Страница 8 из 36
Первым заговорил лорд Уорбек. Он тяжело дышал и с трудом произносил слова.
— Мне… мне очень жаль, — удалось ему сказать. — Мой единственный сын… гость в доме… мне стыдно…
— Не расстраивайтесь, милорд, прошу вас, — сказал д-р Ботвинк быстро, причем его английский язык при создавшейся натянутости стал еще более церемонным, чем обычно. — Я прекрасно понимаю положение. Этого прискорбного маленького инцидента следовало ожидать. Он подтверждает мое мнение, что мне не следует присутствовать на обеде сегодня вечером. Собственно говоря, я уже указал на это вчера вашему славному Бриггсу. Это не значит, что я не ценю вашего гостеприимства, но там, где замешана политика…
— Никакой политики в этом доме, — еле произнес лорд Уорбек.
— Идите сюда на минутку, — твердо сказала Камилла. — Мне нужно поговорить с вами. — Она взяла сбитого с толку Ботвинка за руку и отвела его в глубь комнаты. — Послушайте, — сказала она, — я понимаю ваши чувства, но вы просто обязаны помочь нам провести этот вечер. Все будет и так ужасно, но без вас выйдет еще хуже, да еще учитывая настроение Роберта.
— Хуже, леди Камилла? Я не понимаю. Как может быть хуже, если он во всем винит меня?
— О, не воображайте, что только вас! Вы послужили предлогом для его грубостей. Он ненавидит сэра Джулиуса так же, даже больше, пожалуй, потому что он считает, что это человек из его класса, который переметнулся на другую сторону. По той же причине он не переносит миссис Карстерс.
— А вас, миледи? Он ненавидит и вас? И если так, то по какой причине?
— Именно это, — сказала Камилла медленно, — я и приехала узнать.
— Я понял вас.
— Благодарю. Я так и думала, что вы поймете. Вы, по-видимому… человек проницательный.
Д-р Ботвинк на минуту замолчал. Потом, взглянув в сторону софы, сказал:
— Мой отказ огорчил бы лорда Уорбека, не правда ли?
— Да, он очень расстроился бы. Этот рождественский прием — всецело его идея, а он вряд ли доживет до следующего.
Д-р Ботвинк вздохнул.
— Я многим обязан его светлости, — сказал он. — Я присоединюсь к обществу сегодня вечером, леди Камилла.
— Спасибо. Я искренне благодарна вам за это.
— И все-таки, — сказал д-р Ботвинк горестно, — я опасаюсь, что в лучшем случае буду чувствовать себя рыбой, вытащенной из воды. Не говоря уже о том, что я вызываю неудовольствие мистера Роберта, между мной и остальными гостями так мало общего.
— Я уверена, что вы можете поладить с кем угодно.
Д-р Ботвинк покачал головой.
— Нет, нет, — сказал он. — У меня довольно узкий круг интересов. Я с нетерпением предвкушал знакомство с вашим министром финансов, потому что надеялся выяснить у него известные пункты в теории и истории конституции, имеющие отношение к его министерству. Но когда я затронул эту тему за завтраком, он не проявил никакого интереса и, я бы даже сказал, осведомленности.
Камилла засмеялась.
— Какое простодушие, доктор Ботвинк, — сказала она. — Неужели вы действительно ожидали, что министры знают хоть что-нибудь из истории конституции? Они слишком заняты делами своего министерства, чтобы беспокоиться о чем-либо подобном.
— Боюсь, что я все еще плохо понимаю Англию, — сказал историк кротко. — На континенте нередко случается встретить на министерском посту профессора истории.
— Во всяком случае, вы зря думаете, что расшевелите гостей, расспрашивая Джулиуса о британской конституции, — сказала Камилла твердо. — Как бы там ни было, он терпеть не может профессиональных разговоров. Разве вы не видели, как миссис Карстерс только что надоедала ему своими разговорами о пошлинах на сахар? Нет, если вы хотите заставить его разговориться, попробуйте гольф или рыбную ловлю. Если что его действительно интересует, так только это.
— Гольф и рыбная ловля, — повторил д-р Ботвинк серьезно. — Благодарю вас, леди Камилла. Буду помнить. Может быть, с вашей помощью я даже пойму в конце концов английскую общественную жизнь.
