Последние пассажиры

Сурен Цормудян

Последние пассажиры

1.

– Интересно, почему на всех плакатах они одинаково красивые и с равнодовольными харями? – Клим смотрел на изображение миловидной девицы, рекламирующей какую-то мазь, слегка наклонив голову. Видимо оттого, что плакат этот висел криво на частично осыпавшейся стене.

– Странный вопрос, – хмыкнул повернувшийся на его голос Жиган. – Они же взгляды привлекают. На курочек этих все смотрели. И мужики, и женщины и дети даже. Да чего ты уставился-то на шмару эту? Помоги лучше.

– Ну что ты там копошишься?

– Стеллаж этот сдвинуть помоги. Неудачно он опрокинулся, падла. Все что на нем было накрыл. – Жиган кряхтел, поддевая под конструкцию кусок арматуры и тщетно пытаясь приподнять.

Клим поставил керосиновую лампу на пол. Лицо девушки с плаката снова погрузилось во мглу.

– Мы вообще где? Ты так и не сказал. – Проворчал высокий плечистый тридцатипятилетний Клим. Бывший учитель ОБЖ. Его темные густые волосы были спрятаны под банданой, сделанной из материи цвета-хаки, которую он нашел в аптечке внутри разбитого ОМОНовского бронетранспортера.

– Универсам «Пятерочка». Я тут бывал частенько. Тут консервы до черта должны быть под этим стеллажом. Я помню.

– Ты же вроде на Алтайской жил. Каким ветром сюда заносило на окраину? Там что ли магазинов мало?

– А я тут презики покупал, – Жиган усмехнулся, однако его густая рыжая борода и полумрак, слабо освещаемый тусклым светом керосиновой лампы, не позволили его улыбку разглядеть.

– А чего не у себя?

– А если жинкины подруги какие засекут? Да ей доложат? Вот ведь глупость вышла бы. Я покупаю резинки со вкусом клубники, а она это дело, – Он демонстративно покачал кулаком у своего лица, – Не любила совсем. Вот и вскрылась бы моя порочная связь на стороне. – Он снова усмехнулся.

– Тамара у тебя хорошая была, мир ее праху. Чего же ты гулял от нее?

– Да потому и гулял, что она это дело не любила совсем.

– А что, это самое главное? – Клим поморщился.

– Нет, конечно. Не самое главное. Потому я скрывал и спалиться боялся. Потому и разводиться не хотел с Тамарой и когда врезали по аэропорту, и я понял что весь персонал тамошний, и она в том числе, испарились, то убивался, наверное, год. Любил я ее. Но вот какая штука. Была у меня машина. Бэха семерка. Классная тачка. Но пробки, мать их. И купил я себе еще и мотоцикл. Ну не мотоцикл а малолитражку эту… Для которой категория вообще не нужна. В офисе смеялись. Мол, не солидно. Я им говорю, валите в задницу. Вы три часа добираетесь до дома на своих чемоданах тонированных, а я тридцать минут. И к жене успевал. И к любовнице. Мопед удобно. А семерку свою я любил больше. Понимаешь о чем я?

– Мы ведь о человеке говорим, а не о машине. – Клим в очередной раз поморщился.

– А иди ты тоже в задницу, – махнул рукой Жиган. – Зануда. Помоги, давай. Рассвет скоро. Валить надо, а у нас рундуки пустые.

– Оружие нам добыть надо. Или так и будем света белого стрематься да в норе своей шкериться?

– Не так просто это, добыть стволы. Все поразбирали отморози выжившие. Сам ведь знаешь. Только если отжать у кого-нибудь. Надо вылазку на бандюг сделать.

– Ага. Они нас из своих стволов и положат неспрося фамилии.

– Слышь, педагог. Я что-то не пойму тебя. То ты говоришь, что оружие добыть надо. То ты очкуешь.

– Так с умом надо…

– А я тупить не предлагал. А ну поднажми. Н-ну!!! И ррраз!!! Иииии… От… зараза. Нехотит…

– Да не осилим вдвоем. Да и втроем, сомневаюсь. Нам всем идти надо было.

– А кто берлогу сторожить будет?- Фыркнул Жиган.

– Ну, оставили бы Родьку…

– Ребенка? В своем уме-то?

– Ну, моряка.

– Я ему не доверяю. Мутный он.

– Да ему никто не доверяет. Молчит, все время исподлобья смотрит. Пришел невесть откуда.

– Да с Кронштадта. Откуда ж еще.

