Страница 22 из 53
Он знал, что на борту «Мурманца» находится работник милиции, решил: этот прибыл к нему на помощь.
— Каюту найдете? — спросил матрос.
— Найду, — ответил Ткаченко.
Он разминулся с Кешей Курносовым, который уже подошел к трапу.
Выждав немного, третий механик спросил:
— Кто такой?
— Из органов, Иннокентий Семенович, — ответил вахтенный. — Майор вроде… Фамилию не разобрал.
— А чего они нашим «маркони» интересуются? Натворил он разве чего? Не знаешь?
— Так его ж убили, Иннокентий Семенович! — воскликнул вахтенный. — Весь порт про то шумит…
— Убили?! Ну и дела…
Третий механик сошел на причал и двинулся к Аполлону, который направился к нему навстречу.
— Слыхал, Аполлоша?! ЧП у нас на пароходе… Андрюху Балашева кокнули! Сплошные органы на борту… И меня трясли.
— А вот этот, — спросил Свирьин, на душе у него стало муторно, — что приехал сейчас… Он тоже?
— Конечно! — воскликнул Кеша Курносов. — Майор какой-то…
XXIX
Второй час работал он в огороде.
Сначала пару пучков редиски надергал, вымыл у водопроводного крана, положил в тенечек, затем прореживал грядку с морковкой и принялся, наконец, пасынковать помидоры, они у него были на удивление всем соседям, добрые сорта, от рэндольфа калифорнийского до «бычьего сердца».
Сидор Матвеевич вот уже четыре года как пребывал на пенсии, активно использовал заслуженный отдых, чтобы превратить небольшой участок при доме в настоящий мичуринский уголок.
Дивные растения росли у Горовца. Он и сам экспериментировал с растениями, и делился семенами, опытом, приемами и практикой любителя-натуралиста, вел обширную переписку с такими же, как он сам, одержимыми, корреспонденты его жили повсюду, от Бреста до Владивостока.
Горовец прошел две грядки и почувствовал, что малость притомился. Надо оставить помидоры и пойти на кухню, вскипятить воду для пельменей, они мерзли у него в верхнем отделении холодильника. Ведь скоро явится с моря Гера… Двенадцатилетний внук Сидора Матвеевича гостил у деда на каникулах, а половина Горовца, приветливая Мария Ивановна уехала на побывку к отцу Геры, единственному их сыну, в город Дижур, там у них были еще две внучки, сестренки Геры.
Сидор Матвеевич прошел в кухню, оставив рабочие башмаки у порога. Он налил воду в кастрюльку, поставил на газ, убрал со стола на подоконник раскрытый на драме «Кориолан» сборник трагедий Шекспира, Горовец любил перечитывать его на сон грядущий и во время завтрака.
Потом он огляделся в кухне, прикидывая, какую еще тут произвести работу. Но посуда была вымыта, пол подтерт еще утром, цветы Сидор Матвеевич тоже поливал.
«Почитаю, — решил он и взял с подоконника Шекспира, подумав, что надо будет историю полководца Кая Марция, прозванного Кориоланом, о его судьбе написал драму Шекспир, сличить со «Сравнительными биографиями» Плутарха.
Почитать ему не удалось. Послышался звук колокольчика у калитки. Звякал он как-то неуверенно, и Горовец понял: к нему идет человек, который здесь еще не был.
Он высунулся из окна, чтобы увидеть ворота и дорожку от них, и крикнул:
— Проходите! Там же не заперто. И злых собак не держим!
По дорожке шел относительно молодой человек, крепкого телосложения, в светлых летних брюках, голубой рубахе-распашонке и сандалиях. В левой руке он держал темную папку на молнии.
— Проходите! — приветливо проговорил Горовец. — Я, как видите, дома…
Ему показалось, что это новый директор школы в их поселке, Сидор Матвеевич видел его уже мельком.
«Будет просить выступить на станции юных натуралистов, — подумал он. — Или в отношении семян разговор…»
Когда гость вошел в кухню, Горовец понял, что ошибся: человека этого он никогда прежде не встречал.
— Горовец Сидор Матвеевич? — спросил пришелец.
— Он самый, — приветливо улыбаясь, ответил хозяин.
— Очень хорошо, — удовлетворенно кивнул гость. — Разрешите присесть?
