Валентин и Валентина

– А Амелия? – Данил пропустил его в комнату.

– С нее мало толку. Она будет пить до рассвета в кабинете, пока не напьется или ее не вырвет, – он положил дочь на кровать и укрыл одеялом, – как на зло, когда отпустил няню на выходные, случился приступ.

– Закон подлости, – брат уселся рядом, – завтра летишь в Штаты на вручение Эмми? А Лент?

– Да, мне нужны деньги. Последнее время Амалия сильно увлекается спиртным, вечеринками и думает меньше всего о работе. В дизайнерском центре это не понравилось и ее отправили в отпуск на неопределенный срок. – мужчина запустил пальцы в черные волосы:

– Как Москва? Говорят, там шел снег? – аккуратно сменил тему Лент.

– О погоде нагло врут, – усмехнулся Данил, – осень в городе теплая почти как в Лондоне. Мама давно не писала, как она тут?

– Хорошо. Улетела с моим отцом в Африку. Отдыхает. У нее отпуск, – глаза слезились, голова болела, он хотел спать, – Как твой отец поживает? Все еще вместе держите фирму?

– Да, – улыбнулся старший брат, – Лент, видел бы ты его новую жену. Такая женщина, черт, мне бы такую куколку – красавица и, причем умная девушка. Поражаюсь вкусу отца. Однако маму никто не заменит – она была первой и единственной останется.

Замолчали надолго. Лент сидел, уставившись в одну точку на пол. Данил поглаживал племянницу по черным волосам. Первым заговорил Данил:

– Лент?

– Да.

– Твоя семья не мое дело, но я бы на твоем месте развелся. У тебя больной ребенок, а Амелия пьянчушка. – сухо сказал Данил.

– Тише, Ани, – Лент обернулся к дочери. Девочка мирно спала.

– Я знаю, что Амелия увлекается выпивкой, такое любого с ног собьет. Ани был год, когда врачи поставили диагноз. Ты пойми меня, лучше такая мать, чем несколько чужих нянечек. Я не могу постоянно быть с моей девочкой, потому что график съемок скользящий и еще театр. Пусть лучше она присматривает за дочерью, пока я в отъезде, – тихо закончил Лент.

– Я скажу прямо – когда–нибудь эта женщина угробит ребенка. – Данил поднялся с кровати, – Этот брак не брак, а мучение. Он вытягивает из тебя силы, подумай над этим, брат.

– Знаю, – прошептал он, – но так нужно.

– Нужно? – Данил подхватил Лента под локоть и отвел к окну. Старший брат был на голову ниже младшего, но характером он был сильнее.

– Нужно??? – зло прошептал Данил, – Мы, что в каменном веке живем? Я не уверен, что ты все еще любишь свою жену. Даю, пять пальцев, что давно с ней не спишь. Черт, Амелия развлекается по вечеринкам с мужиками, пока ты работаешь на съемочной площадке. И это нормально? Нужно? Кому? Лент, кому нужно? Всем давно плевать на моральные устои. Женился, живи с ней, пока она желанна. Надоели друг другу, пока. Вот оно современное общество, все стало проще. Разведись с Амелией, приезжай в Россию. Я и жена, всегда рады вам с дочкой. Ты знаешь, что Таня не может иметь детей. Да, она будет пылинки с Ани сдувать, тем более мы скоро переедем на лето жить в Зеленый Бор. Город курорт, Лент, не Лондон. Разведись с ней, пока не пришла в твой дом настоящая беда, Валентин Томас Харт.

– Я подумаю над твоими словами, – неопределенно сказал он.

– Думай…ладно, я спать, – брат вышел из комнаты, оставив его наедине со своими размышлениями. Лент не отошел от окна, а наоборот открыл его. В комнате стало свежо от дождя на улице, мужчина вдохнул воздух и шумно выдохнул прохладный воздух. Улицы Лондона имели на него особенное влияние, они успокаивали.