– Нет. Не местный он. Он карту города изучает постоянно. Не местный. Чего мы его вообще терпим? Зачем он нам?

– У него дозиметр есть рабочий. Вот и терпим.

– Ну, так надо было его с собой сюда брать. Вдруг тут заражено все, а мы копошимся.

– Тут терпимо. Я проверял, еще, когда мой дерьмометр фунциклировал. – Жиган вытер пот со лба и сел на опрокинутый стеллаж. – Вот зараза. Как же его перевернуть.

– Тихо. Идет кто-то. – Клим насторожился.

– Да Шум это. Кому тут еще шастать.

Шаги крадущегося человека приближались. Под его ногами хрустела разбитая плитка, которой был когда-то вымощен зал супермаркета. Хрустело битое стекло и рваные пакеты с чипсами, которые давно уже пожрали крысы.

– Мужики, вы тут? – послышался шепот.

– Нет нас тут, – ответил Жиган ухмыльнувшись.

В крохотном островке света от керосиновой лампы показался низкорослый кряжистый человек, которому на вид было около тридцати. Одет он был в камуфлированные штаны и ботинки с высоким берцем невоенного, а какого-то молодежного фасона, с белыми шнурками. Сверху кожаная дубленка и на лысой голове вязанная облегающая череп черная шапка. Лицо было покрыто редкими черными и длинными волосками. Не щетина, а какая-то потрепанная мочалка.

– Чем порадуешь, Шум? – спросил Клим.

– Я три блока сигарет нашел, – засиял счастливой улыбкой Шум.

– А пожрать? – нахмурился Жиган.

– Нет пока… – тот развел руками.

– Ну и на кой хрен нам сигареты?

– Дык… Я же сдохну без курева!

– С куревом ты еще быстрее сдохнешь, осел.

– Лучше с куревом подыхать, чем без. – Махнул рукой Шум. – Я тут еще кое-что нашел. – Он загадочно улыбнулся.

– Чего там? – оживились его товарищи.

В ответ он протянул руку, в которой лежал какой-то тонкий прямоугольный предмет.

– Это чего такое? – спросил Клим, приподняв лампу.

– Айфон! – гордо ответил Шум.

Жиган поднял руки и хлопнул себя ладонями по коленям.

– Нахрена тебе айфон?! – воскликнул он.

– Дык… Ценная ведь вещь.

– Это когда она была ценной? А сейчас зачем? А? Ну-ка дай сюда. – Жиган вскочил, выхватил из ладони Шума предмет и швырнул его как можно дальше, попав в разлом в частично обвалившейся стене. Айфон вылетел на улицу, и было слышно, как он разбился где-то далеко и внизу. На улице залаяла бешеным лаем собака.

– Черт, – поморщился Жиган. – Этого еще не хватало.

– Ну, молодец, твою мать, – огрызнулся Шум.

– Да заткнись ты. Давай подсоби поскорее этот стеллаж сдвинуть и валить надо по-шурику отсюда. Не найдем сейчас что пожрать, тебя будем хавать.

Втроем они все-таки добились успеха, и стеллаж все-таки приподняли, подперев его разбитым терминалом для оплаты сотовой связи.

– Твою мать, – проворчал заползший в образовавшееся под стеллажом пространство Жиган.

– Чего, – переспросил его Клим и вдруг схватился за верх живота, согнулся и, морщась от боли сел на пол.

– Да пластиковые одни консервы с рыбой. Вот дерьмо. Они протухли давно. Да и заражены наверняка. Блин… А воняет… Зараза. Это ж надо было столько корячиться и зря.

– Пошли, может? – простонал Клим.

– Нашел! – послышался сдавленный возглас Жигана. – Есть железные консервы. Шум, рундук подай. – Он высунул голову наружу и уставился на Клима. – Ты чего это, братан?

– Да язва опять, – процедил сквозь зубы Клим.

– Потрепи. Сейчас хавчика наберу и валим.

– А тут в универсаме этом аптека была? – Клим смотрел в пол и раскачивался, держась за область желудка двумя руками.

– Конечно. Но разграбили ее в первые же дни. Даже соски детские и те растащили.

– А там. В соседнем зале что?

– Там бабское. Парфюмерия, косметика, мыльно-рыльное да затычки всякие. Ща, потерпи. Шум. Глянь где собака. Уже светает. Может, разглядишь. И проверь она одна или кодла их.

– Хорошо.

Жиган набил вещмешок консервами под завязку и выполз наружу.

– Клим, не легчает?