Магия Изендера

Вот так оно и выходит всегда. Только кто-то уничтожит большое зло, как ему на смену приходит множество тварей поменьше, но ничуть не менее злобных. Что же, теперь сиренам придётся с ними бороться вместе с моряками и остров Гиалад был одним из форпостов этой подводной войны. "Свирепая фурия" и "Резвая кобылка" стояли на якорной стоянке рядышком и должны были отплыть сразу после моего отбытия. Спустившись вниз, я рассказал о том, что у Повелительницы неба родилась дочь, но ни словом не обмолвился, кем она приходится мне в магическом смысле, даже своей невесте.

У Аквианы всё было в полном порядке, надев монокль или скорее полупенсне, так как монокль в глаз всё же вставляют, я осмотрел её и убедился, что в обозначенный магией сирен срок моя невеста обзаведётся парой стройных, длинных ножек. Мне не составило бы большого труда резко сократить этот срок, но я не стал торопить событий. Проведя с ней ночь в нашем домике, я собрался в путь. Мои шрамы сделались более "потёртыми", но никуда не исчезли, правда, временами они немного побаливали, но не сильно, терпеть можно, но меня немного смущало, что поцелуи Акви мигом снимали боль.

На следующий день, после дружеского завтрака во дворе небольшого замка, я попрощался со всеми, попросил не звонить мне по телефону без особой нужды, сел на Сокки и отправился в путь. Один, без сопровождающих, поскольку мог и сам поднимать быструю волну ничуть не хуже сирен. Узнав об этом, Аластан сразу же сказал:

— Быть тебе настоящим королём океана, сынок, — после чего, повернувшись к жене, добавил, — всё, милая, кончилась женская власть.

Поцеловав ещё раз на прощание Аквиану, я поскакал на юго-запад. Мой путь лежал в на огромный полуостров Кертумия, в устье реки Таринии. Это была очень полноводная река и там я мог ночью незамеченный никем углубиться на полуостров километров на шестьсот, чтобы уже посуху отправиться в Лариданские горы, к озеру Зоал. От того места, где я намеревался высадиться, до него было почти две тысячи лиг пути по землям на редкость сварливых и воинственно настроенных баронов. Как и раньше, я собирался выдавать себя за странствующего рыцаря, но теперь не с юга, а с севера. Почти вокруг всего Большого Изенда можно было проплыть на корабле, так что я мог даже не задумываться о том, как смог пересечь Великую пустыню, раскинувшуюся по обе стороны от экватора на четыре с половиной тысячи лиг. Говорят, что пересечь её вообще невозможно.

С наступлением ночи я уже был возле устья Таринии. Толи сама собой, то ли из-за подводных магических монстров там разыгрался нешуточный шторм и потому вряд ли кто заметил, что вверх по реке пошла небольшая быстрая волна. Высмотрев самое пустынное место на пологом левом берегу широкой реки, я развеял быструю волну и взмыл в воздух вместе с Сократом. Небо затянули низкие облака, но дождя не было. Пролетев километров тридцать, я высмотрел небольшую рощицу неподалёку от дороги, идущей параллельно берега из одного баронства в другое, сверился с картой и совершил мягкую посадку на опушке. Я забрался в зону субтропиков, а потому замёрзнуть было невозможно физически и к тому тут начиналось лето.

До утра оставалось всего четыре часа. Рассёдлывать Сокки не имело смысла, потерпит до вечера. Сунув ему под нос ясли с овсом и поилку, я бросил на землю войлочную скатку, лёг и заснул, как убитый. Четыре месяца сидячей жизни не прошли даром, я малость обленился и хотя не поправился, потерял форму. Наверное именно поэтому, когда солнце поднялось уже довольно высоко, но тучи не развеялись и потому наступившее утро было хотя и тёплым, но пасмурным, не сразу понял, что в километре от меня завязалась какая-то свара. О том, что кому-то приходится туго, я догадался только минут через десять, услышав отчаянный женский визг, а затем вопль:

— Ай, не надо! Не трогайте меня! Отпустите, мне больно.

