Страница 19 из 53
В. Что вы можете сказать о взаимоотношениях между ЦРУ и итальянскими секретными службами и вооруженными силами?
О. Существует значительное сотрудничество во многих сферах между Италией и Соединенными Штатами. Например, сотрудники итальянских секретных служб проходят подготовку в США.
В. Какую подготовку?
О. ЦРУ осуществляет основную подготовку в области шпионажа и полицейской деятельности итальянских сотрудников и сотрудников спецслужб многих других стран. Их обучают, например, борьбе с беспорядками и сотрудническими демонстрациями, ведению досье, использованию сведений о банковских счетах и налоговых взносах отдельных граждан и т. п. Другими словами, учат следить за населением своей страны с помощью новейшей технологии. Это то, что я называю технофашизмом и что уже действует в Соединенных Штатах… Этот вид деятельности весьма далек от законной работы секретной службы, заключающейся в сборе политической, экономической и военной информации по тому или иному иностранному государству.
В. Как вы думаете, есть какая-то связь между чрезвычайными планами ЦРУ и подготовкой союзных и итальянских сотрудников спецслужб в США?
О. Да, но отдаленная…
В. Кому больше доверяет ЦРУ: итальянской армии или карабинерам (национальные полицейские силы)?
О. Я думаю, карабинерам.
В. Вы сказали, что, если бы итальянские коммунисты…
О. Я сказал, что, если бы сочли, что Италия может стать коммунистической, если бы новый Луиджи Лонго — известный лидер Итальянской коммунистической партии после второй мировой войны — сумел собрать на выборах, скажем, половину голосов и получить возможность сформировать правительство, которое заявило бы о намерении ликвидировать военно-морскую базу в Неаполе, можете быть уверены, что ЦРУ и правительство США сделали бы все, чтобы не допустить этого. Более того, в подобной ситуации, если бы единственной возможностью избежать установления коммунистического контроля над Италией была бы поддержка неофашистских сил, не возникло бы колебаний в оказании помощи неофашистам. Так случилось в Чили. Все средства от шпионажа до экономического давления были использованы, чтобы свергнуть Сальвадора Альенде. Военные вмешались, чтобы нанести завершающий удар. Директор ЦРУ Уильям Колби говорит, что в конце концов это не так плохо: была предотвращена гражданская война…
В. Есть ли какие-либо свидетельства того, что генерал Аугусто Пиночет, глава чилийской военной хунты, имел прямые связи с ЦРУ?
О. Многие в США и в других странах считают, что ЦРУ знало о планах Пиночета, поддерживало и вдохновляло его.
В. Многие в США и в других странах считают, что действия ЦРУ направлены на поддержку демократии, если кажется, что появляется ей угроза…
О. По таким мотивам мы дошли до крайности, поддерживая продажные диктаторские режимы в Южном Вьетнаме и Южной Корее, не говоря о других примерах. Да, мы хотели экспортировать демократию. Но вместо этого мы экспортировали фашизм. Ее можно распространить лишь тогда, когда те, кто ее проповедует, сами проводят ее в жизнь. Я наконец понял это. Вот почему я решил оставить секретную службу…»
Майор Бойд закончил читать, открыл бар-холодильник, достал банку пива, распечатал ее и промочил горло.
— Ну как? — спросил он молчавшего полковника Адамса. — Что вы на это скажете, сэр?
Хортен-старший хмыкнул.
— Надеюсь, вы-то не оставите нашу секретную или, вернее сказать, «коммерческую» службу, Джек? — спросил он. — По крайней мере до того, как закончится операция «Голубой десант»…
XXV
Андрею Балашеву повезло.
Едва он, выждав, когда все уйдут из сарая, быстро оделся, осторожно спустился с сеновала, медленно приоткрыл дверь, дверь, как нарочно, заскрипела, шмыгнул за угол и перебрался через забор, направляясь в сторону трамвайного кольца, позади зашуршала «Волга» с зеленым глазком: таксист отвозил в Лаврики подгулявшего рыбака с тунцеловной базы «Зеленый луч», недавно вернувшейся из полугодового рейса.
— Гони, шеф! — задыхаясь, едва переводя дыхание, сказал Балашев. — Гони в город!
