Леди и война

   Рыжие волосы. Рыжие глаза, почти как у брата. И черный рисунок.

   Задача усложнялась. Дар не знал, как можно убить протектора.

   Но выяснит.

   - Злой, - сказал враг. - Жаль, что младшая ветвь. Тебя, пожалуй, можно было бы чему-то научить.

   Рычать с вывернутой головой было неудобно.

   - Ладно, на что-нибудь сгодишься.

   Дара отпустили.

   Он поднялся, не сразу, но поднялся. И лишь затем, чтобы попасть в руки Сержанта. Тот, правда, не стал бить, но вытер лицо мокрой тряпкой и, оттащив к костру, сунул плошку с кашей.

   - Ешь.

   Дар не стал отказываться. Чтобы жить и убивать нужны силы.

   Но на цепь его все-таки посадили: Сержант не любил рисковать своими людьми.

   Проснулся Сержант оттого, что карета замедлила ход. Не открывая глаз, попытался определить направление. Восток. И море рядом.

   Знать бы еще, какое именно.

   Какое бы ни было, но корабль - куда более надежная тюрьма, чем карета.

   - Ты не спишь. У тебя дыхание изменилось. И движения глаз выдают, - чужак сидел на полу и снова выглядел ребенком.

   Правильно.

   Если прибыли к пункту пересадки, то в любой момент может появиться охрана.

   - Я принес клятву, - сказал он, поправляя берет.

   - Хорошо.

   Открыть глаза. Приспособиться к сумеркам - плотные занавески и догоревшая свеча создавали иллюзию ночи - и сесть. Размять затекшие мышцы. Выровнять дыхание.

   - Я хотел спросить, почему из всех женщин ты выбрал именно эту? И почему не способен изменить выбор?

   - Не знаю.

   - То есть, это не было осознанным действием?

   - Не было.

   К счастью, больше чужак вопросов не задавал.

   Ехали еще два часа. Пустых. Наполненных самыми разными мыслями, избавиться от которых не получилось. И сдавшись, Сержант вытащил из кармана фарфоровую кошку.

   С ней необязательно разговаривать вслух.

   Вообще разговаривать не обязательно.

Глава 7. Итоги

   Одни проглатывают обиду. Другие - обидчика.

   ...из записок старого ученого, посвятившего жизнь наблюдению за людьми.

   Что я помню о пути?

   Остановка. Берег. Зеленоватая галька, которой Майло набил опустевшие карманы. К слову, его появление никого не удивило. Люди пребывали в уверенности, что Майло присутствовал в карете изначально. Чтобы Наша Светлость не заскучали.

   И это спокойствие меня не удивило. Фрейлины, слуги, рыцари, Кайя... все, кому случалось встречаться с Майло, были убеждены, что точно знают, кто он и откуда появился. Магия?

   Майло назвал это врожденной способностью.

   В его мире важно уметь прятаться. Или притворяться своим.

   На берегу мы пробыли недолго, сменив карету на плоскодонный барк, где Нашу Светлость приняли как дорогую гостью, и не следует обращать внимание на досадные мелочи, вроде решеток на окнах и запертой двери. Разве в этом проявляется истинное гостеприимство? Подали обед, но от запаха жареного мяса к горло подкатила такая тошнота, что ночная ваза, пустая и чистая, пришлась весьма кстати.

   Нервы, нервы... пора лечить.

   И занять бы себя чем-нибудь, но нечем. Пытаясь унять тошноту, я расхаживала по каюте, трогая чужие вещи. Сундук. Книги. Кровать, прикрученную к полу. И стол тоже. Стул один и его занял Сержант, пребывавший в странном полудремотном состоянии.

   Юго чувствовал себя куда свободней.

   Взломав замок на сундуке - моя совесть не мяукнула даже о том, что гости себя подобным образом не ведут, - он вытащил карты. Раскатывал на столе, придавливая углы книгами, астролябией и квадратной массивной чернильницей. Я не мешала. Карты были рисованы от руки, видно, что не единожды правлены.

   Кривая линия побережья. Россыпь городов. Непропорционально широкие дороги и треугольники-горы на юге. Кажется, что на юге.

   За островами выглядывает из волн сказочный змей. А в левом верхнем углу карты улегся тигр... или кто-то на тигра похожий. Юго, водя пальцем по бумаге, читал названия городов.

