Приманка для двоих

— Познакомиться можно, например, по телефону.

— Тогда как ты узнал меня воочию? Мои портреты вроде по городу нигде не висят.

— Я узнал вас по Рите.

— А-а, что-то начинаю понимать. Слушай, давай отложим наше знакомство на более поздний срок. Мне надо своих девчонок напоить чем-нибудь, а то они обе вспотели от волнения. Кажется, им и «Риксона» не помогает. Скажи, где здесь буфет?

— Не нужно вам никакого буфета. Видишь, мужики с подносами бегают. Залови любого, он принесет все, что надо, прямо к вам. Бесплатно.

— Отпад! — восхитился Слава и схватил за рукав пробегающего мимо официанта. Тот покорно согласился следовать за ним. Брат Маргариты обернулся и крикнул на ходу: — Отыщи меня в зале.

И Максим опять остался один. Время не тянулось для него медленно, как он вначале боялся, а шло своим чередом — то есть отсчитывало где-то там свои минуты и часы, ему было не до этого. Совсем недалеко от него в яркой шумной толпе стояла Маргарита. Жемчужина. К ней можно было подойти совсем близко и даже пригласить ее на танец.

Между делом он, конечно, осмотрелся. Правду говорил Димка, тут собрался весь город. Еще никогда «Юг-продукт» так не заявлял о себе. Никогда прежде его тусовки не считались престижными. И что самое странное, Максим, узнав о вечере, думал, что заявка Маслаченко на бал-маскарад провалится, но ошибся. Даже в известном фильме «Карнавальная ночь» не было столько карнавальных костюмов, сколько в этом зале.

Создавалось впечатление, что люди давно собирались вот так по-настоящему оттянуться, к тому же будучи неузнанными. Причем большинство мужчин именно старались выглядеть так, чтобы остальные не догадались, кто скрывается за той или иной личиной, а женщины, наоборот, хотели, чтобы их узнавали.

Таких, которые подобно Маргарите закрыли бы лицо до подбородка, были единицы.

Друга Димы Левика с женой до сих пор не было, и Максим догадывался почему. Наверняка его Людмила соорудила такой костюм, который подчеркнет ее во всем блеске женской красоты. Что-нибудь вроде Клеопатры или еще какой легендарной царицы, костюм которой может хоть как-то выразить ее бесподобную суть.

«Ты злишься, Макс, — попенял он себе, — и на кого? На слабую женщину? Обуреваемая столькими пороками, она именно слаба от того, что не может быть просто доброй, обаятельной женщиной. Ей надо быть непременно роковой, и здесь она себя постоянно переоценивает, потому, видимо, терпит крах».

Его мысленный монолог грешил некоторой книжной красивостью, но Максим остался им доволен.

И надо же, он угадал. Людмила Левик не вошла в зал, а прибыла. Как раз в тот момент, когда будто для нее оркестр заиграл марш из оперы «Аида», которым устроители решили открыть официальную часть вечера.

А была Люда в костюме… Змеи, надеть который для иной женщины, наверное, требовалась определенная смелость. Другие женщины были нимфами, царицами и королевами, но Людмила была одна. Незаурядная женщина, Мила Левик, с такой, по-хорошему, лучше дружить, а не жить в состоянии войны… Видимо, она и по сути своей — змея. Большая, красивая и опасная.

Вся в золотом, с черным, платье, затянутом на ее фигуре так, что оно выглядело как бы ее второй кожей, Людмила ослепляла своим видом.

Разбросанные по плечам густые волосы кольцами, золотой ободок, поддерживающий этот черный водопад в виде змейки. И вместо маски — этакий змеиный макияж, нанесенный прямо на кожу лица. Постарался, видно, какой-то талантливый художник, потому что рисунок идеально соответствовал костюму: это была именно женщина-Змея. И она полностью затмила собой бедную Царевну-лягушку.

Возможно, для остальных окружающих, но вовсе не для Максима.

Глава двадцать шестая

Максим стоял и смотрел, как шеф концерна самолично продает его «Маргариту», и тихо злился. А потом еще и Димка стал строить из себя клоуна, раскланиваться да еще и брать от Маслаченко «половину прибыли».

Он протиснулся к своему товарищу, когда жена-Змея в очередной раз оставила его в одиночестве, и грубовато потребовал:

— Гони деньги!

