Приманка для двоих

Маргариту он сначала даже не узнал, так изменили ее внешность парикмахеры и гримеры студии. То есть Максим, конечно, не мог знать это наверняка, но он помнил ту, простоволосую, почти без косметики, Маргариту и никак не мог соотнести ее с этой — ослепительной красавицей и будто бы чужой женщиной.

Словно бы ее заколдовали — не злой, но и не добрый волшебник. Равнодушный. Он постарался выжать все из ее внешности, сделал картинку для телезрителей, ничего не оставив для Максима. Он даже не сразу пришел в себя от огорчения: эта ослепительная красавица была не его Маргарита, а какая-то Снежная королева.

Непонятно, почему сегодня ему приходили в голову эти сказочные сравнения, наверное, оттого, что там, в Москве, в его, Максимовой, сказке кто-то пытался переделать конец.

Глава двадцатая

Маргарита решила позвонить директору своей фирмы. Еще когда она собиралась домой, шеф вдруг позвонил в отдел и продиктовал ей номер своего сотового телефона.

— Запиши, Савина, на всякий случай. И звони в любое время, не стесняйся.

— Вы думаете, Юрий Григорьевич, у меня на учебе возникнут к вам какие-то вопросы?

— Мало ли, это Москва. Может, кто-то тебе предложит что-нибудь или заинтересуется нашим производством.

— Хорошо.

Маргарита пожала плечами, словно он мог увидеть ее по телефону, но номер сотового записала. И вот теперь решила ему позвонить.

— Здравствуйте, Юрий Григорьевич, — начала она, и директор тут же откликнулся:

— Здравствуй, Савина! Какие проблемы?

— Вообще-то это не проблема, а вопрос. Я звоню посоветоваться… Вроде это личное…

— Считай, что я твой отец-командир, к которому как раз и положено обращаться с личными вопросами.

— Понимаете, у меня тут появился знакомый, который предлагает мне выступить в телевизионной передаче…

— Конечно, соглашайся!

— Но я не умею выступать перед камерой, у меня тут же заплетается язык, я волнуюсь и не могу двух слов связать.

— А как же ты собираешься вести пресс-конференцию?

— Какую пресс-конференцию? — испугалась Маргарита.

— Считай, что это я пошутил. А откуда у тебя опыт общения с телевизионщиками? Как давно ты перед этой самой камерой стояла? Или сидела.

— Лет пять тому назад.

— И тогда, наверное, ты была рядовым сотрудником. Не знала, что такое ответственность руководителя и как держать в руках свои эмоции.

— Вообще-то вы правы…

— Прав-прав, и не сомневайся. Ты выросла, Маргарита Петровна, а продолжаешь мыслить все еще теми, юношескими, категориями. Скажи себе: «Я должна!» Выпей — ну, я не знаю, что вы, женщины, пьете от нервов, может, валерьянки, и иди. Непременно расскажи о нашем производстве. Какой качественный продукт мы выпускаем. Как главный бухгалтер.

— Но я же еще не…

— Приказ я подпишу. И не раздумывай. Такая возможность — реклама на всю страну, когда еще представится. Если рекламу давать, как говорится, на общих основаниях, я, пардон, без штанов останусь. Ни пуха ни пера, Маргарита Петровна, концерн на тебя смотрит. Не подведи. Ну, бывай здорова!

Вот так! Она позвонила, чтобы посоветоваться, а вышло, что отступать ей теперь некуда. Отчего-то она и не подумала взглянуть на свое участие в передаче как одновременно на рекламу своего предприятия. Наверное, пока главбух из нее неважный…

Теперь только и осталось поехать на встречу с мамой Игната, а потом сидеть перед камерой и повторять вызубренный текст, чтобы зрители приняли его за экспромт. По крайней мере именно так свое участие она представляла.

На фоне успехов Маргариты в учебе личная жизнь ее шла каким-то зигзагом. Теперь все ее рассуждения о свободе казались ей самой надуманными и по-детски наивными. Наверное, по-настоящему свободным может чувствовать себя человек лишь на необитаемом острове… Но опять же взять, к примеру, Робинзона Крузо: чувствовать себя свободным ему не давали если не цивилизованные люди, то каннибалы…

В обычном мире окружающие твоей свободы попросту не допустят. Будут постоянно напоминать тебе, что ты обязан, должен, а если кто-то противоположного пола в тебе заинтересован, то изволь еще и оправдываться, объяснять ему, почему это он тебе не подходит?!

