Страшный суд

Силы сопротивления возглавляют А. Руцкой и Р. Хасбулатов. Но на Западе их называют «красно-коричневыми». Запад вообще готов именовать «демократией» все, что ведет к разрушению России. И, напротив, клеймить красно-коричневыми всех, кто этому противится.

На сей раз силы сопротивления имеют больше шансов на успех, чем в 1991 году. Но удастся ли это на деле, судить заранее не берусь. Все зависит от того, учтут ли они печальный опыт КГЧП или нет, сумеют ли избежать его ошибок. На карту поставлена судьба России.

На вождей сопротивления история возложила огромную ответственность. От их способности выполнить свой гражданский долг до конца зависит, сохранится Россия, как единая и независимая держава, или превратится в колонию Запада.

Если победу одержат опять силы разрушения во главе с Ельциным, произойдет дезинтеграция России, распад всех основ российского общества».

— Бог мой! Неужели мои земляки и соотечественники, неужели русские люди хотят этого? — с горечью спросил себя и читателей Станислав Гагарин.

Георг Вильгельм Фридрих Гегель в «Философии права», в записи лекции 1819–1820 годов, утверждает, что «нелепостью было бы навязывать народу учреждения, к которым народ не пришел в собственном развитии». Наш, как говорится, случай…

Выше, на той же странице Гегель говорит о том, что философия вычленяет из внешней действительности только простое, а многообразное сводит к единству.

Если мы посмотрим на то, что невооруженному глазу кажется гладким, через увеличительные стекла, то обнаружим невидимые прежде неровности, увы…

Вот так обстоит дело и с действительным сознанием: для него существуют единичности и сложности.

— Философия возвращает сутолоку действительности к ее простоте, в тихую обитель, свободную от этих интересов, — говорит Гегель. — Следовательно, она занимается своим делом не вне дел мира, но рассматривает в них субстанциональное…

Философия, — продолжает мыслитель, — признает право на личное, ибо даже в самых пестрых переплетениях чужеродных интересов все-таки… содержится всеобщее.

И последнее, наконец.

Философия чтит действительное как царство права.

Философия знает, что в действительном мире значимость может иметь лишь то, что заключено в понятии народ.

Ну что же, Папа Стив иначе и не полагал, хотя развернувшиеся после двадцати часов 21 сентября 1993 года события и отношение его собственного народа к тому, что произошло, посеяли в душе Одинокого Моряка великую печаль и сомнение: а действительно ли тот народ, к которому принадлежит Станислав Гагарин, так уж велик и мудр, как представлялось ему всегда?

Как можно дать так нагло себя оболванить? До каких пор можно оставаться столь долготерпеливыми, рядиться в шкуру блаженного Платоши Каратаева, умиляться компромиссной политикой Алеши Карамазова и пребывать в тихом идиотизме князя Мышкина?

Доколе?

Утром 27 сентября 1993 года я с пяти утра сидел за письменным столом, листал «Философию права» Гегеля, вновь и вновь задавая себе проклятые вопросы, еще со вчерашнего вечера положив отправиться к Дому Советов, чтоб собственными глазами увидеть происходящее, и, может быть, найти ответы на вечные проклятые вопросы.

О том, что он истинный, а вовсе не поддельный гетьман, Мазепа не рассказывал никому.

Войдя в контакт с боевиками из подпольной беспеки щирых националистов, крайне недовольных вялостью руха и покинувших движение для крайних действий, Мазепа скрыл от них, что появился на У крайне, чтоб отомстить потомкам ненавистного ему Романова Петра.

Радикальные националисты, создавшие тайную боевую организацию, полагали Мазепу слепым исполнителем из одурманенных движением малороссов, потомком запорожских сичевиков, перекинувшихся вместе с гетьманом-однофамильцем на сторону шведа Карла Двенадцатого и поляка Станислава Лещинского, полагали Мазепу рядовым приверженцем, желающим теперь порадеть незалежной неньке.