— Какие? — нарочито изумился он.

— Пятнадцать сребреников из тридцати.

— Макс, ты, что ли? Вот это да! Где ты оторвал такой лапсердак?

— Мама сшила.

— Здорово! Я всегда говорил, что Дарья Алексеевна Боброва в жизни реализовала далеко не все свои таланты. Я бы тебя ни за что в этом прикиде не узнал. Ты Ритку нашел?

— Нашел, конечно, и даже танцевал с ней.

— А я не видел. Она в костюме?

— В костюме.

— А в каком?

— Может, тебя еще к ней подвести? Догадайся сам. И не заговаривай мне зубы.

Димка, вздохнув, полез в карман и отсчитал ему пятьсот баксов.

— Можно подумать, я бы тебе и так не отдал. Сейчас-то тебе они зачем?

— Пригодятся. А то кто вас, змеиных мужей, знает!

— А Ритка тебя узнала?

— Вроде нет.

— Ну, Бобров, с тобой не соскучишься. Милка тебя видела?

— Видела. Вот ее, думаю, нужно опасаться. Так что пока я от парализующего взгляда твоей жены стараюсь держаться подальше… Так, я пошел! Кажется, она приближается. Я бы на твоем месте последил за ней и за этим… Соколом!

— Бог с ними, но реклама какая получилась, ты понял? Все-таки Юрка знает в этом толк. Надо поторопиться с открытием магазина.

— Ага, откроем. Единственный образец нашего нового товара только что продали с аукциона.

— Так поторопитесь, Максим Викторович, неужели я вас должен учить? Наладьте производство, найдите специалистов…

— Пошел к черту! — беззлобно отозвался Максим, опять уходя в толпу.

Он не хотел видеться с женой друга. По крайней мере до срока. И не хотел раскрывать свое инкогнито перед Маргаритой. Странно, он был уверен, что Людмила Левик вычислит его моментально. В то время как Маргарита… Может, просто он ей безразличен? А он устроил из своего появления на вечере целое представление! И этот костюм… Максим чувствовал себя в нем как-то по-дурацки. Наверное, он все же Иванушка-дурачок, а вовсе не Иван-царевич.

Но раз уж пришел, придется соответствовать. И принимать участие. Положение обязывает. Иван-царевич должен быть блестящим. Не только благодаря костюму. Потому Максим вместе с другими любопытными гостями пошел по пути развлечений, которые предлагали устроители вечера.

В литературной викторине он за три правильных ответа получил игрушку — овцу, которая забавно мекала, когда слегка нажимали на ее животик. Потом в аттракционе, который он назвал про себя «Кто быстрее обманет», выиграл хохочущее плюшевое сердце.

Обе игрушки он отнес Маргарите. Опять изменил голос и сказал:

— Это вам. Пока она удивлялась, он опять пошел бродить по залу. Какая-то девушка остановила его и стала спрашивать, где он достал такой костюм. Максим охотно удовлетворил ее любопытство, рассказав, как они с мамой этот костюм мастерили.

— У вас удивительная мама, — сказала она. И Максим согласился: это так.

К двенадцати часам ночи музыка стихла и на эстраду опять взобрался директор концерна, все в той же судейской мантии, вместе с двумя девушками, одной из которых оказалась та самая, которая спрашивала Максима.

Судья стукнул молотком по гонгу, призывая всех к вниманию.

— Уважаемые гости! Дамы и господа! Только что закончило работу высокое жюри, которое в жарком споре, если не сказать в схватке, наконец распределило места, присужденные лучшим карнавальным костюмам. Случай беспрецедентный. Мне кажется, такого еще не было. Обычно первый приз вручается женщине… То есть что я говорю! Наверное, это всего лишь стереотип, как о том сообщили мне мои милые помощницы Вика и Наташа. Итак, результаты конкурса карнавальных костюмов: первое место занял костюм… Ивана-царевича!

Зал разразился рукоплесканиями, и Максима вытолкнули вперед, хотя от неожиданности он попытался опять затесаться в толпу.

Судья положил руку на плечо Максиму:

— К сожалению, мы не знаем, кто скрывается под этой маской, хотя по законам карнавала я могу приказать ему маску снять…