Большая Сплетня

В середине девяностых годов Россию то и дело сотрясали приватизационные войны. Но новоявленные буржуа слабо представляли, как заставить завоеванное богатство приносить прибыль. Взоры мультимиллионеров с мольбой обращались за рубеж, откуда в изобилии прибывали иностранные специалисты всех мастей — от настоящих мастеров до истинных аферистов, — которые должны были научить владельцев зарабатывать деньги на нефтяной собственности.

Тут возник из небытия перерожденный Сема Фукис...

В Россию Фукис прибыл, вооруженный американским паспортом, рекомендательными письмами и большими надеждами. Он сразу понял главный принцип русского капитализма: в красивой упаковке дерьмо продастся лучше. Первым делом он объявил об огромных инвестициях в некую добывающую корпорацию, которая в тот момент прозябала без оборотных средств, а когда ее владельцы доверчиво распахнули перед богатым инвестором свои закрома, скупил всю компанию за бесценок, воспользовавшись брешью в уставных документах. А бывших хозяев за ненадобностью выбросил вон...

Итак, гора инвестиций породила мышь, а Семен Фукис — скандал, заметил корреспондент... Далее он сообщил, что излюбленные методы работы американца — взятки, подкуп чиновников, виртуозные PR-акции по дискредитации руководства поглощаемых компаний.

Отложив газету, я решила взглянуть на результаты сегодняшних торгов. Кривая котировок «Стандард Ойл» поползла вниз. Статья произвела эффект, сорвав охоту прожорливых пираний в тихих финансовых заводях.

Да, Якушеву не по силам тягаться с Фукисом — если, конечно, захватчики не договорятся между собой. Только договорятся ли?

Вечером так не хотелось тащиться на этот дурацкий шейпинг... Однако, взявшись за гуж, не говори, что не дюж. Пришлось, собрав сумку, плестись в полусонном состоянии на занятие. Тренерше наврала, что плохо себя чувствую, надеясь, что из человеколюбия она не станет меня мучить.

Однако я жестоко просчиталась: глаза фанатички горели ровным светом физкультурного безумия.

— Это из вас выходят токсины! — обрадовалась она. — Произошло очищение организма через движение, знаменующее прорыв духа к вершинам самосознания... Сегодня мы с вами не будем заниматься... — обрадовала она меня.

Я мысленно перекрестилась.

— Сегодня мы продолжим очищать организм по методу аюрведы! Дыхание — вот лучший метод очищения! Между прочим, йоги делают один вдох в сутки — вот результат, к которому мы должны стремиться!

И, запретив дышать так, как я всю жизнь по простоте душевной это делала, она, скрутив мое тело в невообразимой позе, потребовала, чтобы я дышала как девушка, вдыхающая аромат жасмина, выпуская из себя прану и впуская дошу. А может, и наоборот.

Грело меня лишь то, что не одна я истязала себя подобным образом: еще три дамы разного возраста и разной комплекции, замерев в невероятных позах, пытались добиться очищения, дозированно впуская в свой организм ядовитые молекулы кислорода.

И вот когда я, наконец, достигла того состояния, в котором йоги могут дышать раз в сутки, питаться раз в пятилетку, а отправлять естественные потребности раз в пять тысяч лет, да и то не по собственной воле, а из чувства долга, в дверь заглянул менеджер клуба, приятный юноша общеупотребительной внешности, и нежно промурлыкал:

— Маргариту Фукис к телефону! — В голосе его перламутрово переливалось нескрываемое почтение. — Кажется, супруг...

ОН

Моя жизнь потихоньку налаживалась. Пользуясь солидной прибавкой к жалованью, я оформил в банке кредит на автомобиль, приобрел парочку приличных костюмов и наконец почувствовал себя человеком.

Теперь я больше не трусил под дождем от станции метро, как Терехин и прочие, а плавно подкатывал к офису на новенькой «киа», ожесточенно вертя головой в поисках дефицитной парковки. В курилке я с удовольствием жаловался на нескончаемость летних пробок и ругал местные власти за бездействие. В ресторане заказывал полный обед из четырех блюд, а кофе не заказывал вовсе. Я больше не обращал внимания на косые взгляды официантов (тем более их, кажется, и не было). Теперь я выглядел человеком... Теперь я стал человеком!

Несмотря ни на что — на неприступность Леди Ди, настороженное бездействие Есенской и на собственное совершенно туманное будущее...

Удивительно, но в пылу корпоративной битвы Дана выглядела олимпийски спокойной.

— Появление статьи о Фукисе означает, что в «Стандард Ойл» догадались о планах захвата. Так они пытаются снизить свою инвестиционную привлекательность, — сказала она. — В последнее время интерес к их бумагам возрос — из-за вступления в игру Фукиса, от которого многого ждут.

— От этого афериста? — возмутился я.

— От этого американца, — парировала Дана.

Мы замолчали. В делах затишье, остается ждать.

Но я-то ждать не могу! День, когда я не стал хотя бы на миллиметр ближе к своей мечте, потерян для меня. Расположение фортуны так же изменчиво, как и настроение девушки. Сегодня она гладит меня по головке (фортуна, а не девушка), а завтра отвешивает подзатыльник. А потом вообще выбросит вон! Я должен использовать каждый шанс, каждый миг, каждый вздох, чтобы стать ближе к ней! Ближе к моей мечте, к Леди Ди.

Но я топтался на месте. Мои комплименты не действовали, на просьбу о свидании девушка отвечала пренебрежительным прищуром, говоря, что мы и так встречаемся ежедневно на работе, во время любовных признаний она откровенно зевала. Как мужчина я был ей абсолютно неинтересен.

Поверить невозможно, но — увы — это так!

Я не знал, что делать. Взмолиться, пасть на колени, умолять о снисхождении, рыдать, спрятав лицо в ладонях, пригрозить самоубийством? Встать на подоконник, обещая спрыгнуть вниз?

Наверное, Леди Ди лишь рассмеется на это. Будет что рассказать подругам...

Куда как проще с той девицей, которую я недавно подцепил в кафе, намереваясь забыть в ее объятиях о любовных неудачах. Крепко поссорившись с предками, она удрала из дома, пришлось мне пригреть девушку у себя. Кажется, ее зовут Ира... Или Люда? Или еще как-то? В меру хорошенькая, без царя в голове. Чистоплотная. Недостаточно любопытная, чтобы поинтересоваться, что я думаю о ней. Недостаточно догадливая, чтобы понять, что я к ней глубоко равнодушен. Достаточно умелая в постели и достаточно занятая, чтобы не докучать мне своими чувствами, — трудится в какой-то конторе, не то заваривает чай, не то перебирает бумаги.

Если захочу — могу в любой момент послать ее ко всем чертям. Она даже не обидится. Просто пожмет плечами, соберет свои манатки и пошлепает к метро, кокетливо покачивая бедрами. И на полпути отыщет себе нового поклонника.

Совсем не то что Дана — опасная девушка с опасными мыслями в голове, абсолютно непредсказуемая, непостижимая.

Знает ли она, что именно болтают о нас в конторе, знает ли, что слухи о нашем скором браке стали обыденной реальностью для всех, кроме главных персоналий этого мифологического брака, — меня и ее. Но главное — ее!

Послать бы все к черту и... уволиться! Найти другую работу, а потом... Но что потом? Все то же прозябание в должности мальчика на побегушках? Опять начинать с самых низов, с нуля?

Я не мог решиться на это. Я надежно и безнадежно увяз в Большой Сплетне. Чудовище, порядком измяв меня в своих объятиях, не собиралось выпускать жертву на волю. Оно жило сообразно своим внутренним целям и законам. И сообразно своей внутренней логике влекло меня в неизвестные, сумрачные, грозовые дали...

Легчайшее, легче пуха, прикосновение заставило меня вздрогнуть.

— Задумался? — спросила Дана мягко.

— Да... — ошалело пробормотал я и осекся, вдруг заметив: на дне ее погибельных колдовских глаз плескалась — боюсь пагубного бесстыдства этого слова! — нежность. Или то, что казалось мне нежностью... Интерес? Сочувствие? Любопытство? Страх потерять выгодного партнера!