Страница 82 из 93
— Когда началась буря, — сообщил он, — яхта стала тонуть. Кое-кто из команды успел прыгнуть в спасательные шлюпки, остальные погибли. Мистер Джонс подозвал меня к себе и велел сесть вместе с ним в маленький «каяк», привязанный на корме. Никто не решался в него сесть — такой он был маленький и лёгкий. Но он-то и оказался наиболее устойчивым. Только наш каяк и достиг ледяного поля, а все шлюпки перевернулись, не успев даже к нему причалить. Мы совсем уже выбились из сил, когда волны выбросили нас на лёд. С большим трудом нам удалось отползти подальше от воды и дождаться рассвета… а утром мистер Джонс покинул меня, чтобы попытаться убить тюленя или какую-нибудь морскую птицу. С тех пор я его больше не видел.
— Этот мистер Джонс — офицер с «Альбатроса»? — спросил Эрик.
— Владелец и капитан, — ответил О'Доноган тоном, в котором сквозило удивление, что ему задали такой вопрос.
— Разве владельца зовут не Тюдор Броун?
— Н-не знаю, — нерешительно пробормотал раненый, словно спрашивая себя, не слишком ли он разоткровенничался, сказав так много.
Эрик решил на этом не настаивать. Ведь ему ещё столько нужно было узнать!
— Послушайте, — обратился он к ирландцу, усаживаясь рядом с ним на снег. — Однажды вы отказались перейти на мой корабль, чтобы поговорить со мной по душам, и ваш отказ уже причинил столько бедствий! Но сейчас, когда мы встретились снова, воспользуемся случаем, чтобы побеседовать серьёзно, как деловые люди. Ведь вы находитесь на дрейфующей льдине, раненый, голодный, беспомощный, перед лицом мучительной смерти! У меня и у моего приёмного отца есть все, в чём вы нуждаетесь: пища, оружие, водка! Мы готовы позаботиться о вас, поделиться с вами всем и поставить вас на ноги. Так не окажете ли вы нам немного доверия в ответ на наши заботы?
Ирландец устремил на Эрика мутный взгляд, в котором признательность, казалось, смешивалась с беспредельным и безотчётным страхом.
— А какое доверие я должен вам оказать? — спросил он уклончиво.
— О, вы это прекрасно знаете! — ответил Эрик, заставив себя улыбнуться и взяв раненого за руку. — Я уже говорил вам об этом прошлый раз; вы ведь знаете, что мне необходимо выяснить и что меня привело в эти далёкие края… Послушайте, Патрик О'Доноган, соберитесь с силами, раскройте тайну, которая имеет для меня такое значение, расскажите мне всё, что вы знаете о «ребёнке на спасательном круге»! Наведите меня хоть на какой-нибудь след, чтобы я мог найти свою семью!.. Чего вы боитесь? Какая опасность может вам угрожать, если вы мне все расскажете?
О'Доноган не ответил, словно взвешивая в своём тупом мозгу доводы Эрика.
— А такая опасность, — проговорил он, наконец, с трудом, — что если бы мы вышли живыми из этой передряги и попали бы в страну, где имеются судьи, вы могли бы мне здорово насолить!
— Нет, нет, клянусь вам!.. Клянусь вам всем, чем угодно! — горячо воскликнул Эрик. — Какова бы ни была ваша вина предо мной или другими, я обещаю вам, что у вас не будет из-за неё никаких неприятностей! К тому же вы, кажется, не учитываете одного обстоятельства: любой ваш проступок уже утратил силу за давностью лет. Я хочу вам напомнить, что за всякое преступление, совершенное более двадцати лет тому назад, каково бы оно ни было, человеческое правосудие не имеет права привлекать виновного к ответу!
— Это правда? — недоверчиво спросил Патрик. — Но мистер Джонс сказал мне, что «Аляска» послана полицией, да и вы сами угрожали судом.
— Это касалось совсем недавних событий, случившихся в начале нашего плавания. Поверьте мне, Патрик, Джонс вас обманывал! Без сомнения, он заинтересован в том, чтобы вы молчали!
— Ну конечно, ему это выгодно, — с уверенностью произнёс ирландец. — Но как вам все же удалось выяснить, что мне известна тайна? — продолжал он, глядя в упор на Эрика.
— От мистера и миссис Боул из «Красного якоря» в Бруклине. Они часто слышали от вас о «ребёнке на спасательном круге».
— Это верно, — подтвердил ирландец. И он снова замолчал.
— Так вы и в самом деле не подосланы полицией? — спросил он после некоторого раздумья.