Руководствовались тайные боевики исключительно тем, что Мазепа служил в Хмельницкой дивизии головастиком, имел, другими словами, доступ к верхней части ракеты, начиненной атомным зарядом.

О том, что старший прапорщик Мазепа считает себя законным гетьманом Украины не было известно никому: Тарас Романович намеревался объявиться народу лишь тогда, когда ненавистные кацапы вернут Украине принадлежащие ей земли.

Для того и задумывалась операция, коей главари подпольной беспеки, не лишенные кое-каких исторических знаний, дали название «Батурин».

…Хотя и старался Мазепа обойтись без «мокрухи», стрельбы похитители боеголовки избежать не сумели.

Сержанта, правда, обер-прапор вырубил бескровно. Избавившись от спутника в кабине «царь-пушки», Мазепа выждал момент и неожиданно для тех, кто в заднем бронетранспортере сопровождал опаснейший груз, свернул вдруг вправо и покатил по асфальтированному отводку, соединявшему путь, по которому двигалось транспортное средство прежде, с рокадной дорогой ракетного позиционного района.

Передний бронетранспортер, ушедший на двести-триста метров по намеченной специальным маршрутом дороге, вдруг смешно, будто игрушечный, подпрыгнул, окутался дымом, и от него пришел звук минного разрыва.

Второй бэтеэр хотел было свернуть вслед за «царь-пушкой», но дорогу ему преградил невесть как выкатившийся поперек курса мазовский самосвал.

Упорная охрана сумела-таки организовать на подручных средствах кое-какую погоню за Мазепой, который спокойно себе катил на угнанном спецсредстве. Вот тут и пришлось обеспечивающим угон боеголовки террористам пострелять из автоматов, выпустить даже с пяток гранатометных зарядов, дабы охладить пыл погнавшихся за «царь-пушкой» преследователей.

Пыл охладили, никого из охраны мертвыми не положив, хотя четверо и приняли в собственную плоть пули тайных движенцев, получили ранения разных степеней ущерба.

К тому времени, когда были подняты по тревоге существенные силы охраны, в том числе и приданные дивизии в последнее время десантники из антидиверсионной роты, боеголовка с ядерным зарядом бесследно исчезла.

«Царь-пушку» нашли завалившейся в придорожную канаву, а вот заряда, который вручную могли перегрузить двое-трое крепких мужиков, нигде обнаружено не было.

Вместе с боеголовкой исчез и старший прапорщик Мазепа.

А еще через два часа в эфир вышла неизвестная радиостанция. Передача велась на волне Украинского радио, и когда ее засекли пеленгаторы, они показали, будто источник вещания находится чуть ли не в передающем центре матери городов русских.

Сообщение было коротким.

Подпольная Лига вольных строителей Великой Украйны потребовала от правительства объявить ультиматум России.

От старшей сестры требовалось не меньше и не больше, как передать Украине Краснодарский край с прилегающей к нему Ростовской областью.

— На бескрайних степях, лесах и в горах Кубани живут наши братья, — говорилось в обращении к киевскому правительству. — Запорожские сечевики, они были переселены в дикие земли московской тиранкой Екатериной и превратили этот необжитый край в цветущий сад, плодами которого пользуются бессовестные русские разбойники-кацапы.

— Кубанская земля принадлежит украинскому народу! — провозглашалось в обращении, которое было ультиматумом к собственному правительству. — Азовское море — украинское море! Россия обязана потесниться и вернуть то, что награбили русские у нашего народа…

Не согласятся москали отступиться миром — устроим для них вселенский атомный армагеддон! Взорвем ракетную боеголовку, упрятанную нами в одном из центральных городов России.

Украденная боеголовка находилась еще в пути, когда зловещая новость прокатилась по миру и ухнула тяжелым камнем в сознание людей планеты.

По временным масштабам атомная бомба достигнуть границ России еще не могла, разве что ее вывезли на реактивном самолете. Но полетов таковых зафиксировано не было.