Точка Возврата

— Отдай девчонку и сам сдавайся! — огрызнулся в ответ Скандинав.

— Понятно, к компромиссу не придём… — киборг выстрелил в переднее колесо преследующего байка.

Химера зашипела, но успела невероятным прыжком метнуться вперёд, оттолкнуться от разделительного бордюра и налететь на спину ускользающей добычи. Малышка завизжала и прижалась к рулю. Мужчины за её спиной сцепились в ожесточённой драке.

Скандинав оголил зубы в жуткой усмешке. Внезапно его толстая коса сама собой расплелась, и белые волосы облепили голову противника, словно сеть. Киборгу стало нечем дышать. Волосы химеры, точно живые водоросли, лезли в рот, нос, уши, резали глаза. Киборг матерился сквозь стиснутые зубы, мотал головой, чувствуя, что совсем не может сопротивляться. И вдруг его выдернуло из седла. Байк унёсся вперёд, растерявшаяся девчонка потеряла управление, и машина, с лязгом прочертив по металлическому бордюру боком, завалилась. Малышка покатилась по асфальту, сдирая нежную кожу на локтях и коленках.

Скандинав встал, бросив на дороге еле живого противника, и приблизился к девочке. Та попыталась отползти, плача и размазывая по щекам смешанные с пылью слёзы.

Химера плавно выпустила на одной руке когти, которые блеснули хромом в скудном электрическом свете придорожных фонарей, а другою схватила девочку за волосы и запрокинула её голову так, что тонкая хрупкая шейка беспомощно перегнулась. Малышка завизжала, забилась, как рыба на крючке, когда над нею поднялась страшная когтистая лапа.

— Не надо! Я ничего не сделала! Я ни в чём не виновата! Я никому про вас не расскажу! — рыдала девочка, видя, что её слёзы не трогают химеру, и разрывая на себе майку-сетку. — Не убивайте! Лучше изнасилуйте! Сделайте со мной, что хотите! Я стану вашей подстилкой! Что угодно! Что угодно!!!

Скандинав сморщил переносицу в гримасе презрения и брезгливости.

— Если бы ты была мальчиком, — прорычал он, — ты пригодилась нам хотя бы в качестве пушечного мяса. А так… Хм. Человечьи самки не годны ни на что, кроме деторождения. Но у тебя даже матки нет. Потому ты абсолютно бесполезна.

Вместо того чтобы одним ударом располосовать ей горло, Скандинав вдруг вонзил два когтя в мокрые от слёз, широко распахнутые глаза Малышки. Девочка коротко взвыла и забилась в судорогах. По внутренней стороне её бедра потекла горячая жёлтая струйка. Скандинав фыркнул, как кот, и одним рывком отодрал лобную кость ещё живой жертвы.

Потом он втянул кибер-когти, предварительно вытерев их о щёку девочки, и направился ко второму свидетелю, чтобы ликвидировать и его. Тот уже приподнялся, покашливая и мотая головой. Скандинав сжал кулак, намереваясь проломить ему череп одним ударом.

Но вдруг вдали послышалось мерное гудение двигателей аэробайков. Патруль! Ещё чего не хватало! Скандинав понял, что уже поздно нападать на этого киборга. Сопротивляться он сможет ещё долго. Как раз до прибытия полицаев.

Раздражённо рыча, химера быстро прошагала к своему байку, поставила массивную машину на колёса одним рывком и газанула. Чёрные волосы киборга взметнулись порывом ветра, когда Скандинав пронёсся мимо.

— Мы тебя найдём позже! — крикнул он.

Киборг быстро поднял байк, перекинул через седло труп девочки и рванул с места. Дикрайзеры «засветились» на радарах, от них теперь лучше избавиться. А потерянные на несостоявшейся сделке деньги можно заработать на другой, не менее выгодной… Знает он тут одних торговцев органами. Они будут рады молодому здоровому телу.

— Ничего личного, малышка. Просто бизнес, — сказал он, не подозревая, что обратился к бедной девочке по имени.

