Вор времени

Госпожа Сьюзен подняла взгляд, и мадам Фрукт вжалась в спинку кресла. Эта девушка обладала ужасной способностью уделять все свое внимание. И чтобы выдержать интенсивность этого внимания и остаться в живых, нужно было быть человеком куда лучше, чем мадам Фрукт. Госпожа Сьюзен словно изучала саму твою душу и отмечала красными кружками особенно непонравившиеся места. Когда госпожа Сьюзен смотрела на тебя, она, казалось, выставляла оценки.

— Я имею в виду, — промямлила директриса, — что детство — это время для игр и…

— …Учебы, — закончила за нее госпожа Сьюзен.

— Учебы через игру, — поправила мадам Фрукт, обрадовавшись тому, что оказалась на знакомой территории. — В конце концов все щенки и котята…

— …Вырастают и становятся собаками и кошками, что уже совсем не интересно, — перебила госпожа Сьюзен. — А дети должны расти, чтобы стать взрослыми.

Мадам Фрукт вздохнула. Ни о каком прогрессе тут и речи быть не могло. Вот всегда так. И изменить что-либо было нельзя. Слухи о госпоже Сьюзен разносились за много земель. Обеспокоенные родители, решившие прибегнуть к Методу Обучения Через Игрища, поскольку поняли тщетность попыток научить своих отпрысков чему-либо Методом Внимательно Выслушивать То, Что Им Говорят, вдруг замечали, что эти самые отпрыски возвращаются домой какими-то тихими и спокойными, с кучей домашних заданий, которые — с ума сойти! — выполняли без напоминаний и даже без помощи собаки. А еще они приходили домой с рассказами о госпоже Сьюзен.

Госпожа Сьюзен говорила на всех языках. Госпожа Сьюзен знала все обо всем. Госпожа Сьюзен устраивала такие замечательные экскурсии…

…Что особенно сбивало с толку, поскольку, как было известно мадам Фрукт, никакие экскурсии официально не планировались. В классной комнате госпожи Сьюзен неизменно царила напряженная тишина. Это не могло не беспокоить. Вызывало воспоминания о недобрых временах, когда детей Распределяли по классам, которые были Пыточными Палатами для Умненьких Крошек. Но другие учителя говорили, что периодически слышали шум. Иногда из классной комнаты доносился шелест волн или звуки джунглей. Однажды — мадам Фрукт готова была поклясться, если бы умела, — она услышала, проходя по коридору, шум ожесточенной битвы. Такое часто случалось в процессе Обучения Через Игрища, но на сей раз звуки труб, свист стрел и крики павших показались ей слишком натуральными.

Она распахнула дверь и тут же услышала, как что-то просвистело в дюйме над ее головой. Госпожа Сьюзен сидела на стуле, склонившись над книгой, а ученики, поджав ноги, устроились полукольцом на полу и смотрели на нее завороженными взглядами. Именно такие старомодные образы, на которых ученики, будто Молящиеся, окружали Алтарь Знаний, мадам Фрукт ненавидела больше всего.

Никто не произнес ни слова. И уставившиеся на нее ученики, и сама госпожа Сьюзен вежливым молчанием ясно давали ей понять, что ждут, когда она уйдет.

Мадам Фрукт выбежала в коридор, и дверь с легким щелчком закрылась за ней. Только тогда она заметила длинную грубую стрелу, еще дрожавшую в противоположной стене.

Мадам Фрукт посмотрела на дверь, покрытую знакомой зеленой краской, потом — опять на стрелу.

Которая вдруг взяла и исчезла.

Она перевела в этот класс Джейсона. Это было, конечно, жестоко, но мадам Фрукт решила про себя, что идет какая-то странная необъявленная война.

Если бы дети были оружием, Джейсона запретили бы международной конвенцией. У Джейсона были ослепленные любовью родители, а продолжительность его внимания составляла минус несколько секунд, за исключением тех случаев, когда дело касалось изощренных пыток маленьких пушистых животных — вот тут он мог быть крайне терпеливым. Джейсон лягался, бил кулаками, кусался и плевался. Его рисунки до смерти напугали госпожу Смит, а эта учительница всегда находила добрые слова по отношению к любому ученику. Он определенно был мальчиком с особыми потребностями. И по единогласному мнению учительского совета, этим потребностям не помешал бы первым делом экзорцизм.

