Формула неверности

Когда Леонид был дома, он старался никуда Таню от себя не отпускать. Он хотел, чтобы она принадлежала ему вся, полностью, до каждой клеточки, и ее время тоже — до каждой минуточки. Не то чтобы он так уж преданно ее любил, просто Леонид Каретников был по сути собственником, как и большинство мужчин. Только чувство это у его оказалось явно гипертрофированным.

— Мое должно быть моим. И при мне.

Мишка, первый муж, любил Таню куда сильнее, если такое чувство, как любовь, вообще поддается сравнению, но его любовь не ощущалась ею как бремя. Скорее, наоборот, его любовь придавала ей легкости, особого вкуса к жизни.

Леня же ее подавлял. Он словно раскидывал по всему дому свою паутину и, как паук, сидел, ждал, не дернется ли какая паутинка. Тогда он тотчас выбегал на это дерганье.

— Ты куда собралась?

— За хлебом хочу сходить.

— Пошли Александру.

— У нее сессия.

— Ничего, пусть пройдется, свежим воздухом подышит. А то от долгого сидения взаперти цвет лица портится.

Как будто у Тани он не портился. Уж больше ее взаперти, наверное, ни одна женщина не сидела. Но она покорно возвращалась и посылала за хлебом дочь.

Хорошо хоть, Леонид не шпыняет девчонку за мелкие слабости: что та любит поспать, есть на ходу, читать до глубокой ночи. Тут он был на редкость демократичен. А может быть, равнодушен?

Если Таня пыталась, например, будить Александру, он ее отговаривал:

— Пусть спит, дело молодое. Замуж выйдет, муж долго спать не даст!

…Таня варила манную кашу — Леня, как ни странно, очень ее любил. Поэтому, выйдя из ванной, он поцеловал жену с благодарностью — угодила! — и уселся за стол.

— Черт знает что такое! — отдав должное каше, через некоторое время уже возмущался он. — Полковники лазают по заборам, как помойные коты!

Таню покоробило это выражение, но она ничего на его замечание не ответила. Проживи больше пяти лет с человеком, который злословит по поводу всего человечества и каждого индивида в отдельности, поневоле перестанешь обращать внимание на подобные мелочи. Если, конечно, раздражение направлено не на тебя! Возможность злословить по поводу полковников, надо полагать, ему особенно приятна.

У нее нет знакомых военных, а также и продавцов, электромонтеров, сантехников, соседей — вообще никого, кто носит брюки по признаку пола. Все мужчины страны, не говоря уже о зарубежье, без ведома мужа Леонида не могли бы подойти к Тане ближе чем на сто метров без риска вызвать его ревнивую ярость.

Так он ее и охранял — Аргус, Цербер, цепной пес в одном лице.

Таня догадывалась, почему муж Леонид так злился. Ее сестра Маша — женщина разведенная и могла позволить себе вести жизнь свободную, на взгляд Леньки, разгульную. Постоянный дурной пример для его жены. Так объясняла себе его злость Таня.

А главное, он никак не мог этому помешать. Ни посадить Марию под замок, как Таню, ни прогнать прочь всех ее знакомых и ухажеров. К тому же Ленька роста невысокого, отчего он втайне комплексовал, а к Маше ходили военные, как на подбор, высокие и стройные, молодцеватые в своих мундирах, поневоле разозлишься.

Сестры жили в коттедже на два хозяина, который построил для своих дочерей Всеволод Иванович Вревский, в прошлом известный в городе адвокат.

В прошлом, потому что ни его, ни мамы, ни младшего брата Бори давно нет в живых. Они погибли в автомобильной катастрофе, когда возвращались из дома отдыха в Сочи, где до того три недели жили по семейной путевке.

У коттеджа общий двор, и Таня подозревала, что ее муж нарочно запер калитку, чтобы хоть кто-то из задержавшихся гостей не мог покинуть их усадьбу иначе как через забор. Если, конечно, не мог по какой-то причине попросить о ключе Машу. Такая вот мелкая месть.

Вчера у военных был какой-то праздник, и из соседней части к Марии пожаловали гости. Тот, который полковник, встречался с Машиной подругой Светой, тоже женщиной разведенной.