Глава 5

Когда-то равнины между городами были полностью необитаемыми. Здесь водилась лишь всяческая хищная гадость да росли на радиоактивном пепелище искривлённые болезненные деревца. Очищать и обеззараживать территорию было дорого, опасно и хлопотно, потому города нового, постъядерного мира росли вверх, а не вширь. Пространства между ними оставались пустынными и дикими даже спустя триста с лишним лет по окончании Пыльной Войны. Каждый добропорядочный гражданин, оказавшись в Междугородье, стремился поскорее покинуть его. Прямые, как стрелы, монорельсы пересекали равнины, и по ним с невероятной скоростью проносились обтекаемые, похожие на гигантских дождевых червей, поезда без окон — людям незачем смотреть на унылый пейзаж, убить время в дороге им помогали рекламные ролики и шоу на плазменных экранах.

Однако равнины были не так безлюдны, как это казалось большинству.

Веками пыльные просторы бороздили на своих громоздких и мощных машинах дикари-байкеры, из идейных соображений избравшие опасную свободу вместо комфортной жизни в мегаполисе. В байкеры могли податься и преступники, сбежавшие от всевидящего ока Сети. Жили на равнинах также многочисленные торговцы и люди, идущие против системы, которые не отрывались от города навсегда, как байкеры. В последнее время таких сопротивленцев становилось всё больше.

Одной из групп сопротивления руководил Блисаргон Баркью — одиозная и неоднозначная личность. Старый, сорокадвухлетний киборг успел повидать немало на своём веку — он работал на Мастера, приближённого к прежнему Императору, пережил смерть господина и последовавшую за этим Топливную зависимость, опустился до проституции и продажи частей собственного тела, поборол зависимость, стал любовником самого Мастера Шакса и хозяином элитного ночного клуба, а в довершении всего возглавил довольно большой отряд сопротивленцев, устроив посреди степи базу в старинном полуразрушенном здании бывшего завода.

Блисаргона уважали и даже побаивались, несмотря на его обманчиво-безобидный вид. Этого киборга, вечно накрашенного как последняя шалава, зачастую наряженного в юбку и курящего лёгкие сигареты через мундштук, одинаково слушались и сучки, и солдаты. Причём и те и другие звали его Папой. И робели перед ним, как несмышлёные дети перед строгим родителем.

Эр тоже робел. Он помнил Блисаргона ещё хозяином «Паноптикума» — борделя, в котором пришлось провести какое-то время. Помнил он и его суровую «дрессуру». Времена проституции, как и Топливной зависимости для Эра прошли, но робость перед Папой осталась. Поэтому с плеч киборга словно гора свалилась, когда деньги за непроданную партию дикрайзеров удалось выручить с продажи тела так кстати погибшей девчонки.

Тело почти не пострадало, и за него дали хорошую цену. Торговцы органами, прежде чем, как они сами говорили, «разделать свежее мясо», вдоволь насладились им. Живая биологическая женщина им никогда не достанется. Для удовлетворения похоти сгодилась и мёртвая.

Эру предлагали «попробовать кусочек» — отметить выгодную для обеих сторон сделку, но он не был поклонником секса с мертвецами. Хватает и того, что он продал труп, а не похоронил по-человечески. Похоронил бы, если бы сделка по продаже дикрайзеров состоялась. А так — извини, детка, бизнес…

— Надо же! Да ты прирождённый коммерсант, дорогуша! — усмехнулся своим приятным хрипловатым баском Блисаргон, когда посмотрел количество кредит-единиц на карточке, протянутой Эром. — Признаться, я рассчитывал на меньшую сумму. Думаю, ты заслужил комиссионные.

Он повернул голову к Эру, стоявшему слева от стола, и спросил:

— Пятидесяти хватит?

— Не надо ничего, — мотнул головой Эр, убирая выбившуюся прядь чёрных волос за ухо. — Я уже взял пару десятков.

— Опять ему на лекарство? — улыбка Блисаргона стала мягче, в уголках глаз веером распустились короткие мелкие морщинки, отчего суровое грубое лицо в несуразном макияже вдруг стало таким приятным и добрым.

Эр не ответил ничего, сунул руку в карман брюк и выудил мятую пачку сигарет. Чиркнул зажигалкой.

— Он полезен. Он хороший хакер, — буркнул киборг.

Блисаргон протянул левую руку-киберпротез и осторожно похлопал Эра по плечу.

— Дорогуша, ты просто благороднейший из всех, кого я знаю. И не надо строить из себя циника. Меня не обманешь.