Атмосфера семьи Лисовских была какой-то нарочито дружелюбной. Словно все ее члены самоотверженно любили друг друга. Такой нетипичной для нашего времени, честной и открытой любовью. Когда Маргарита появилась в их шикарной квартире, остальные члены знаменитой фамилии были уже в сборе.

Маргарита так и не поняла, по какому поводу собрался большой хурал — старшие братья Игната жили отдельно от родителей в своих квартирах, у обоих уже были дети, а невестки казались скорее старшими подругами своей молодой — на вид не больше тридцати пяти лет — свекрови.

Это был мир высоких, красивых людей. Как будто Лисовские особым подбором генов выводили породу человека будущего: высокого, широкоплечего мужчину со светлыми волосами и голубыми глазами. Такими же породистыми выглядели невестки. Маргарита ощутила себя гадким утенком среди лебедей. Такого чувства в себе она терпеть не могла, но справиться с этим ощущением у нее никак не получалось.

Кроме того, Маргариту не покидало чувство, что ее используют втемную. Никто ей ничего не говорил, ни о чем не предупреждал, но вот для чего-то же она им понадобилась. Так что ее даже заранее не предупредили, а просто мать-королева выслала за ней карету, то бишь машину, а теперь она стояла перед ними как перед приемной комиссией. Только вот куда ее принимали?

То есть куда, ока могла догадываться. С некоторых пор у нее даже образовался опыт нетрадиционных знакомств. Надо понимать, теперь ее рассматривали здесь как возможную кандидатуру невесты Игната. Иначе чего бы им всем ее обхаживать? Не приглашают же Лисовские на ужин всякого, кто должен участвовать в передаче Игната?

— Маргарита — королевское имя, — говорили ей.

Интересно, вспоминали Булгакова или королеву Франции?

Она не знала, выдержала ли строгий экзамен, но когда наконец поздно вечером ее доставили обратно в гостиницу, Маргарита ощущала себя совершенно измочаленной.

Но на этом ее трудности не окончились. Через три дня она уже сидела перед камерой в студии, переполненная инструкциями о том, как справляться с волнением, не надеясь на которые она все же глотнула таблетку транквилизатора. И в целом ощущала себя так, как будто ее выпотрошили и подобно чучелу набили соломой, и вот за столом теперь сидело некое подобие настоящей живой Маргариты, а вовсе не она сама.

Впрочем, передача шла довольно гладко. Предсказуемо. Ей не задали ни одного вопроса, который бы смутил, но кое-что Маргарита позволила и от себя — она же обещала директору! Эту небольшую часть речи, всего три фразы, она заранее написала для себя в гостинице, и когда их произносила, увидела только, как поднялись в удивлении брови Игната. Но останавливать ее он не стал.

Предполагалось, что в прямом эфире Маргарите станут задавать вопросы.

— Не бойся, — говорил Игнат, — я тебя подстрахую. Главное, смотри на меня, и все будет тип-топ.

Когда Маргарита услышала, как Лисовский сообщает ей, что в студию дозвонился кто-то из земляков Маргариты, она еще ни о чем таком не подозревала. Но усиленный динамиком студии голос ворвался в ее сознание и мигом пробудил от оцепенения.

— Правда ли говорят, — спросил мужчина голосом Максима, — что вы не будете возвращаться в родной город, а останетесь в Москве?

Что он такое говорит? Как это — не возвращаться!

— Нет, неправда, я вернусь, я уже и билет купила, — доверчиво сообщила она прямо в камеру. — А потом обернулась к Игнату: — Это Максим… мой знакомый.

— Как видно, ваши земляки тревожатся о вас, — ненатурально засмеялся Игнат. — И недаром. Настоящий москвич всегда сумеет оценить красивую женщину.

В студии одобрительно рассмеялись.

На другой день на курсах обсуждали ее выступление.

— Неплохо для «Юг-продукта» заиметь такого главного бухгалтера, — хмыкнул тот, кто в самый первый день приглашал Маргариту в ресторан.