Страница 22 из 27
Я, разорвав эту чертову магическую цепь, вскочила со своего кресла, но блюдце с тихим воем крутилось все быстрее и быстрее, а голова над столом становилась все более материальной. Изо рта бившегося в конвульсиях медиума обильно шла белая пена. В зале возникла паника. Адепты верховных учителей перепуганно жались по углам. Наиболее малодушные из них в отчаянии осеняли себя крестными знамениями, но безрезультатно.
Самое удивительное, что я никакого ужаса перед этой явившейся из небытия головой почему-то не испытывала. Была лишь веселая злость и твердая уверенность, что ярость пришельца вызвана его непонятным страхом передо мной. Но на сеанс психоанализа времени не было, у меня имелись более насущные проблемы.
- Верни Андрея! Тварь! – выкрикнула я в лицо своему врагу.
- Я уничтожу тебя прямо сейчас! – продолжала бушевать голова, и в зал начали падать тяжелые слова какого-то древнего заклятия. Но тут тихий вой, с которым вертелось блюдце, перешел в пронзительный визг, пена, обильно вытекающая изо рта медиума, окрасилась кровью, а само спиритическое блюдце с ужасным треском раскололось на две половины. Вращающийся шар, разметав стоящие на столе свечи и колыхнув тяжелые портьеры банкетного зала, растаял в воздухе, а вокруг меня начался бедлам. Служителям верховных учителей наконец-то раскрыли лицо их истинного врага и теперь каждый из них, как мог, пытался доказать свою верность Абсолюту. В меня тыкали пальцами и поливали грязью. Не поклянусь, но по моему в дальнем углу всерьез обсуждалась идея тут же, не сходя с места, принести меня в жертву. Я в панике оглянулась. Вокруг были только перекошенные злобой малознакомые и совсем незнакомые рожи. Утративший ко мне всякий интерес Гюстав пытался привести в чувство пострадавшего медиума. Но со стороны бара, щедро раздавая толчки и пинки, уже пробивался мне на подмогу Сергей. Смельчаков же, дерзнувших преградить дорогу моему грозному (и, признаться, уже изрядно выпившему) оператору, в зале не случилось, и, разметав неорганизованного противника, он буквально вынес меня из банкетного зала в гостиничный холл, где, как всегда, толклась какая-то многочисленная посторонняя публика. Несколько обалдевшие от пережитого, мы отправились в номера зализывать раны.
….
А на рассвете к нам заявилась администрация отеля. Оргкомитет конференции аннулировал нашу аккредитацию, и нам предлагалось в течение максимум получаса освободить занимаемую площадь. Оскорбленные в лучших чувствах ясновидящие попробовали даже попытаться изъять у нас уже отснятый видеоматериал, и мои поспешные сборы прошли под аккомпанемент громогласных криков Сергея из соседнего номера, детально инструктирующих куда и в какой именно последовательности им необходимо тут же пойти. В сопровождении молчаливого эскорта гостиничных охранников мы прощальным маршем пересекли холл и вышли в гостеприимные объятия крымского июльского утра.
- Да, давненько меня не выгоняли из отеля без завтрака, – саркастически вздохнул Сергей, мостя сумку с камерой и рюкзак на узенькую лавочку ялтинской набережной. – Что делать будем, «насяльника»? Скоро жрать, между прочим, захочется!
Не обращая внимания на его стенания, я задумчиво смотрела на утреннее море. Необходимо было найти ответы на два вопроса. И первый из них – что это вчера вообще было?! Соткавшаяся из воздуха говорящая голова, признаться, несколько поразила мое воображение, и грядущие астральные битвы как-то страшили. С другой стороны, внутри зрела твердая решимость идти до конца, и хоть взорвать этот чертов полуостров, если есть даже ничтожный шанс добраться до Андрея. Тем более душу слегка грело родившееся вчера ощущение, что этот козел в балахоне меня тоже боится. Правда, оно уже не было столь твердым, как в прошедшую полночь. Мало ли, что мне могло показаться!
Причем, насчет «показаться» тоже высказывался ряд сомнений. Сергей, которому из его бара материализовавшуюся голову было видно довольно плохо, пребывал в убеждении, что местные проходимцы просто подмешали в свечи какой-то неслабый галлюциноген, и находившиеся поближе к столу граждане пали жертвами инспирированного массового психоза. А что? Между прочим, тоже версия. И что мне теперь со всем этим делать?!
