Леди и война

   - Идиотка...

   Меррон согласна. Полная идиотка. Полноценная даже.

   Она прислонилась к стене и по стене сползла, снизу вверх глядя на человека, сумевшего-таки исполнить приказ. И ставший ненужным кусок мыла вывалился из рукава.

   На что она рассчитывала? На чудо.

   С такими как Меррон, чудес не случается. И не желая видеть убийцу, Меррон закрыла глаза. Боль уходила, сменяясь холодом и неприятным оцепенением. А та штука в груди мешала очень. Меррон хотела было вытащить - не позволили.

   - Не шевелись.

   Не шевелится. Прячется. В темноте. Если сидеть тихо-тихо, то ее не найдут...

   Сержант точит меч.

   Шестой час кряду.

   Круговыми движениями. Вдоль кромки клинка. Аккуратно. Неторопливо. Сосредоточенно.

   В какой-то момент он останавливается, всего на секунду, и не повернув головы произносит:

   - Тебе лучше уйти. Лаашья, ты с ней. Дверь закрыть. Не открывать.

   Мысли не подчиниться не возникает. Мне страшно и, кажется, не только мне. Лаашья торопливо запирает дверь спальни и придвигает для надежности комод. Мы садимся на пол, обе и смотрим друг на друга. А с той стороны не доносится ни звука. Однако тишина не успокаивает.

   Я открываю рот, чтобы задать вопрос: долго ли нам прятаться, но Лаашья качает головой и прижимает палец к губам. Молчи.

   Молчу.

   Жду. Снова тошнит, на сей раз от страха и боюсь я человека, который находится по ту сторону двери. Если, конечно, он все еще человек. Кайя называл себя чудовищем, но ни разу рядом с ним я не ощущала себя в опасности. Теперь же... дверь тонкая. Пара ударов меча и ее не станет. А потом что?

   Сержант убьет меня?

   Или все-таки опомнится и выдаст Кормаку?

   Не знаю.

   Сворачиваюсь на ковре калачиком и зову Кайя. Ждать недолго осталось, но... я не уверена, что мы выдержим. Пожалуйста. Вернись побыстрей.

   Вежливый стук заставляет вскочить. И Лаашья шипит, вытягивая клинки. Она тоже будет защищать меня, ото всех, в том числе от Сержанта. Чем же Наша Светлость заслужили такую преданность?

   Ничем.

   - Леди, - голос мертвенно спокоен. - Прошу прощения, что напугал. Вы в порядке?

   - Да.

   - Хорошо. Если вам спокойнее за запертой дверью, то не открывайте.

   Мы переглядываемся. Я не знаю, насколько могу доверять Сержанту, и Лаашья пожимает плечами, но все-таки решается и сдвигает комод.

   Поворачивает ключ в замке.

   Открывает дверь.

   И первая переступает порог.

   Сержант нормален, вернее, обыкновенен, что само по себе не нормально. Не железный он вовсе, врет и прежде всего себе. Но сейчас не время и не место лезть в душу.

   - Если будет штурм, то сегодня. Перед рассветом, - Сержант взмахом руки отсылает Лаашью, и мне крайне неуютно оставаться наедине с ним. - Не стоит меня бояться. Я... контролирую свои эмоции.

   Мебель цела. Стены. Ковер. Немногочисленная посуда. Вазы. Свечи и на месте остались.

   Он не собирался нападать.

   Ему нужно было одиночество.

   - Я думал, будет иначе, - Сержант едва заметным кивком дал понять, что мое невысказанное предположение верно. - Не так... пусто. Я привык к пустоте. И значит, все нормально.

   Он будет повторять себе это каждую свободную минуту. И занимать так, чтобы минут не осталось.

   Будет лгать.

   Верить.

   И понимать, что лжет. А потом однажды устанет.

   - Зато я знаю, что буду делать потом. Когда все закончится.

   - Что?

   - Убивать, - и эта замечательно безумная улыбка, знакомая по дядюшке Магнусу.

   Со временем штурма Сержант ошибся: Кормак не стал ждать рассвета. И ему не понадобилось подниматься по лестнице. Просто беззвучно распахнулась дверь за моей спиной и мягкий баритон поинтересовался:

   - Доброй нот-чи...

   Если это существо и было человеком, то давно.

