Генму

— Всё будет хорошо, мой мальчик. Просто подойди ко мне, когда я позову тебя.

— Найт… Найт, иди сюда, — звал кто-то издалека.

Звал долго, настойчиво.

Солнечный зайчик настырно прыгал по лицу. Найт улыбнулся сквозь дремоту и замотал головой, тихонько посмеиваясь. Зайчик пролез под веко. Найт распахнул глаза.

Нестерпимо яркий свет ослепил его на минуту. Потом проступили очертания галогеновых панелей на потолке, гладкого кафеля, проводов. Чьё-то лицо. Скуластое, покрытое элегантным искусственным загаром, с модно подстриженной бородкой, с внимательными серо-зелёными глазами, с тщательно замаскированными морщинами на лбу и веках. По периферии поля зрения дрожала искажённая координатная сетка.

— Господин Торроф? — произнёс Найт. И сам испугался своего голоса. Сиплое скрежетание и шипение.

— Тссс, всё хорошо, ты вернулся. Пока не говори ничего, береги силы. Я отключу тебя ненадолго.

— Что? Но ведь… — только и успел проговорить Найт, и сразу же вспыхнула циановая звезда. Растеклась непроглядная тьма.

— Функционирует нормально, — произнёс кибербиолог, пряча в нагрудный карман комбинезона тонкий фонарик. Потом украдкой от ассистентов перекрестился и принялся с ювелирной точностью оперировать «рукой» робота-сборщика, перенося «мозг» временно дезактивированного киборга в новый цельнолитой карбоново-титановый череп.

Этот эндоскелет он заказал сам, на свои личные сбережения. Всю электронную начинку везли аж из Хинди, работа самых лучших программистов и «пайщиков», личных знакомых господина Торрофа, всегда державших его в курсе новинок. Органы — оттуда же. Покрытие прибудет на днях. Мышцы уже лежат в криокамерах и ждут своего часа. Неделя или около того уйдёт на реабилитацию. Мальчику необходимо сперва привыкнуть к новому телу. Он слишком долго болтался между жизнью и смертью в искусственно поддерживаемом состоянии, близком к летаргии.

Операция длилась почти четырнадцать часов.

Но вот последний штрих. Несколько минут на то, чтобы отдышаться и успокоиться, и, мысленно помолившись богу, в которого в этом пыльном мире уже, кажется, совсем никто не верит, тихонько активировать генератор в мозжечковой области.

— Найт, — полушёпотом позвал господин Торроф.

Медленно и плавно, будто автоматически жалюзи, поднялись временные полимерные веки. Заморгали.

— Где я? — проскрежетал механический голос.

— Всё хорошо, ты в госпитале. Небольшая авария, — склонился над ним кибербиолог, широко улыбаясь, будто только что вышел из комы его родной сын.

— Я… кхм, — Найт попытался сглотнуть, — я совсем не чувствую своего тела…

— Оставьте нас, — бегло попросил господин Торроф ассистентов, и те после некоторой заминки вышли.

Оставшись наедине с киборгом, мужчина отошёл от прозекторского стола на пару шагов и протянул к Найту руку.

— Встань.

Найт неловко пошевелился. Мягко зажужжали сервоприводы и моторы.

— Давай, мальчик, вставай.

И вот Найт сумел подняться. Сперва сел. Затем перенёс ноги на пол, встал. Огромное сооружение из блестящего металла, больше всего напоминающее человеческий скелет, но с резиновой маской на лицевой части черепа. Под рёбрами и несколькими эластичными пластинами, образующими брюшину, билась и пульсировала полумеханическая не-жизнь.

— Хорошо, хорошо, Найт, — господин Торроф радостно улыбался, чуть пятясь. Киборг плавно перенёс вес с одной ноги, сделал шаг. Приподнял руку. Механизмы, поршеньки, моторчики пели чудесную симфонию.

— Иди. Иди ко мне, давай, хорошо, — господин Торроф отступал, а Найт неуверенно шёл к нему, чуть покачиваясь, протягивая руку.

И вот холодные металлические пальцы киборга коснулись мягкой ладони человека. Господин Торроф приложил некоторое усилие, чтобы не отшатнуться. Найт ещё не достаточно хорошо владеет своим телом. Может нечаянно сжать ему руку так, что раздробит кости в муку.

