Страница 33 из 77
Три дня спустя Моник сидела напротив Софи за столиком кафе.
— Думала, он бросит жену? — осторожно спросила дочка министра.
Швея посмотрела на подругу.
— Думала, что у нас будет роман. А не встречи на час раз в неделю.
Софи закатила глаза.
— Ты ничего не знаешь о мужчинах и женщинах. — Она положила сахар в кофе. — Для него ты — очередная победа.
— Нет. Гай не такой. — Моник посмотрела приятельнице в глаза.
— Любить женатого ой как непросто. Мне самой стоило бы быть осторожнее. Я тоже влюблена. Но держу этого мужчину на расстоянии.
— Почему?
Взгляд Софи затуманился.
— Не могу заставить себя довериться ему, — медленно проговорила она. — Защищаюсь от боли. Понимаешь? Не хочу страдать.
— Мы с тобой такие разные, — кивнула Моник. — Да, я наивнее многих парижан, но не отказываюсь от любви из страха перед душевной болью. Кто знает, что будет дальше?
Софи пожала плечами и закурила.
— Ничего не изменится, дурочка. Гай женат.
ГЛАВА 12
Клиентки «Деланж» не заказывали облегающие виниловые платья без молний и пуговиц или прозрачные блузки.
— У них нет ни малейшего желания обнажать свои увядшие груди, — как-то вечером с иронией сказал Кристоферу Клаус.
Одна дама в годах все же заказала белое виниловое платье-рубашку, но при условии, что его сошьют из серой шерсти, с длинными рукавами и юбкой чуть ли не до пола.
— Я не позволю какой-то старушенции испортить мою дизайнерскую философию, — поведал Кристофер Саманте за очередным обедом в «Ла Кетш».
— Но ты же хочешь продавать свою одежду? — удивилась девушка.
— Мою одежду, а не собственные модели клиенток.
Как-то во второй половине дня в кабинет Кристофера вбежала радостная vendeuse и, запыхавшись, остановилась у его стола.
— Мадам Жислен де Рив приедет посмотреть коллекцию! — заявила она. — Слегка поздновато, но если она что-нибудь закажет, мы спасены!
— Нас спасет де Рив? — Модельер изогнул бровь.
Фотографии Жислен де Рив, одной из элегантнейших дам Парижа, можно было найти на страницах старых «Вог». Кристофер узнал, что она всегда следила за модными новинками, а еще была редактором журнала по искусству. Жена успешного бизнесмена, Жислен устраивала еженедельный салон в своих апартаментах недалеко от Дома инвалидов.
В тот день мадам посмотрела коллекцию и заказала сразу шесть нарядов.
— Она ожидает, что примерки будете делать вы. — Мадам Женевьева, высокомерная directrice, как всегда, презрительно посмотрела на Кристофера, будто тот забыл о духах. — На безупречную фигуру этой клиентки вы точно не пожалуетесь. Навестите ее cabine. Внимательно изучите отражение дамы в зеркале. Постарайтесь угодить Жислен. Если ей понравится ваша одежда, то подтянутся и подруги. Эти женщины — словно стадо овец.
Кристофер с Самантой, как обычно, обедали в «Ла Кетш», за любимым столиком у окна. Парень попросил у подруги совета.
— Она думает, что я продамся ради одной клиентки, — сказал юноша.
— И ты, конечно, готов?
— Ну да. Просто мне не нравится, что Женевьева так в этом уверена.
— Жислен де Рив! Из-за нее меня уволили! Значит, она видела тебя тогда вечером — и воспылала страстью.
— Или ей понравилась моя одежда. — Кристофер притворился обиженным. — Ты великолепно выглядела в белом платье-рубашке. До увольнения.
— Что ж, это прекрасная реклама. Жислен спасет «Деланж». Отпразднуем!
— Для тебя каждый прием пищи — праздник. А я не очень хорошо делаю примерки, — задумчиво произнес юноша. — Винил непросто проткнуть булавкой. Я взвалил всю работу на швей. Придется, прищурившись, глядеть в зеркало и делать вид, что замечаю недостатки.
— А что, притворись! — радостно поддакнула Саманта. — Если будешь трогать мадам за зад, булавок она не заметит. Французы обожают немного oooh la la![70]
Американка оглядела ресторан.