С 3–го этажа Квейтен Стрит город напоминал спящего дракона. Узкая улочка, нет бесконечных потоков машин, автобусов, такси – тишина в сердце многомиллионного города. Он любил Лондон – его город. Хотя место, где он родился, было далеко за границей Британии – Россия. Странное слово на распев с интересными людьми. К примеру, характер брата, если Данилу что–то не нравилось, он говорил об этом прямо. Его старший брат был человек дела, слова, мысли. Данил любил повторять, что Лент унаследовал русский дух, потому что русские корни так просто не отпускают…

Однажды старший брат разрезал руку ножом. Было много крови и страха, что вена задета. Данил решил, что будет шрам, рука останется изуродованной. Он неумело перебинтовал порез и позвонил в больницу. За Данилом наблюдал Лент. Младший брат не говоря ни слова, подошел к кухонному столу и, взяв нож, разрезал в том же месте свою руку.

– Что ты делаешь?! – крикнул Данил.

– Со старших нужно брать пример, когда я вырасту – я стану таким же смелым как ты, Данил, – спокойно сказал мальчик.

– Один шрам на двоих – ты смелее любого мужчины, братишка, – гордо сказал старший брат.

Когда приехала неотложка вена на руке Данила была не задета, а вот Лента тут же забрали в больницу.

Глава 2

Зеленый Бор. Россия.

Ей снилось ночное поле. Она бежала по зарослям пшеницы, слегка притрагивалась ладонями к ее верхушкам. Они смешно щекотали ее руки, а девушка в ответ смеялась. Было хорошо на душе, что хотелось запеть какую–нибудь несложную песню. Вместо мелодии из горла вырвался крик – она закричала от счастья, что вот она свобода. Хо–ро–шо…

Бегунья остановилась и закружилась на месте. Юбка развивалась на ветру, волосы щекотали щеки. Она прижала руки к груди и задорно захохотала. Ей было так хорошо, что мир по сравнению с ее счастьем стал еще ярче и волшебнее. Хотя бы взять это ночное поле в свете полной желтой луны. В нем было не меньше магии, чем в книгах о Гарри Поттере. Поле притягивало, манило путника в свою волшебную даль, и кто знал, может там, вдали в это время вершилась своя легенда. Девушка остановилась и прислушалась. Может сейчас застрекочет ночной сверчок, или птичка споет предутреннюю песню, или из той сказочной дали будет слышна мелодия?

Девушка не расслышала сказочную мелодию, а услышала жужжащий звук с неба и подняла голову к звездам. Черный предмет приближался к земле, он становился все больше и больше. Наконец, предмет разломился на две части и вспыхнул как спичка. Коснувшись земли, он пробороздил железным брюхом поле, оставляя после себя грязный след. Тяжелые винты самолета продолжали вращаться все ближе, ближе и ближе…

Девушка задыхалась от своего крика. Она оступилась и упала, но упала не в пшеницу, а на пол. Кошмар окончился, но ей казалось, что она еще во сне. Звук был наяву. Он приближался ближе и ближе – жужжащий, тяжелый. Будто машина с неба вот–вот сейчас упадет на их дом.

Во второй раз она закричала, но на сей раз, девушка кричала словами:

– Лиза! Лиза! Вставай! Что–то не так! К нам летит самолет! Слишком низко!

– Боже мой, дорогая, – сонным голосом бормотала высокая брюнетка, надевая на левую сторону пеньюар, – я знала, что сегодня у тебя будет кошмар поэтому осталась ночевать в твоей комнате…это всего лишь сон, Валентина.

– Нет! Прислушайся! Слышишь?! Звук в реальности! – Валентина уже спускалась с лестницы. Комната девушки была оборудована под кабинет и спальню одновременно. Сейчас никто не верил, что еще год назад здесь был чердак. Сюда редко кто поднимался из–за крутой лестницы. Лестница находилась в задней части дома в саду. Неудобство заключалось в том, что спустившись со второго этажа, нужно было пройти сад и постучать в двери дома.

Валентина пробежала извилистую дорожку вокруг дома и колотила в двери:

– Мама! София! Вставайте!

– Он и правда приближается! – Лиза запуталась в полах халата, – Ты права, Валентина – это самолет! О, боже мой! Он сейчас упадет прямо на дом!

– Что происходит?! Люди вы что?! В шесть утра!? – бодрым голосом сказала София, выходя почему–то не из дома, а из сарая. Она поправляла рыжие волосы и одергивала юбку. За ней шел сосед, заправляя в брюки рубашку.

– Я слышал, кто–то кричал про падающий самолет? – весело спросил мужчина.

– Он… вот он! – Валентина указала на темно–зеленый вертолет, что пролетел над домом и уже удалялся прочь.

– Вертолет, а не самолет, – поправил Валентину сосед.