   Наверное, оно умерло, скорее всего в пустыне, где горячий ветер иссушил тело, а солнце вылизало кожу дочерна, сделав ее твердой и ломкой, как лист пергамента. И кожа эта с остатками волос плотно облепляла череп, на шее ее прорывали тонкие тяжи связок, а просторная серая хламида не могла скрыть неестественной сутулости фигуры. И двигалось существо рывками, в каждом движении преодолевая сопротивление мира.

   Почему я не закричала?

   Наверное, потому, что не испытала страха, скорее уж жалость: нелегко быть живым насильно.

   Существо кивнуло и протянуло руку. С его ладони скатился темно-синий шарик, который раскололся надвое. И мир вокруг замер. Часы, бившие полночь - каждый удар рождал в башне каменное эхо - замолчали. Воздух стал вязким, время - медленным. А собственное тело - неподъемно тяжелым. Я хотела встать. Закричать. Оттолкнуть умертвие, которое вдруг оказалось так близко.

   Его пальцы - сухие и теплые - сдавили мое запястье.

   И серая тамга соскользнула.

   А я вдруг поняла, что не нужно сопротивляться. У существа чудесные глаза - розовые, как срез сердолика. Не разделенные на белок и радужку. Лишенные зрачков.

   Такие глаза видят больше, чем доступно смертным.

   Наша Светлость отражается в них... и нельзя отвести взгляд, иначе отражение потеряется в сердолике, и я навек останусь там, в розовой каменной тюрьме.

   Существо протягивает руку.

   Я встаю.

   Делаю шаг, который дается с трудом. Силу уходят, как вода сквозь песок... Нет. Я не пойду за ним. Я останусь. Отступлю. У меня есть нож, возможно, бесполезный, но это лучше чем просто подчиниться.

   Возвращаюсь в кресло.

   Дышу, преодолевая сопротивление воздуха.

   - Стой.

   Окрик. И я моргаю, окончательно срываясь с поводка.

   - Хаоту запрещено вмешиваться в дела этого мира.

   Сержант на ногах. И с оружием. Но он один - я знаю, что остальные застряли в ловушке времени, они остались там, где часы никогда не отсчитают полночь. А мы где-то в ином месте, потому как комната плывет... меняется. Точно выворачивается наизнанку.

   - Интер-р-ресно, - произносит существо. Губы его неподвижны. Губ почти и нет - высохшие куски кожи, намертво прилипшие к деснам. Они стали короче и не прикрывают бурых зубов. - Кровь...

   Вытянув руку, оно касается Сержанта, который пытается ударить, но не может. А вот на его щеке появляется рана, сама по себе. И красные капли крови послушно собираются на ладони существа, которое высыпает их в пробирку. Капли так и лежат - красные шарики, точно ягоды клюквы. И одна отправляется на язык. Существо щурится, задумавшись.

   - Из-смененный.

   Интересные у них там методы исследований.

   - Тебе здесь не место. Уходи.

   - Нет. Сильный.

   Существо неподвижно, внешне безучастно - да и может ли неживое проявлять участие? - однако с Сержантом явно что-то происходит. Он держится на ногах, но... выгнулась шея, плечи, точно пытаясь противостоять невидимой тяжести. В меч вцепился обеими руками, только все равно не сумел на весу удержать. Лицо покраснело.

   И когда из ушей пошла кровь, я не выдержала.

   - Хватит!

   В этой смерти не будет ни красоты, ни смысла. Сержанту не одолеть мага - и где, спрашивается, благодушный старичок в расшитом звездами балахоне? - а я останусь наедине с ними.

   - Прекрати. И мы пойдем с тобой.

   Я и так пойду с ним, потому что вряд ли сумею оказать сопротивление. Попытаюсь, конечно.

   - Тебе ведь приказано доставить меня в целости, так? И не причинять вред?

   Пальцем в небо, но если Кормак собрался торговаться с Кайя, имеет смысл сохранить объект торга в наиболее товарном виде.

   - Я не одолею тебя. Но сопротивляясь, могу повредить себе. Это расстроит твоего хозяина.

   - Нет хоз-сяина.

   - Хорошо, того, кто тебя нанял.

   Что ему пообещали?

   И могу ли я пообещать больше?

   - Нет, - ответило существо. - Я согласен. Пусть бросит оружие.