— Ты знал, что Пьер ла Шасе создает коллекцию на четырнадцатилетних мальчиках?! — спросила она. — Разве не эксцентрично? Говорит, у них правильная «мальчишеская фигура». Неудивительно, это же мальчики!
— Как мне держаться с Жислен де Рив? — нахмурился Кристофер.
— Ты сам себе ответил: держись за нее. И почаще. Притворись, что сзади разошелся шов, и полапай за мягкое место.
Юноша уставился на подругу.
— Честно говоря, я совсем не так понимаю высокую моду! На сексе свет клином не сошелся!
— Поспорим. — Саманта оторвала взгляд от меню.
Подошел официант.
— Чем «Croque Madame» отличается от «Croque Monsieur»? — спросила американка.
— Это яйцо-пашот, — ответил официант.
— А если заменить жареные помидоры? — предложила девушка.
— Тогда это будет не «Croque Madame», мадемуазель.
— Ну и хорошо. А в салате есть латук?
— Конечно! Это же салат!
— Его можно заменить на цикорный салат?
Официант закатил глаза и ретировался с быстротой молнии.
— Знаешь, — сказала Кристоферу Саманта, — может, Коко-наркоманка де Рив пытается избавиться от зависимости? Раньше она не обращала внимания на одежду других домов. А еще, думаю, Жислен хочет соблазнить тебя и научить доставлять женщине удовольствие. Это как езда на велосипеде — бесценные навыки, которые никогда не забудешь!
Кристофер удивленно посмотрел на подругу.
— Уставшие друг от друга супруги иногда так делают, — кивнула та, — чтобы вновь разжечь пламя страсти. Жислен покрасуется с новым кавалером, пока парнишка не влюбится в сверстницу. Вроде Софи.
— Но я уже влюблен в нее!
— А вдруг интерес Жислен к тебе поможет Софи растаять? — сказала Саманта со знанием дела. — Ревность — неплохой афродизиак.
Когда мадам де Рив пришла в ателье, premiere main сняла мерки для белого винилового платья. Неделю спустя вещь покроили и сметали. Кристофер надушился «Eau Sauvage», взял платье и пошел в cabine. Постучал.
— Entrez,[71] — ответила клиентка голосом девушки.
Стройная, высокая Жислен де Рив стояла в зеркальной cabine, одетая лишь в белые шелковые трусики-бикини и бюстгальтер. Женщина пожала юноше руку.
— Это вы! — Мадам игриво посмотрела ему в глаза. — Я уже ваша большая поклонница.
Жизнерадостность Жислен не давала модельеру зациклиться на том, что клиентка годилась ему в матери. В выразительных темных глазах женщины мелькал озорной огонек, придававший фразам оттенок двусмысленности. Лицо продолговатое, слегка заостренное, нос длинноват, а губы тонковаты; но шелковистые волосы до плеч, которые Жислен по-девичьи теребила, великолепно оттеняли недостатки. Ухоженная с ног до головы, модная дама в жизни выглядела моложе, чем на фотографиях. Де Рив подняла руки, и Кристофер надел на нее платье (он отказался от пуговиц и молний как demodé).
Женщина радостно хихикнула и посмотрелась в зеркало.
— Молодая! Новая! Современная!
Она изобразила несколько поз, словно оживший эскиз.
— Ах, я так устала от «Шанель»! Не могу одеваться, как каждая вторая. Мода ведь должна быть дерзкой? А Шанель? Фу! Ее никто никогда не назовет такой. Платье смотрится на мне великолепно. И такое короткое! Главное — не краснеть, когда буду садиться.
Жислен де Рив была bien dans sa peau, как говорят французы. Это значит «хорошо чувствовать себя в собственном теле», ни перед кем ни за что не извиняясь. Другое определение (французы на этот счет мастера) — un certain âge. Так говорят о женщине, чья молодость прошла. Жислен жаждала романтических приключений: дама смотрела на Кристофера как на лакомый кусочек, который не терпится проглотить.
Неиссякаемый поток лести, комплименты, понимающие взгляды… Юноша почувствовал себя красивейшим мужчиной на планете. Легкие прикосновения пальцев, казалось, говорили о том, что Жислен не может оторвать от него рук.
70
О-ля-ля! (фр.). (выражение удивления).
71
Войдите (фр.).