Страница 21 из 80
Пока я задавал себе все эти вопросы, створка распахнулась, и появился лазутчик с пистолетом в руке.
Наверняка это был он. Во-первых, пистолет. Во-вторых, испуганная физиономия, затравленный взгляд, нервная повадка. В-третьих, то обстоятельство, что он возник из шахты лифта.
Сейчас, задним числом, мне кажется, что он перетрусил не меньше моего. Помнится, у нас получилась короткая, но живописная немая сценка. Мы застыли, разинув рты и выпучив глаза.
К сожалению, лазутчик опомнился первым. Быстро и бесшумно прикрыв аварийную дверь, он перестал бестолково размахивать пистолетом и прицелился мне в живот.
— Не двигаться! — громко прошептал он. — Ни звука!
Я в точности выполнил эти указания, что дало мне возможность хорошенько приглядеться к лазутчику. Он был невысок, дюйма на три ниже меня, с худым скуластым лицом, тонкими губами и глубоко посаженными глазами. В серых штанах, серой рубахе и бурых шлепанцах. Ни дать ни взять шпион… То есть он выглядел, как и положено шпиону — вовсе не как шпион. Воплощенная серость. Мне показалось, что он смахивает на угрюмого молочника, который когда-то обслуживал моих родителей.
Лазутчик лихорадочно огляделся, потом указал свободной рукой на лестницу и спросил:
— Куда она ведет? Я прокашлялся.
— Вниз.
— Хорошо, — сказал лазутчик, и в этот миг этажах в четырех под нами послышался истошный скрежет открывающейся двери, а затем — тяжелый топот. Солдаты! Они поднимались к нам.
Но лазутчик мигом развеял мои надежды на скорое спасение.
— Где вы живете? — спросил он.
— На сто пятьдесят третьем, — ответил я. Лазутчик попал в отчаянное положение и, следовательно, был очень опасен. Я знал, что только быстрый ответ на любой его вопрос может дать мне кое-какие шансы остаться целым и невредимым. Надо было подыграть ему. Лишь в этом случае я, возможно, улучу удобный момент и либо удеру от лазутчика, либо захвачу его в плен.
— Тогда пошли, — велел он, подтолкнув меня стволом своего пистолета.
Что ж, пошли так пошли. Мы поднялись на сто пятьдесят третий этаж и остановились у двери. Прижав дуло пистолета к моей спине, негодяй хрипло зашептал:
— Я спрячу оружие в карман. Одно неверное движение, и я пристрелю вас. Сейчас мы войдем в вашу квартиру, как приятели, которые вернулись с прогулки. Вы все поняли?
Я кивнул и двинулся вперед. Никогда еще наш длинный вестибюль не казался мне таким пустым. Никто ни разу не выглянул из квартир или ответвлений коридора. Наконец мы подошли к моей двери, и я открыл ее при помощи большого пальца.
Как только мы очутились внутри, лазутчику заметно полегчало, и он устало привалился к двери; рука с пистолетом повисла, будто плеть, губы дрогнули в нервной ухмылке.
Я прикинул, успеет ли мерзавец вскинуть пистолет, если я брошусь на него. Но, должно быть, он угадал мои намерения.
— Даже и не пытайтесь, — сказал лазутчик. — Я не хочу убивать ни вас, ни кого-либо другого, но убью, если меня вынудят к этому. Подождем, пока погоня минует ваш этаж, потом я свяжу вас и уйду. Забудьте о глупом геройстве, и с вами не случится ничего плохого.
— Вам не скрыться, — ответил я. — Весь Проект поднят по тревоге.
— Это — моя забота, — лазутчик облизнул губы. — У вас найдется кофе с цикорием?
— Да.
— Заварите чашечку. И не вздумайте сдуру ошпарить меня кипятком.
— У меня только дневная норма воды — на обед, ужин и две чашки кофе.
— А нам с вами и нужно две чашки, — сказал лазутчик.
Что ж, у меня появилась еще одна причина злиться на этого проклятущего шпиона. Я снова вспомнил о Линде. Похоже, мне уже никогда не добраться до ее квартиры. Возможно, Линда давно оплакала меня или, чего доброго, вызвала санитаров, и теперь они ищут мои останки.
Пока я заваривал кофе, злоумышленник не терял времени даром и расспрашивал меня. Первым делом он узнал мое имя, потом осведомился, чем я зарабатываю на жизнь.
— Я диспетчер рудовозов, — ответил я.
