… Не тот дом… Не тот дворецкий… — Ваймс споткнулся о поверженного слугу, едва не упал, перешел на неуверенную трусцу и кубарем скатился с крыльца.
Мокрые листья хлестали его по лицу, пока он продирался сквозь заросли к воротам, и, только оказавшись на улице, он позволил себе прислониться к стене и перевести дух.
Проклятая Библиотека! Он ведь слышал как-то раз, что в ней можно пройти сквозь время, ну или что там еще! Все эти волшебные книги, собранные в одном месте, творят всякую дрянь.
Сибилла была такой молодой… Выглядела лет на шестнадцать! Неудивительно, что он не нашел свою штаб-квартиру в Псевдополис-Ярде! Они переехали туда всего несколько лет назад!
Дешевые обноски, что были на нем, насквозь промокли. А где-то дома висел его огромный кожаный плащ, пропитанный маслом, теплый, как тост…
Думай, думай, не давай ужасу овладеть тобой…
Может быть, стоит вернуться и попытаться все объяснить Сибилле? В конце концов, она ведь настоящая Сибилла? А Сибилла всегда отличалась добротой к несчастным, побитым жизнью существам. Но даже самое мягкое сердце не может не ожесточиться, если в дом врывается гнусный тип со свежим шрамом на морде и в грязных лохмотьях и заявляет, что станет твоим мужем. Молодая женщина может истолковать все происходящее несколько превратно, а это было бы нежелательно, особенно когда у нее в руках меч. Кроме того, лорд Овнец, скорее всего, еще жив, а он, насколько мог припомнить Ваймс, всегда был кровожадной сволочью.
Ваймс обессиленно прислонился к стене, потянулся в карман за сигарой, и тут его охватил очередной приступ ужаса.
В кармане ничего не было. Совсем ничего. Не только «Тонких Цыгарок Горлодера», но и, что куда хуже, портсигара…
Портсигар был изготовлен на заказ. С изящным изгибом. Всегда уютно лежал в кармане — с того самого дня, как Сибилла подарила его. Стал почти частью тела Ваймса.
«Мы — здесь и сейчас». Констебль Посети, ярый приверженец омнианской веры, часто цитировал это изречение из своего священного писания. Но Ваймс всегда трактовал эти его слова, пользуясь менее высокопарным стражническим языком, а именно: «Ты делаешь ту работу, которая прямо перед тобой».
«Я здесь, — подумал Ваймс. — И тогда». А менее сознательная часть мозга добавила: «И у тебя здесь нет друзей. Нет дома. Нет цели. Ты здесь совсем один».
«Нет… не один», — возразила другая часть, которая залегала гораздо, гораздо глубже ужаса и всегда была начеку.
Кто-то следил за ним.
Темный силуэт отделился от влажных теней улицы и направился к Ваймсу. Лица было не разглядеть, но это не имело значения. Ваймс знал, что на этом лице застыла улыбка, особая улыбка хищника, знающего, что жертве уже не спастись и что жертва понимает это и в отчаянии станет делать вид, будто между ними происходит совершенно дружеский разговор, потому что больше всего на свете ей хочется, чтобы это было именно так…
«Ты не хочешь умереть здесь и сейчас», — сказала глубинная, темная часть души Ваймса.
— Огоньку не найдется? — поинтересовался хищник, даже не удосужившись помахать незажженной сигаретой.
— Почему же, конечно найдется, — ответил Ваймс.
Сделав вид, что хлопает себя по карманам, он резко развернулся и, выбросив вперед руку, врезал по уху второму головорезу, подкрадывавшемуся со спины. Затем, не медля ни секунды, Ваймс прыгнул на того, кто спросил огоньку, и повалил его на землю, вцепившись руками в горло.
Это должно было сработать. Потом, задним числом, он понял, что у него все получилось бы… если бы в темноте не прятались еще двое. А так ему удалось только лягнуть одного из них в коленную чашечку, прежде чем на его горле затянулась удавка.
Его подняли на ноги, и порез на лице взорвался вспышкой боли. Ваймс обеими руками отчаянно пытался зацепиться за веревку.
— Держи так, — раздался голос. — Посмотри, что он с Джезом сотворил. Сволочь, сейчас он получит по…
Тени сместились. Ваймс задыхался и видеть мог только одним слезящимся глазом, так что толком не разглядел, что произошло. Вдруг раздались хрипы, последовала некая невнятная возня, и удавка на его горле неожиданно ослабла.
Он упал вперед, но затем сумел-таки подняться на подгибающиеся ноги. Двое мужчин валялись на земле. Один, скорчившись, издавал странные булькающие звуки. Вдали быстро затихал топот.
— Повезло, что мы нашли тебя вовремя, дорогуша, — раздался голос прямо за его спиной.
— Зато другим не повезло, миленок, — добавил другой голос рядом.
Из темноты появилась Рози.
— Думаю, тебе лучше вернуться с нами, — сказала она. — Если будешь и дальше так носиться по городу, добром для тебя это точно не кончится. Пошли. К себе я тебя, конечно, пригласить не могу…
— Еще бы, — пробормотал Ваймс.
— …Но у Лишая найдется место, где ты сможешь передохнуть.
— Лишай Газон! — воскликнул Ваймс, вдруг ощутив приятное, легкое головокружение. — Это он! Трипперный доктор! Я вспомнил! — Превозмогая усталость, он попытался сосредоточить взгляд на девушке. Да, знакомая форма черепа. Подбородок. Подбородок, который не потерпит всяких шалостей. Подбородок, который имеет над людьми власть. — Рози… ты ведь госпожа Лада!