Страница 43 из 80
Дальше след Тиму Неминена терялся.
Все наличные агенты VI Управления были брошены на чрезвычайный розыск. От Варшавы до Парижа и от Копенгагена до Рима сотрудники Шелленберга совместно с агентами гестапо искали советского резидента.
XV
Утреннее сообщение 23 июня
В течение ночи на 23 июня на фронте существенных изменений не произошло.
Вечернее сообщение 23 июня
В течение 23 июня на Харьковском направлении наши войска вели бои с наступающими войсками противника. Наши войска несколько отошли на новые позиции.
На Севастопольском участке фронта наши части отбивали ожесточенные атаки превосходящих сил противника.
На других участках фронта существенных изменений не произошло.
За 22 июня частями нашей авиации на различных участках фронта уничтожено или повреждено 20 немецких танков, до 100 автомашин с войсками и грузами, 38 полевых и зенитных орудий, 13 минометов, подавлен огонь 30 зенитно-пулеметных точек, разбито 80 железнодорожных вагонов, взорван склад с боеприпасами, рассеяно и частью уничтожено до 2 батальонов пехоты и эскадрон конницы противника.
Фон Гетц еще через иллюминатор транспортного «Ю-52» смог разглядеть, что аэродром, на котором базируется его полк, очень большой. Прямо по грунту были проложены две взлетно-посадочные полосы, и еще одна — аварийная — лежала в стороне от аэродрома под прямым углом к двум основным. Между взлетками через равное расстояние стояли зенитки, нацелившись своими длинными стволами в чистое, словно умытое росой, небо. Справа и слева от взлеток можно было разглядеть вереницу капониров, накрытых маскировочными сетями, и совсем далеко — склады, оружейные и ГСМ. Транспортник заложил вираж над аэродромом и стал заходить на глиссаду. Земля в иллюминаторе сначала уплыла вниз, уступая место безбрежной синеве летнего неба, затем, когда пилот выровнял самолет по горизонту и убрал газ, она снова появилась и стала подниматься по мере того, как самолет приближался к началу ВПП.
Несильный толчок, и самолет, снижая скорость, побежал по грунту взлетки. Через минуту он остановился на другом конце аэродрома, возле группы наспех возведенных строений. Борттехник скинул трап и отстранился от люка. Дескать, милости прошу на гостеприимную украинскую землю.
Фон Гетц спросил у первого попавшегося солдата:
— Где штаб полка?
— Какого именно? — уточнил солдат, косясь на щегольской кожаный чемодан в руке офицера.
— А их тут много? — удивился фон Гетц.
— Есть несколько. Есть бомбардировочный, есть истребительный, есть…
— Мне нужен штаб истребительного полка.
— А! — воскликнул тот. — Тогда вам надо в село. В самом центре. Увидите сами. Там еще флаг такой развевается.
Солдат убежал по своим делам, а фон Гетц остался в недоумении относительно того, куда же ему идти. Село начиналось тут же, возле взлетки, только фон Гетц с непривычки принял его за аэродромные и хозяйственные постройки. Он двинулся туда, где, по его разумению, должен был находиться центр, но остановился в недоумении. Флагштоков с красными флагами было шесть. Где именно располагался штаб истребительного полка, понять было нельзя, так как на домах отсутствовали таблички.
И сами эти постройки домами можно было назвать с некоторой натяжкой. Впервые увидев такие дома в Ровно, фон Гетц принял их за курятники. Ему и в голову не могло прийти, что люди могут жить в том, что строилось Для скота. Но какие они люди? Славяне. Скот и есть.
Наугад он направился в самый большой «курятник» и… угадал. Это действительно был штаб именно того полка, в который он был направлен для продолжения службы. Он предъявил свои документы дежурному по полку, и тот указал ему на закуток начальника штаба.
Едва фон Гетц подошел к указанной двери, как та распахнулась, и из нее едва не выбежал молодой румяный капитан. Он чуть не налетел на фон Гетца. Конрад вовремя успел выставить перед собой свободную от чемодана руку и амортизировать наскок капитана. Тот ничуть не был обескуражен, напротив, обрадовался фон Гетцу как старому знакомому.