Разумеется, это была неправда, но Линда много рассказывала мне о своей работе, и при нужде я мог бы навешать ему лапши на уши.
На самом-то деле я работал тренером по классической борьбе, дзюдо и карате. Но об этих моих умениях шпион узнает в должное время. Во всяком случае, таков был мой замысел.
Парень помолчал с минуту, потом спросил:
— Уровень радиации на бортах вагонеток?
Я был вынужден признаться, что понятия не имею, о чем он ведет речь.
— При возвращении, — пояснил лазутчик. — Сколько рад они привозят на себе? Или вы тут не делаете таких замеров?
— Разумеется, не делаем, — я снова обрел почву под ногами, поскольку Линда когда-то снабдила меня необходимыми сведениями. Вагонетки и груз впускают в Проект только после дезактивации.
— Это мне известно, — раздраженно буркнул лазутчик. — Но разве вы не замеряете уровень перед дезактивацией?
— А зачем?
— Чтобы узнать, насколько понизилась радиация на улице.
— Да кого это волнует?
Мой непрошеный гость насупился.
— Всегда один и тот же ответ, — пробормотал он, обращаясь скорее к самому себе, нежели ко мне. — Похоже, вы, ребята, готовы всю жизнь просидеть в своих пещерах.
Я оглядел комнату и сказал:
— По-моему, неплохая пещера.
И все-таки пещера, — преступник подался ко мне, его глаза сверкнули, словно у одержимого. Разве вам никогда не хотелось выйти наружу?
Нет, это немыслимо! Я так опешил, что едва не обдал себя крутым кипятком.
— Наружу? Разумеется, нет!
— Да, все одинаковые, — проворчал лазутчик. — Одинаковые тупицы. Слушайте, вы! Отдаете ли вы себе отчет в том, сколько времени понадобилось человечеству, чтобы выбраться из пещер? Как медленно, долго и мучительно ползло оно по пути прогресса? Сколько тысячелетий прошло, прежде чем человек высунул нос из своей норы?
— Понятия не имею, — ответил я.
— Что ж, я вам скажу! — задиристо вскричал лазутчик. — Чтобы вылезти из пещеры, человеку понадобилось гораздо больше времени, чем он потратил на возвращение в нее. — Лазутчик принялся мерить шагами комнату, возбужденно потрясая пистолетом. — Неужели ваше нынешнее существование естественно? Нет. Неужели это здоровая жизнь? Определенно нет! — Он резко повернулся и снова нацелил на меня пистолет, но впечатление было такое, словно лазутчик хотел наставить на меня палец. — Слушайте! — прошипел он. — Человек развивался. При всей своей тупости и невоздержанности, он все же как-, то взрослел. Его мечты становились масштабнее, величественнее, он начал стремиться в космос! Сначала достиг Луны, потом принялся готовиться к полетам на другие планеты и даже к далеким звездам! Вселенная ждала его, будто спелое яблочко — иди и срывай! И человек уже протянул было руку… — Лазутчик сверкнул глазами, словно вызывая меня на спор, и я подумал, что он не просто опасен, а очень, опасен. Мало того, что шпион, так еще и безумец. Что ж, тем больше у меня причин подыгрывать ему. Я вежливо кивнул.
— А что произошло на деле? — пылко вопросил лазутчик и тотчас ответил сам себе: — Я могу сказать, что произошло! В тот миг, когда человек должен был сделать свой первый исполинский шаг, он вдруг засуетился. Всего-навсего засуетился, и этого хватило. Что же он сделал? Он развернулся и опрометью бросился обратно в пещеру, поджав хвост. Вот как поступил человек!
Если я скажу, что ни бельмеса не понял, это будет чересчур мягкое выражение. Тем не менее я внес свою лепту в эту бредовую беседу, сообщив странному гостю:
— Вот ваш кофе.
— Поставьте на стол, — велел он, мгновенно превращаясь из бормочущего лунатика в бдительного шпиона.
Я так и сделал. Безумец сделал большой глоток, потом пересек комнату и уселся в мое любимое кресло. Внимательно оглядев меня, он вдруг спросил:
— Что они вам сказали? Что я шпион?
— Разумеется, — ответил я.
Он горько усмехнулся одними уголками рта.
— Разумеется! Чертовы дурни!.. И что же я, по-вашему, вынюхиваю?
Вопрос прозвучал так резко и злобно, что я понял: надо отвечать быстро и правильно, иначе он снова превратится в лунатика.