   Вслух.

   - Восточная граница, - произнес Сержант. - Территория Ллойда.

   Что это нам дает? Разве что ощущение места в огромном мире.

   Барк причалил к берегу. А я подумала, что островов на карте не менее сотни и нанесены, пожалуй, самые крупные. А этот... серая гранитная глыбина, заключенная в квадрат из стен. Крепость, старая, судя по кладке, отживающая свой век. Стены ее поросли желтоватым мхом, а единственная башня частично осыпалась. В дыре гнездились птицы и, возбужденные нашим появлением, они поднялись в воздух.

   Птицы вились над крепостью и орали, громко, пронзительно, раздражающе.

   Дорога брала начало от полугнилой пристани, поднималась к воротам, распахнутым настежь, и терялась в опустевшем дворе. В центре его возвышалось мертвое дерево, чьи могучие корни разворотили мостовую, давая шанс молодой, но хилой поросли. И тонкие стебли торчали, словно пики.

   Виднелись вдали развалины хозяйственных построек, но к ним нам подойти не позволили.

   Нашу Светлость ждали в донжоне.

   Мрачного вида куб с окнами-бойницами, открытым очагом, который давал света еще меньше, чем десяток факелов, закрепленных на стенах.

   Что ж, тюрьма - она и должна выглядеть тюрьмой.

   Но нет, Нашу Светлость повели на второй этаж.

   В отличие от кареты или каюты эта комната явно обустраивалась наспех. Шкуры на полу и голые стены. Полуистлевший гобелен. Характерный запах брошенного помещения, не вонь, но... где-то рядом. Мебель древняя. Продымленная - видать, сушили над очагом, готовясь встречать Нашу Светлость. Но хотя бы матрац не сырой. И простыни чистые... правда, кровать одна.

   Сержант сдвигает кушетку к двери. Подозреваю, ночью и вовсе проход перекроет, но так мне даже спокойнее. Юго обустраивается на подоконнике.

   А я... я вот-вот разревусь.

   - Съешь лучше конфетку, - Юго вытаскивает из кармана леденец на палочке. Сахарный петушок, точь-в-точь как тот, из моего детства. Петушков продавала старуха на станции. Мы всегда возвращались за полчаса до дизеля и мне было скучно ждать, я ныла-ныла, что хочу есть и устала. Мама сдавалась и покупала у старухи конфету.

   Жженый сахар и краситель.

   Что может быть вкуснее?

   - Учись принимать обстоятельства такими, каковы они есть, - Юго взобрался на подоконник.

   А каковы есть?

   Сбежать из комнаты, возможно, выйдет.

   Из крепости - тоже.

   С острова?

   Лодок у пристани я не заметила. Следовательно, вариант украсть и уплыть отпадает. Существует вероятность, что лодки прячут в каком-то другом месте, но это место сначала надо отыскать.

   Юго без особого труда снял ставни, распахнул окно и выглянул наружу. Я тоже посмотрела.

   Сумрачно. Высоко.

   И внизу - море, вцепившееся в скалы.

   - Побег лишен смысла, - Сержант наблюдал за нашими манипуляциями с явной насмешкой. Ну да, я тоже не видела себя спускающейся по простыням, точнее простыне, да прямо на скалы. - Во-первых, время. Кормак и Дохерти договорятся раньше, чем мы доберемся до берега. Во-вторых, положение. Кормак достаточно умен, чтобы не причинять тебе вреда. А вот его люди - дело другое. Побег их разозлит. В лучшем случае тебя поймают и запрут в менее приспособленном для жизни. В худшем - произойдет несчастный случай. Я не могу допустить, чтобы с тобой произошел несчастный случай.

   Мы с Юго переглянулись.

   Итак, моя собственная охрана рискует оказаться надежнее той, которую оставил Кормак.

   - И что нам делать?

   Ответ известен мне самой: ничего.

   - Ждать, - Сержант смежил веки, явно намереваясь уйти в спячку.

   Ожидание затянулось на две недели.

   К концу первой я возненавидела свою тюрьму, остров, Сержанта, который просыпался лишь когда в комнате появлялись чужие. А еще сообразила, что утренняя тошнота появилась вовсе не от нервов.