— Новенький?! — восхитился он, лучезарно улыбаясь.
— Так точно, — признался фон Гетц. — Прибыл для дальнейшего прохождения службы.
— Вот здорово! — еще больше обрадовался капитан и подтолкнул Конрада в кабинет начальника штаба. — Сейчас уладим формальности и пойдем в эскадрилью.
— Господин оберст-лейтенант!..
Фон Гетц вздрогнул — разоблачили! Этот румяный капитан со светлыми, зачесанными назад волосами, в пилотке набекрень — наверняка армейский контрразведчик, получивший ориентировку о том, что обер-лейтенант Курт Смолински и изменник родины оберст-лейтенант Конрад фон Гетц — одно лицо, которое надлежит арестовать и под надежной охраной доставить в Рейх. Как все глупо. Могли бы не играть с ним в кошки-мышки, а арестовать в Ровно или даже в Таллине.
— Господин оберст-лейтенант! Зачислите, пожалуйста, новенького в нашу эскадрилью. У нас недокомплект.
— У всех недокомплект, — проскрипел голос из глубины кабинета.
Комнатка оказалась почти темной. Маленькое квадратное окошко в центре боковой стены давало немного света. Из-за полумрака в каморке, которую никак нельзя было назвать кабинетом, фон Гетц не сразу разглядел за столом самого начальника штаба — маленького пожилого оберст-лейтенанта, чья голова едва возвышалась над столешницей.
— Но, господин оберст-лейтенант! Вы же обещали. — Капитан вышел вперед и навис над столом начальника штаба.
— Никому я ничего не обещал, — ворчливо скрипел голос. — Не нависайте тут. Ваши документы, господин э-э-э…
— Обер-лейтенант Смолински, — фон Гетц сделал четкий шаг вперед и оказался возле стола.
— Черт с вами, Гессер. Забирайте новенького, — скрипнул начальник штаба и кивнул фон Гетцу: — На довольствие вы будете поставлены с обеда. Смотрите, много не пейте. А то эти летуны пристрастились к местной горилке и по утрам у них с похмелья головы не влезают в шлемофоны. Увижу вас пьяным — сдам в фельджандармерию. Идите устраивайтесь.
Козырнув, оба вышли на улицу.
— Вы где устроились? Нигде? Отлично! В моей мазанке как раз есть свободная койка. Капитан Вильгельм Гессер. Можно просто Вилли, — представился капитан.
— Обер-лейтенант Смолински. Можно просто Курт, — фон Гетц улыбнулся.
Сразу видно, что этот капитан — парень неплохой. Наверняка он окажется хорошим товарищем.
— Давайте бросим ваш гардероб и пойдем представляться командиру эскадрильи.
Пилоты жили в таких же курятниках, как и тот, в котором располагался штаб. Размером они были поменьше, но такие же темные. Назывались курятники mazanka. В мазанке Гессера была только одна комната, в которой стояли четыре кровати и печка. Фон Гетц оставил здесь свой роскошный чемодан, и они пошли на аэродром. Ходьбы тут было минут пять — аэродром большой, а село маленькое.
По пути Гессер вводил Конрада в курс дела.
— …На нашем аэродроме базируются два полка. Наш и бомбардировочный. Мы чаще всего сопровождаем «юнкерсы» на бомбежку. Еще есть полк пехоты для охраны, батальон СС, зенитный полк, фельд-жандармы, отделение гестапо, словом, народу куча.
— А где местное население? — Фон Гетц заметил, что в селе практически нет гражданских.
— Ах, аборигены? Их отселили еще до нашего прибытия на аэродром в целях сохранения военной тайны.
— Куда отселили?
— А я знаю? Куда-то в тыл. Мы пришли.
Они подошли к капониру. Из-под маскировочной сети вылез майор в кожаной куртке, несмотря на чудовищную жару. Лицо майора было злым. Тонкие усики на верхней губе топорщились, взгляд был колючий и неприязненный.
— Вот, господин майор, — радостно сообщил Гессер. — Привел пополнение.
Майор не разделил радости румяного капитана.
— Где вы шляетесь целый день, Гессер?