— Меня нет, — прошипел вдруг металлический голос. При определённом воображении его можно было бы назвать шёпотом.

— Что? — встрепенулся господин Торроф, опьянённый своим триумфом над смертью.

— Я не чувствую вас. И своего тела. Вообще. Меня как будто нет.

Кибербиолог шагнул вперёд и по-отечески погладил прохладную скулу своего детища.

— Ты здесь. Всё хорошо. Скоро я одену тебя в тело, ещё лучше прежнего. Правда, теперь ты на пятнадцать сантиметров выше. Хиндийцы немного напутали с пропорциями. Ну да не суть. Ты вернулся.

Найт посмотрел на свою всё ещё вытянутую вперёд руку. Медленно опустил лицо, оглядел своё тело.

— Небольшая авария, да?

Интонации киборга были искажены открытыми связками и отсутствием покровов. Не понятно, шутит он или злится. Господину Торрофу на мгновение стало страшно. Но он вспомнил, что это механическое чудовище когда-то было четырнадцатилетним мальчиком, прибежавшим в лазарет при Академии в слезах и смятении с просьбой вырезать ему глаза, которые слишком много плачут. Доверчивое, хрупкое создание. Маленький уродец, отчаянно боровшийся со своей первой душевной болью.

Это было их настоящее знакомство. Тогда Найт получил свой первый стабилизатор и действительно стал меньше плакать. Душа его успокоилась хоть на некоторое время. Но не навсегда.

Она поедала Найта изнутри. Истощала его шквалом эмоций, приносивших лишь боль. Господин Торроф с радостью пошёл навстречу желанию юного киборга отринуть всё человеческое раз и навсегда, избавиться от боли. От чувств, которые её приносят. И через многие годы это почти удалось.

Найт — его шедевр, его гордость, живое доказательство его конструкторского и инженерного таланта. Да что там! Гениальности! Хм… живое ли?

— Тебе больно? — спросил кибербиолог, опустив руку Найта. Почти ласково. Так доктор не спрашивает о самочувствии. Так спрашивает любящий родитель.

— Нет. Мне совсем… никак, — в механическом голосе угадывалась растерянность.

— Главное, что не больно. Ведь ты хотел этого всегда?

Киборг помолчал. А потом отвернулся.

Глава 52

Господин Торроф лично возился с Найтом весь период реабилитации: регулировал настройки его барокамеры, осторожно поддерживал под локоть во время коротких прогулок по коридорам центра, ставил капельницы с питательными смесями. Постепенно проводил операцию за операцией. Следил за восстановлением нервной системы.

Найт возвращался к нему. Тот Найт, которого он знал. Тот Найт, которого едва не отнял, пусть и опосредованно, этот чёртов выскочка, учителишка истории Дэнкер Миккейн. Запудрил парню голову какими-то высокими идеалами, глупыми сказочками про величие и красоту человека. А сам совершил преступление первой степени, самовольно удалив биокарту, а в довершении всего покончив с собой. Ходят слухи, что это именно Найт его убил. И был за это повышен до майора. Но господин Торроф не верил молве. Найт не мог убить этого мечтательного идиота — слишком любил. Как отца родного, если не больше. Ну что ж, в этом мире не место слабакам. Туда Миккейну и дорога.

Да только после его самоубийства Найт сам стал искать смерти: ввязывался в самые опасные операции, лез в самое пекло. И если бы много лет назад трогательный беленький уродец с чуть раскосыми красными глазами не заставил сердце кибербиолога дрогнуть, то сейчас эти поиски увенчались бы успехом. Наверняка Найт мог уйти от столкновения с фурой. Господин Торроф не удивится, если выяснится, что Найт сам кинулся под колёса. Но как же ему удалось преодолеть программу Антисуицид?

Впрочем, теперь всё позади.

Всё будет, как раньше. Только ещё лучше — без сказочек Миккейна о «венце природы».

— Как он? — Генрих и Штэф Макгвайеры синхронно вскочили при появлении господина Торрофа в светлом и даже уютном фойе госпиталя.

Тот смерил молодых киборгов строгим взглядом, который мельком кинул на смуглого и черноволосого парня, неуверенно переминавшегося с ноги на ногу за спинами близнецов. Действительно похож на Дэла. Если бы в Дэле проявилось больше реликтовых славянских черт, если бы его нос был шире, а рот крупнее. Парень смотрел с надеждой и отчаянием.