Но пока я перебирала многочисленные варианты, включая похищение с дальнейшими чудовищными пытками вероломного «штандартенфюрера» Гюстава, позвонил Павел. Заняться в больнице ему было решительно нечем и, скуки ради ковыряясь в Ю-тубе, он неожиданно нашел свежий, лишь недельной давности сюжетик об обнаружении очередного русалочьего трупа в крымском Казантипе. Поведав о своем открытии, он поинтересовался, как дела у нас. Как вы понимаете, мне было, что ему рассказать.
- Огигия, – задумчиво и даже как-то нараспев протянул Паша, – Огигия, Огигия, Огигия. Какое-то, черт возьми, удивительно знакомое слово. Вот только откуда? «В море находится остров Огигия некий, далеко…»…., вроде как-то так… . Но, если ты все-таки поедешь на Казантип, рекомендую завернуть в Нимфей, это практически в Керчи (да там, впрочем, все рядом). В этом Нимфее светкина подружка Ирина копает сейчас какие-то греческие развалины. В любом случае она знает об этих Огигиях, Гесперидах и Гомерах уж поболе моего. Скажешь, что от нас, может, она тебе чем-нибудь поможет.
Узнав, что мы срочно отправляемся в Керчь и на Казантип, Сергей попытался поднять бунт, но безуспешно. У него не было никаких шансов. До даты отлета у нас оставалось еще три дня, вариантов поменять билеты в разгар сезона практически не было, а в гостиницу нас велели не пускать.
До Керчи мы добрались сравнительно быстро и без приключений, но пока дорога от Ялты шла вдоль моря, меня не покидало ощущение следящего за мной внимательного и недружелюбного взгляда. Я даже попыталась поделиться ощущениями с Сергеем, но была подвергнута жесточайшей обструкции. Гнев на милость он сменил только лишь уже на востоке Крыма.
ГЛАВА 7
Немного поблукав по нимфейскому раскопу, мы, наконец, увидели худенькую невысокую женщину, наиболее полно соответствующую пашиным описаниям. Похоже, добросовестный Паша не менее тщательно описал ей и нас, так как при нашем появлении она тут же направилась навстречу.
- Ирина, представилась она, – а вы, видимо, Лика и Сергей, странствующие в поисках Огигии? Пашка немного рассказал о ваших приключениях. Забавно. Впрочем, сейчас вы пришли точно по адресу. Незавидна судьба тех, кто рискнет преследовать усталых путников, нашедших убежище в святилище Деметры. Горе чародеям, дерзнувшим проявлять свое жалкое мастерство перед лицом Великой матери, порождающей все живое и принимающей в себя умерших.
Видимо, где-то в этот момент выражение наших лиц стало уж слишком смешным, и Ирина не выдержала. – Ладно, уж, шучу, шучу! – рассмеявшись, несколько успокоила она нас. – Хотя, с другой стороны, как посмотреть. Мы ведь действительно находимся на месте святилища древнегреческой богини плодородия, сестры, жены, а по некоторым слухам и чуть ли не матери самого Зевса (там у них в этом плане все довольно запутанно), так что если она примет вас под свое покровительство, вы сможете чувствовать себя в полной безопасности. Но, на всякий случай, рекомендую вам быть с ней попочтительней. Ведь Элевсина, сына этого вашего Огига, Деметра лишила жизни, лишь за то, что он подсматривал за ней. Ну, идемте в лагерь, я покажу, где вы можете поставить палатку.
Мы с Сергеем ошарашено переглянулись. Что и говорить, грядущий вечер явно не обещал быть томным. После ужина Ирина, первым делом, вытребовала у нас подробный рассказ о ялтинских приключениях.
- И что, на этом гнусном шабаше не было ни слова о Деметре?! – уже в конце моего повествования вдруг искренне возмутилась Ирина. – Все-таки неучи, эти ваши посвященные! Как можно было не приплести сюда предания об элевсинских мистериях? Даже обидно! Эти мистерии, между прочим, вообще считаются самыми важными из всех обрядов древности. Они раскрывали тайную связь между миром живых и миром мертвых, а высшие посвященные, полностью прошедшие обряд, вроде как, становились бессмертны и обладали божественной властью в потустороннем мире.