— Куда торопишься, парень, в эдакую рань? — лениво спросил водитель, выжимая сцепление. «Волга» мягко тронулась по переулку, прибавляя скорость.
— На вахту, — ответил Андрей. — Кореша обещал подменить до восьми, в отпуск утром улетает.
— До восьми еще далеко, — заметил водитель, но машину повел быстрее.
По дороге сомнения обуревали Балашева. Он прекрасно разобрался в том, что на его глазах происходило в сарае Никиты Авдеевича. И хотя не знал ни начала разыгравшейся истории, ни того, как распределились роли между этими людьми, с которыми так неожиданно свела его судьба, Андрей понимал преступную сущность того, что он увидел и услышал.
«Может быть, сразу заехать в милицию? — думал он, пока машина мчалась к району Малых Вязников, где находился его дом. — Но при чем здесь милиция? Это ведь не просто жулики-бандиты. Это чужие… Они оттуда. И Никита Авдеевич с ними заодно. Отец Ирины… А как же сама Ирина? Нет, она здесь абсолютно ни при чем. И Мордвиненко не знал, что я в сарае. Никто не знал… А как же она? Что теперь будет с нею? Необходимо срочно сообщить обо всем в органы госбезопасности… Посоветоваться бы с кем… Хоть бы сеструха была дома. Но Мария вот уже неделю отдыхает с Настюшей в Крыму. К кому бы заехать? Все еще спят… На судно? Но там никого нет, кроме вахты, а вахтенный штурман — четвертый помощник. Салага, полгода как из мореходки. Что делать? Ведь нельзя терять времени…»
Так и не придумав ничего, Андрей Балашев решил ехать домой.
«Выпью кофе, отдышусь, обмозгую все в деталях, — подумал он. — И напишу официальное заявление… Изложу все на бумаге, так оно яснее будет. А утром отнесу заявление куда надо…»
Такси подвезло Андрея к самому дому, он расплатился с водителем и поднялся в квартиру, сел в кухне и выкурил одну за другой две сигареты. Затем включил газ, поставил воды для кофе, взял с журнального столика последний номер «Советской женщины», принес из своей комнаты листок бумаги, достал шариковую ручку, написал название организации, которой намеревался сообщить о том, что узнал он в сарае Никиты Авдеевича, вывел слово «Заявление» и задумался.
Тем временем, вода в кофейнике закипела, и Андрей Балашев, отложив ручку, залил кипяток в турку и стал варить кофе. Когда кофе был готов, он маленькими глотками выпил его и снова закурил.
«Что же мне написать в заявлении? — подумал радист. — Ладно, начну с того, как я очутился в этом злополучном сарае…»
Приняв решение, он прошел в свою комнату, взял транзистор фирмы «Сони», приобретенный в последнем рейсе, и вернулся в кухню.
…Тем временем, Биг Джон и Конрад Жилински спешили на улицу Семена Лавриченко. Поначалу их подвез от пригородного поселка служебный автобус, потом они подрядили ночной мусоросборщик, водитель его и подкинул их, потребовав на бутылку, к нужному дому.
— Вон его окна, — показал Никита Авдеевич. — Светятся…
— С кем он живет? — спросил Биг Джон.
— С сестрой и племянницей, — ответил директор «Ассоли». — Но дочь говорила мне, что они уехали в Крым.
— Отлично! — воскликнул «швейцарский гражданин» Жан Картье. — Быстро к нему!
— Нет, — твердо сказал Мордвиненко-Жилински. — Вы уж без меня… В таких делах я не участвовал и раньше.
— Ладно, оставайтесь здесь, — презрительно бросил Биг Джон. — И это хваленая гиммлеровская школа… Справлюсь сам.
Звука открываемого отмычкой замка Андрей Балашев не услышал. Он все еще сидел над листком бумаги, все никак не мог начать описание разыгравшихся ночью событий.
Заглушал посторонние звуки и мягко рокотавший музыкой транзистор.
Но когда Биг Джон, неслышно ступая, прошел из прихожей в гостиную, радист «Мурманца» почувствовал, что в квартире кто-то есть. Он поднялся из-за стола, вышел из кухни и увидел перед собой того самого типа в джинсах, ковбойке и пляжной кепке из сарая Никиты Авдеевича.