Итак, Джейсон заходит в класс, а мадам Фрукт склоняется к замочной скважине. Вот Джейсон начинает закатывать первую за этот день истерику, как вдруг воцаряется тишина. Что именно сказала госпожа Сьюзен, она так и не расслышала.

Через полчаса мадам Фрукт изыскала предлог, чтобы войти в класс, где увидела, как Джейсон помогает двум девочкам мастерить кролика из картона.

Чуть позже родители признались ей, что были поражены произошедшими изменениями до глубины души. Хотя теперь ребенок спит только с включенным светом.

Затем мадам Фрукт попыталась расспросить эту новую учительницу. В конце концов блестящие рекомендации — это одно, но госпожа Сьюзен была всего лишь наемной работницей. Вот только Сьюзен умела говорить так, что мадам Фрукт уходила весьма удовлетворенной. Лишь вернувшись в свой кабинет, она понимала, что не получила ни одного надлежащего ответа на поставленные вопросы, но к тому времени было уже слишком поздно.

Слишком поздно было всегда, потому что у школы вдруг появился список ожидающих зачисления детей. Родители буквально дрались за то, чтобы их дети были зачислены в класс госпожи Сьюзен. Ну а что касается некоторых историй, которые рассказывали детишки по возвращении домой… Всем ведь известно, насколько живым бывает воображение у детей, не так ли?

Тем не менее оставалось еще сочинение, которое написала Богатея Хиггс. Мадам Фрукт нащупала очки, которые стеснялась носить постоянно и потому держала на шнурке на шее, нацепила их на нос и еще раз прочла сочинение. Которое во всей своей полноте гласило:

Челавек весь из костей пришел погаворить с нами он был совсем нистрашный с большой белой лошатью которую мы гладили. А исчо у него была каса. Он расказал нам много интереснаго и предупридил што дарогу нужно перехадить асторожно.

Мадам Фрукт через стол передала лист бумаги госпоже Сьюзен, которая с серьезным выражением лица прочла текст. Потом достала красный карандаш, исправила ошибки и вернула сочинение мадам Фрукт.

— Ну, что скажешь? — спросила мадам Фрукт.

— Да, боюсь, правила расстановки знаков препинания ей следует подучить. И непонятно, что именно она имела в виду — «косу» или «кассу».

— Но кто… а как насчет большой белой лошади в классе? — осмелилась спросить мадам Фрукт.

Госпожа Сьюзен с жалостью посмотрела на нее.

— Мадам, ну откуда в нашем классе лошадь? Мы же на втором этаже.

Однако на сей раз мадам Фрукт твердо решила идти до конца. Она показала еще одно короткое сочинение.

Сегодня мы гаварили с господином Шлеппом каторый был страшылой а теперь стал хорошим. Он научил нас как засчисчаться. Можно закрыть голову одиялом но лучше закрыть одиялом голову страшылы тогда он подумат что его нет и прападет. Он расказал нам много историй а людях на которых прыгал из тимноты а потом сказал что раз госпожа Сьюзен наша учитильница никакие страшылы нам нистрашны потомушто страшылы больше всего насвете бояцца госпожу Сьюзен.

— Значит, страшила, да, Сьюзен? — уточнила мадам Фрукт.

— Чего только дети не придумают, — сказала госпожа Сьюзен с непроницаемым лицом.

— Ты решила познакомить детей с оккультным? — с подозрением спросила мадам Фрукт. Такой поворот событий грозил большими неприятностями со стороны родителей, это она знала точно.

— О да.

— Что? Зачем?

— Чтобы избавить их от потрясений в будущем, — спокойным тоном ответила Сьюзен.

— Но госпожа Робертсон сообщила мне, что ее Эмма постоянно бродит по дому в поисках прячущихся в шкафах чудовищ! А раньше она ужасно их боялась!

— Бродит с палкой? — уточнила Сьюзен.

— С отцовским мечом!

— Молодчина.

— Послушай, Сьюзен… по-моему, я понимаю, чего ты пытаешься добиться, — сказала мадам Фрукт, хотя на самом деле ничего не понимала. — Но родители вряд ли поймут тебя и одобрят.

— Конечно, — согласилась Сьюзен. — Иногда мне кажется, что люди должны сдать соответствующий и надлежащий экзамен, прежде чем заслужить право быть родителями. И я имею в виду не только практическую сторону вопроса.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.