В седло, как мне кажется, я влетел даже толком не открыв глаз, и, прихватив ясли с поилкой, мигом вылетел из кустов, за которыми Сокки не увидели бы даже подойдя к ним вплотную. Зато то, что увидел я, когда помчался к дороге, мне не понравилось. Дюжины три всадников, облачённых в полудоспехи, бомбили небольшой то ли обоз, то ли караван, то ли ещё что-то в этом роде. Они остановили на дороге четырнадцать больших фургонов и теперь вышвыривали из них людей, узлы, баулы и какие-то музыкальные инструменты. Половина всадников, а они все явно были солдатами какого-то барона, спокойно сидела на конях с арбалетами в руках, а вторая в это время бесчинствовала, но как-то лениво, без азарта и злости, но всё же делово.

Ладно, это я ещё смог бы стерпеть, но вот то, что двое здоровенных детин повалили на траву девчонку лет четырнадцати, а третий задрал кольчугу, спустил штаны и приводил в рабочее состояние своё мужское хозяйство, меня здорово разозлило. Велев Сократу ввалить чертей остальным всадникам, я на полном скаку соскочил с него и полетел к троице насильников по пологой траектории. У того, который потряхивал своим мужским достоинством, глаза на лоб полезли от увиденного и он испуганно завопил:

— Летающий рыцарь-маг!

Люблю, когда меня уважают. Девчонка в разорванном платье осталась лежать на траве, а вот трое детин взлетели в воздух, чтобы рухнуть на траву в двух десятках метрах от неё. Этим ещё повезло. А вот их подельникам, хотя и не всем, досталось куда больше. Пробегая мимо, Сокки так высоко вскидывал задние ноги, что выбивал всадников из седла и те падали на дорогу замертво. Я быстро направился к фургонам, взлетел на один и крикнул:

— Сдавайтесь, или я вступлю с вами в бой!

На Малом Изенде тоже уважали летающих рыцарей-магов. Против мага-воина, способного летать по воздуху, нужно выставить точно такого же, а может быть даже двух или трёх. Будь это разбойники или всадников насчитывалось раза в три меньше, то я просто пустил бы ход кулаки, но драться одному с целым отрядом без магии, было крайне неразумно. Как пить дать настучат по голове. Зато против посвящённого мага, решившего облачиться в доспехи и отправиться в дальние странствия в поисках приключений, особенно не попрёшь. У него и магическая защита лучше, и все боевые артефакты и амулеты, даже самые хилые на первый взгляд, имеют сумасшедшую силу.

Всадники не на шутку струхнули. Больше всего их смущал бешенный конь, сбивший уже четверых их товарищей на землю. Чтобы избавить себя от лишней работы, я не дал Сокки метнуться к следующей жертве, заставил коня взлететь в воздух и перенёс поближе к фургону. При этом я коротко свистнул и он встал в самом центре каравана неподвижно. Перелетев с хлипкой крыши на коня, я встал на седле во весь рост, поднял в верх руки и в нависшие чуть ли не над самой землёй тучи с оглушительным треском ударили ветвистые молнии посильнее, чем во время самой страшной грозы. Главный насильник, лежавший на траве метрах в пятнадцати от меня, быстро натянул на себя штаны, поднялся на ноги и всё так же испуганно крикнул:

— Синьор рыцарь, не делайте глупостей! Мы в своём праве! Мы не какие-то там разбойники. Мы выполняем приказ барона Леонарда дос-Фортуло. Эти бродячие комедианты обокрали его.

На ноги вскочил дородный мордатый мужик и завизжал:

— Ты врёшь, негодяй! Мы всего лишь взяли малую часть того, что нам было обещано. Мы две недели веселили гостей твоего барона и не получили за это от него никакой платы.

Снова пальнув в небо, на этот раз большими осветительными шарами, которые взорвались на высоте в триста метров, отчего тучи над нами окрасились багрянцем, я развёл руки и приказал:

— Немедленно встаньте все передо мной. Здесь люди барона, а здесь комедианты. Будем разбираться, кто прав, а кто виноват. Тех всадников, которых выбил из седла мой конь, поднесите ко мне, я их немедленно исцелю. — Видя, что у насильника левая рука повисла плетью, я пообещал — Тебя я тоже исцелю, хотя за то, что ты хотел изнасиловать эту девчонку, следовало бы тебя наказать.

— Изнасиловать? — возмущённо завопил всадник — Да вам кто угодно скажет, что я вчера заплатил ей два декара за ночь любви, как она сама сказала, но потом подсыпала мне снотворного в вино и смылась вместе со своими приятелями. Тоже мне, девчонку нашли. Ваша так называемая девчонка переспала чуть ли не со всеми моими всадниками за эти две недели. Поэтому зря вы про меня такое сказали. Это всё навет, я никакой не насильник.