Если можно было бы озвучить Ленины мысли и пропустить их через динамик, на целый квартал бы стоял крик: «Развели бардак!» По Таниному мнению, они сам был не прочь оказаться в компании двух таких симпатичных разведенных женщин…

В каждой половине коттеджа по пять жилых комнат, а единственный сын Маши, Танин племянник Николай, служил сейчас на Северном флоте, в Мурманске.

Пять комнат — это нечто! Раздолье для влюбленных пар.

Но утром полковнику нужно было пораньше идти на службу, и скорее всего решил не беспокоить Машу. Ушел, как говорится, по-английски, не прощаясь с хозяйкой, а калитка на запоре…

Почему Леонид не оставил ключ на гвоздике у калитки, где тот всегда висел, а прихватил с собой в дом? Начни у него спрашивать, скажет, прихватил машинально. Интересно, знала ли сестра о происках Леонида?

На днях Таня подметила плотоядный взгляд, который Леонид бросил на Машу. Между сестрами разница в четыре года, но Мария следила за собой, вела жизнь светскую, хозяйством не обремененную, у плиты не стояла, как Таня. Она пользовалась всяческими полуфабрикатами. Покупные пельмени, суп из них же, замороженные бифштексы, которые надо всего лишь бросить на сковородку — и через несколько минут готовы.

Вот и выглядит Маша если и не моложе своей младшей сестры, то привлекательнее, это уж точно!

Если честно, то Таня лишь оправдывала собственную лень: ей не хотелось ухаживать за собой. А сестра выглядела хорошо вовсе не из-за того, что не готовила. Под настроение она могла на плите такое изобразить, что Тане оставалось только завидовать.

Что ж удивительного, если Леня на нее посматривал. Красивая женщина. Желанная для любого нормального мужчины.

Татьяне вообще не было оправдания. Она совсем не убивалась на домашней работе. Особенно если учесть, что и Александра участвовала во всех хозяйственных делах, а муж Леонид купил жене стиральную машину-автомат, кухонный комбайн, пылесос — все, что может облегчить жизнь хозяйки.

Значит, у Тани не было стимула, чтобы следить за своим внешним видом? Но об этом она старалась не думать.

Глава вторая

Маше Леонид не нравился. По крайней мере, выбора сестры она не одобрила с самого начала, едва увидела будущего зятя на вечеринке по поводу Таниного дня рождения.

— Мой бывший муж в таких случаях говорил: «Поменяла часы на трусы».

— Ничего подобного, — упрямо сказала Таня. — Он красивый мужчина.

— Что же, интересно, в нем красивого? — удивилась Маша и посмотрела на нее чуть ли не с жалостью. — Правильно говорят: любовь зла, и козлы этим пользуются. Пузатый, коротконогий, плешивый. Одна извилина, и та ниже пояса, если судить по твоим рассказам…

— Ну ты вообще беспредельщица!

Таня рассказывала Маше о своем новом знакомстве. По иронии судьбы с Леонидом она познакомилась так же, как и с Мишкой: тот подвез ее, когда она опаздывала на работу в свое технологическое бюро. Увы, Таня не изменила своей юношеской привычке — по утрам спать до последнего, а потом мчаться на работу сломя голову.

Во второй раз Леня снял для их встречи номер в гостинице, и Таня провела с ним незабываемую ночь. Она не хотела признаться себе, что идет на все это лишь для того, чтобы поскорее забыть Мишку. Кажется, такая же цель была и у Леньки, чем-то бывшая жена ему досадила так, что он даже корежился при упоминании ее имени — Элеонора.

Словом, обоим понадобилось забвение, они упали в объятия друг друга, и интимная часть их отношений обоим понравилась.

Так что вопрос о новом браке был Каретниковым поставлен, и Таня не видела причины, чтобы ему отказать.

Высказывания сестры относительно Каретникова Таню неприятно поразили. Портрет мужчины, нарисованный Машей, выглядел прямо-таки гротескно.

— Тебя послушать, он урод, да и только.

— Ты права, — спохватилась сестра, — это я от раздражения. Ты у нас женщина высокая, и я никак не привыкну, что с тобой рядом мужчина лишь чуть выше тебя. Нет, сестра, ты как хочешь, а я люблю мужиков не меньше метрa восьмидесяти, стройных, чтобы другие бабы смотрели и завидовали. Не будешь же ты всем и каждому рассказывать, как он хорош в постели…