— Да нет же! Что за глупости! Я отправился по собственной воле, потому что должен же я, в конце концов, узнать, где моя родина и кто мои родители!
О'Доноган снисходительно улыбнулся.
— Э-э, так вот что вам нужно узнать? По правде говоря, я мог бы вам помочь, я действительно это знаю.
— Скажите же мне, скажите, О'Доноган! — воскликнул Эрик, чувствуя, что он все ещё колеблется. — Скажите, и я обещаю простить вам все ваши грехи, если они у вас есть, и отблагодарить вас, если только это будет в моих силах!
Ирландец с жадностью посмотрел на медную фляжку.
— Пересохло в горле от всех этих разговоров. С вашего разрешения, я хлебнул бы ещё немного водки.
— Больше здесь не осталось, но вам сейчас принесут из продовольственного склада. У нас есть запас, — ответил Эрик, передавая фляжку маастеру Герсебому.
Тот сразу же удалился в сопровождении Клааса.
— Он не заставит себя ждать, — продолжал молодой человек, снова наклонившись к раненому. — Да ну же, старина, не торгуйтесь со мной за вашу искренность!.. Вы только поставьте себя на моё место. Вообразите, что всю жизнь вы ничего не знали о своей родине, не знали, как зовут вашу мать, а теперь находитесь рядом с человеком, которому все это известно и который отказывается сообщить эти неоценимые для вас сведения в то время, когда вы его только что спасли и вернули к жизни… Это было бы слишком жестоко, — не правда ли?.. Я ведь не прошу у вас невозможного и не требую, чтобы вы признались в своей вине, если у вас что-то есть на совести!.. Дайте мне хоть какой-нибудь намёк, пусть даже самый незначительный! Больше мне ничего от вас не нужно!..
— Чёрт возьми, я, кажется, это сделаю, чтобы доставить вам удовольствие!.. — сказал Патрик О'Доноган, явно расчувствовавшись. — Вы, наверное, знаете, что я был младшим матросом на «Цинтии»…
Вдруг он умолк.
Эрик наклонился к его лицу… Неужели он достиг своей цели? Неужели он сейчас узнает тайну своего происхождения, узнает о своей семье, о своей родине? В эту минуту надежды уже не казались ему несбыточными. Он не сводил глаз с матроса, с волнением ожидая рассказа, и ни за что на свете не решился бы теперь его прервать — ни возгласом, ни жестом…
Потому Эрик и не заметил выросшей позади него тени, которая заставила Патрика остановиться на полуслове.
— Мистер Джонс! — произнёс он тоном провинившегося школьника.
Эрик обернулся и у соседнего тороса увидел Тюдора Броуна, по-видимому, скрывавшегося до последней минуты. Испуганный возглас ирландца подтвердил возникшее у Эрика подозрение: мистер Джонс и Тюдор Броун был одним и тем же лицом!
Едва он успел подумать об этом, как прогремели один за другим два выстрела, и два трупа остались на снегу.
Тюдор Броун, сорвав с плеча ружьё, выстрелил в грудь Патрика О'Доногана, и тот упал, как подкошенный. Ещё не успев опустить ружьё, он в свою очередь получил пулю в лоб и рухнул вниз лицом.
— Я заметил подозрительные следы и вовремя вернулся, — сказал маастер Герсебом, неожиданно появившись с дымящимся ружьём в руке.
20. КОНЕЦ КРУГОСВЕТНОГО ПЛАВАНИЯ
Эрик вскрикнул и бросился на колени перед Патриком О'Доноганом, пытаясь удержать вместе с его последним дыханием последнюю искорку надежды… Но на этот раз ирландец был действительно мёртв и унёс в могилу свою тайну.
В то же время предсмертная судорога свела тело Тюдора Броуна. Из рук его выпало ружьё, и он испустил дух, не проронив ни слова.
— Что вы наделали, отец? — в отчаянии стал упрекать его Эрик. — Зачем вы отняли у меня последнюю возможность узнать правду о моих родителях?.. Не лучше ли было наброситься на этого человека и обезоружить его?
— Ты думаешь, он сдался бы так просто? — ответил маастер Герсебом. — Вторая пуля, как пить дать, была предназначена для тебя!.. Я отомстил ему за убийство этого бедняги, покарал его за преступление на Бас-Фруад и, наверное, ещё за многие другие злодеяния!.. И я нисколько не раскаиваюсь, что так случилось… Да и что значит тайна твоей жизни, мой мальчик, в таком положении, как наше?.. Тайну твоей жизни мы узнаем скоро от самого господа бога!