— Да-да, — сказал Горовец, — садитесь, пожалуйста. Сейчас чаек сообразим. Или, может, квасу испьете? Домашний… У меня в холодильнике…
— Это потом, — отмахнулся крепыш в голубой распашонке и расстегнул «молнию» на папке. — Один живете?
— С супругой… Но Мария Ивановна гостит у сына.
— У Александра Сидоровича?
— У него… А что?
Горовцу вдруг стало тревожно.
— Скажите… С Сашей… Случилось что?
Гость рассмеялся.
— Да нет, ничего не случилось… У меня к вам дело, Сидор Матвеевич.
Он достал из папки конверт, вынул оттуда фотографию, глянул на нее, потом перевел взгляд на хозяина и вздохнул.
— Изменились вы, крепко изменились… Но узнать можно. Сходство налицо, Герман Иванович. Здравствуйте, «Лось»!
Горовец помертвел.
Он широко раскрыл рот, стал хватать им воздух, потом тяжело вздохнул и медленно опустился на стул.
— Нашли, наконец, — прошептал Сидор Матвеевич. — Нашли…
XXX
Генерал Вартанян раскрыл папку, взял лежавший в ней листок и снова перечитал расшифрованную экспертами-криптографами радиограмму:
квч Товар сохранности тчк Временно оставлен хозяина тчк Выхожу седельного мастера тчк Большой Джон квч
— Ну, хорошо, — сказал он начальнику научно-технического отдела, — с этой перехваченной депешей как будто все ясно, хотя из текста ничего понять нельзя. Какие в наше время седельные мастера?
— Наверно, это идиоматическое выражение, — неуверенно сказал глава экспертов.
— Назначьте лингвистическую экспертизу, — распорядился начальник управления. — А предыдущие две радиограммы?
— Пока не поддаются расшифровке, Мартирос Степанович… Применен двойной код повышенной сложности. Как утверждают наши специалисты, использована математическая модель Анри Мойзеса и Гиллебранда. Копии радиограммы в электронном центре.
— Пусть товарищи поторопятся… Боюсь я, что расшифровку мы получим, так сказать, пост-фактум, когда в ней и нужды не будет. Вы свободны, Анатолий Николаевич.
Генерал Вартанян подождал, когда начальник отдела покинет кабинет и повернулся к селектору, тронул тумблер, который соединял его с полковником Картинцевым.
— Валерий Павлович, — сказал он, — жду вас с группой Ткаченко.
Сейчас в группе Владимира, которому поручили расследование убийства радиста Балашева, работали капитан Вадим Щекин и старший лейтенант Сергей Гутов. Дознание по этому делу официально вела милиция, следствие находилось, как и положено по закону, в ведении прокуратуры, но в силу установленных обстоятельств к истории этой подключились и чекисты.
— Вы по-прежнему убеждены, что это заурядная уголовщина? — спросил генерал Картинцева.
— Знаете, Мартирос Степанович, начинаю сомневаться, — сказал Валерий Павлович. — Следы текста заявления, оставленного на журнале, странные пассажиры у этого дома с долларами в кармане, способ убийства, остатки неизвестного нашей промышленности сплава на замке… Нет, надо нам заниматься этим делом!
— И профессия убитого — радист, — добавил Ткаченко. — Плюс к тому же любитель-коротковолновик.
— Предполагаете, что убрали сообщника? — спросил начальник управления.
— Не исключено, — ответил майор. — Я допросил девушку, в милиции, в кабинете Свешникова, она прибежала в городской отдел, едва до нее дошел слух об убийстве. Андрей Балашев был женихом Ирины Мордвиненко. Они собирались вот-вот отправиться в загс… Убитый только побаивался ее отца.
— Побаивался отца? — переспросил Вартанян. — Это любопытно… Кто он?
— Капитан-директор нашего знаменитого морского кафе, — пояснил полковник Картинцев. — Никита Авдеевич Мордвиненко.
— Я тоже слыхал о нем. Говорят, большой мастер своего дела. Кто-нибудь из наших беседовал с ним?
— Пока нет, — сказал Владимир Ткаченко. — Собираемся пойти вечером.
— Приятное с полезным… Ну-ну. И что же показала Ирина Мордвиненко?
— В эту ночь она оставила Андрея ночевать у себя, в сарае, где отец хранит сено. А убит он в собственной квартире на рассвете.