V
Роберт запутался
Роберт закрыл за собой дверь библиотеки и вышел в коридор со вздохом облегчения. Чтобы попасть в помещение для слуг, ему надо было повернуть налево, но вместо этого после минутного колебания он пошел в обратную сторону. Не сделав и нескольких шагов, он остановился в изумлении. В углу коридора, у стены, стоял человек, по-видимому, всерьез занятый созерцанием портрета шестого лорда Уорбека в охотничьем костюме, верхом на коне, со сворой мидмаркширских гончих. Одетый в аккуратный костюм из серого твида, незнакомец, несмотря на свой большой рост, ухитрялся казаться незаметным. По-видимому, он чувствовал себя совершенно свободно и при приближении Роберта посторонился с видом человека, уверенного, что его присутствие здесь вполне в порядке вещей.
Роберт был не в таком настроении, чтобы считать чье-то присутствие в порядке вещей. Он чувствовал, что Рождество в Уорбек-холле преподносит ему один неприятный сюрприз за другим. При виде еще одного неизвестного ему гостя он почувствовал, что чаша его терпения переполнилась.
— Кто вы такой, черт возьми? — спросил он воинственно.
— Меня зовут Роджерс, сэр, — ответил верзила учтиво. Голос его звучал как-то безлично, словно исходил из хорошо налаженной машины.
— Зачем вы тут околачиваетесь?
— Видите ли, сэр, околачиваться, собственно говоря, — моя профессия. Вот моя карточка, сэр.
В руке у Роберта вдруг оказалась маленькая четырехугольная карточка.
«Лондонское управление полиции, — прочел он. — Особый отдел. Сим удостоверяется, что Джеймс Артур Роджерс служит в Лондонском управлении полиции в чине сержанта. Настоящим подтверждается его полномочие на исполнение служебных обязанностей».
— Понимаю. — Он возвратил карточку владельцу, держа ее кончиками пальцев, как будто даже прикасаться к ней было противно. — Значит, вы из этих? Я как будто вас раньше встречал?
— Так точно, сэр. В воскресенье двадцатого сентября, между восемью и десятью часами вечера.
— Ну?
— Митинг на улице. Лига свободы и справедливости, сэр. Я был на дежурстве.
— Так вот в чем дело! А теперь вас послали сюда продолжать шпионить за мной?
— Нет, нет, сэр, я здесь по службе охраны — приставлен к сэру Джулиусу.
Роберт откинул голову и захохотал.
— Охрана! — сказал он. — Вот здорово! Нужна она ему! Ну так вот что я вам скажу, а вы, вернувшись в Скотланд-Ярд, можете передать это вашему начальству, — когда наше движение захватит власть, молодчики вроде вас потеряют работу.
— Никоим образом, сэр, — ответил сыщик невозмутимо. — То же самое в прежнее время говорили сэр Джулиус и его сторонники, когда я присутствовал на их митингах. Вам тоже понадобится охрана. Всем она нужна.
Осторожное покашливание за спиной заставило Роберта круто повернуться.
— Извините, сэр… — Бриггс говорил достаточно почтительно, но вид у него был неодобрительный. Очевидно, беседа между сыном хозяина дома и полицейским не предусматривалась традициями Уорбек-холла. Он обратился к сержанту Роджерсу. — Чай для вас приготовлен в комнате экономки, мистер Роджерс, — быстро проговорил он.
— Благодарю вас, мистер Бриггс.
— Я вас не задерживаю, сержант, — язвительно сказал Роберт.
— Весьма признателен, сэр, — ответил Роджерс по-прежнему благодушно и удалился.
Роберт смотрел ему вслед с отвращением.
— Вот с чем нам теперь приходится мириться, Бриггс, — заметил он.
— Вот именно. — Дворецкий кашлянул опять. — Извините меня, мистер Роберт, но не смогли бы вы поговорить со мной сейчас?
Роберт повернулся и молча посмотрел на него. Бриггс стоял в почтительной позе, к которой его приучила многолетняя дисциплина, но его взгляд неуклонно выдерживал взгляд хозяйского сына, и в конце концов Роберт отвел глаза.
Бриггс продолжал тем же почтительным тоном:
— Я затопил камин в курительной, сэр. Пожалуй, там будет всего удобней.
Роберт по-прежнему молча зашагал по коридору, прошел в дверь, которую Бриггс открыл перед ним, и бросился в кресло у камина. Дворецкий, как и положено дворецкому, остался стоять на ковре посредине комнаты, пока Роберт, вытянув длинные ноги, угрюмо смотрел на носки своих ботинок. Молчание стало невыносимым, и наконец Роберт не выдержал. Подняв глаза, он вдруг буркнул: