Страница 14 из 42
Подстриженный Тимоти выглядел очень хорошо, но от него страшно несло пармской фиалкой. Он навалился грудкой на спинку переднего сиденья между Майклом и Кэтрин и сказал:
— От меня пахнет «просто шик»! Так сказал парикмахер. Майкл мне дал лимонаду, а сам он пил…
— Ни слова больше! — прервал его Майкл. — А то еще начнешь выкладывать, что мы были не одни, когда пили лимонад.
— Вот как? — спросила Кэтрин. — Значит, агентство сжалилось и отпустило ее с вами?
Он засмеялся:
— Нет. Мы пошли в кафе на пляже, и кто же едет мимо, в розовой машине, как не Люси д'Эспере? Сразу узнала нашу машину и остановилась. Как будто ее пригласили на виллу Шосси к ленчу, и она решила, что мы ее туда отвезем.
Почему-то у Кэтрин упало сердце.
— Так мы сейчас должны заехать за ней в отель?
— Увы, да. Мне она тоже не нужна, но там, на вилле, она, знаете ли, имеет вес.
— Я примерно так и поняла. Они давно дружат с Леоном?
— Года два. Она умело закидывает удочку. Не удивлюсь, если на крючок попадется очень большая рыба.
— То есть она выйдет замуж за него?
— Чего же еще, по-вашему, ей надо? Наша Люси ведет весьма шикарную жизнь, но за душой у нее только машина и драгоценности, которые, похоже, понемногу тают. Да почему бы старику и не жениться во второй раз? Он еще крепкий.
— Но… жена, которой нужны только твои деньги… Леон все-таки не заслуживает этого.
— Не знаю, но это его ждет. В конце концов, она на двадцать пять лет моложе его и умеет шикарно выглядеть в том, что у нее есть. А уж с деньгами Леона она станет прямо королевой Лазурного берега.
— Ну да, ему ведь всегда нужно самое лучшее, — проговорила Кэтрин. — Однако его «лучшее» не всегда настоящее. Он никогда не жил в уютном семейном кругу, никогда не нуждался в людях ради них самих, а только чтобы придать себе дополнительный ореол. Самовлюблен, как Нарцисс.
— Не совсем уверен, что знаю, кто это такой, но за пачку банкнотов в миллион я бы и сам им стал! — жизнерадостно провозгласил Майкл. — Нет, знаете, вы в нем ошибаетесь. Верите или нет, но в нем есть благородство, и он понимает людей. Если он решит жениться на Люси, значит, в ней есть что-то настоящее, что ему нужно… Вот, приехали! — он остановил машину перед скромным отелем, фасадом выходящим на море. — А вот и она! Разговаривает с полковником Верленом. Они подходящая парочка — он тоже ищет богатую жену!
Люси д'Эспере увидела их и помахала рукой в перчатке, заканчивая свой разговор. Майкл стоял у открытой дверцы машины, ожидая, пока она возьмет сумочку со столика, попрощается и сядет к ним в машину.
— Как приятно! Ради Бога, не сердитесь на меня, что я попросила Майкла заехать за мной. Может быть, ребенок пересядет вперед? Тогда мы с вами сможем поболтать, мадам… можно я буду звать вас Кэтрин?
— Пожалуйста.
Все расселись к удовольствию Тимоти. Он стоял, прижав нос к переднему стеклу, пока Майкл твердо не вжал его в сиденье кресла и не завел двигатель. Кэтрин успела подумать, что, может быть, сейчас для Тимоти нужнее всего Майкл. Майкл ничего не знал о детской психологии, не представлял, да и не ломал себе голову, о чем думает или что переживает четырехлетний ребенок. Он просто знал, что никто не должен случайно навалиться на руль или разбить головой ветровое стекло, поэтому он и посадил его в кресло. У Майкла Дина не было никаких сложных реакций.
Машина набирала скорость. Люси потрогала бледно-голубую кожаную обивку длинными белыми пальцами.
— Очень женственно, нет? Вам нравится машина?
— Замечательно красивая.
— Знаете, я помогала Леону выбрать ее. Он хотел, чтобы и снаружи и изнутри она была кремовая, но я чувствовала, что нежно-голубой и светло-желтый лучше подойдут для блондинки. Я ему говорила, что надо с вами посоветоваться.
— Значит, она совсем новая?
— Ну конечно. Ее купили неделю назад до того, как я увидела вас. Леон говорил, что у вас рыжие волосы и белая кожа, — слишком бледна, как он сказал! Но я решила, что немного яркого цвета лучше, чем кремовый. Каждая богатая женщина в Ницце ездит в кремовой машине.
— Я небогатая женщина.
Люси устроилась в своем углу и остановила свои раскосые глаза на Кэтрин.
— Вы можете ею стать, если захотите. Нельзя изменить тот факт, что ваш сын — богатый наследник.
Кэтрин предостерегающе подняла палец, чтобы остановить ее.
Люси мурлыкающе засмеялась, взглянув вперед, где виднелась только светлая макушка мальчика, и пожала плечами.
— Гораздо лучше, если он будет расти, зная это, — сказала она со своим странным произношением. — В школе его будут окружать сыновья богатых аристократических семей. Он должен понимать, что он такой же, как и они; и почему бы не знать ему это сейчас?
— Он пойдет в школу через год.
— Но это абсурд! У нас есть такие же детские сады, как и у вас, в Англии. Там есть и английские дети, а для тех, кто живет далеко, есть прекрасные интернаты, где дети остаются с понедельника до пятницы. Для ребенка это было бы идеально.
— Я считаю, что лето здесь очень жаркое, — твердо сказала Кэтрин. — Я не отдам Тимоти в детский сад до конца лета, да и потом это будет только дневной садик, для начала только на несколько часов. Я сама могу преподавать ему многое.
— Но у вас не те методы, что во Франции; кроме того, ему нужно изучать и французский, не только английский, — заметила Люси, как бы желая показать свою справедливость. — По-моему, это плохо, когда детей обучают собственные матери. Потом другим учителям будет трудно найти с ними контакт.
— Вот это постараюсь иметь в виду.
Люси улыбнулась:
— Леон говорил мне, что вы очень упрямая молодая женщина. А он слишком нетерпелив, слишком высокомерен, чтобы спокойно указать вам на ваши ошибки и непонимание. Я чувствую, что, наверное, мой долг немного предупредить вас. Леон имеет право решать вопросы воспитания ребенка: он это уже обсуждал со мной.
Кэтрин как будто ударило током.
— С вами? — спросила она, стараясь не слишком выделять местоимение. — Но почему? Разве у вас есть опыт воспитания детей, мадам д'Эспере?
Улыбка на лице Люси застыла.
— Я ближайший друг Леона и единственная близкая ему женщина. Кроме того, я имею представление о здешних условиях. Леон желает в будущем приставить к нему учителя, но пока его нет, мальчику придется посещать один из детских садов здесь, у нас. Я чувствую, что для него будет лучше начать как можно скорее, чтобы он возможно раньше начал изучать французский.
Несмотря на свою решимость оставаться спокойной, Кэтрин почувствовала невыносимое напряжение. У нее не было выбора, кроме как возражать Леону, но ничто и никто не вынудит ее поддаться этой женщине, которая даже не является пока членом семьи. Однако уютный салон автомобиля был неподходящим местом для выяснения отношений. Она невольно посмотрела в зеркало заднего вида и встретилась глазами с Майклом; один его глаз предостерегающе прищурился, и она поняла, что Майкл услышал их разговор.
— Мы об этом поговорим в другой раз, — сказала она. — Как красива эта дорога из Понтрие в Ниццу, правда?
Люси снисходительно согласилась, но больше ничего не сказала. Было слышно, как Тимоти все время спрашивал что-то у Майкла и получал в ответ то утвердительное хмыканье, то объяснение. Иногда к ним долетало облачко фиалкового аромата, заглушая тонкие духи Люси.
Они приехали на виллу Шосси во втором часу дня. Люси не вошла в дом. Она опустилась в кресло на патио рядом с террасой и воззвала к Антуану. Приказав принести себе пить, мельком велела, чтобы сказали мсье Леону, что она здесь. Майкл сел в машину, чтобы отвести ее в гараж, и Кэтрин, взяв Тимоти за ручку и пробормотав извинения, пошла домой. Но в холле ее встретил Леон. В легком тропическом костюме, безупречно причесанный, так что белые виски красиво оттеняли лицо, он остановил пристальный взгляд на Кэтрин, а потом перевел его на Тимоти.
— Ну, что вы думаете о Ницце? — грубовато спросил он.