Страница 11 из 77
— Париж — это два города, — заговорил визажист.
— Да? — Девушка огляделась. — А где второй?
— Скоро будем там. Расскажу тебе кое-что.
Саманта была в восторге от компании мужчины, пусть крошечного и затянутого в кожаную одежду. Даже возвышаясь над Жан-Жаком, она счастливо улыбалась.
Месье заплатил за проезд своим carnet,[27] они встали на задней наружной платформе автобуса, взялись за поручни и со свистом промчались через мост Пон-Нёф.
— Парижанин никогда не скажет: «Давай пересечем Сену», — поведал маленький месье. — Мы говорим: «Давай навестим Левый берег». Le Rive Gauche[28] — это место, где «происходит все», как говорите вы, американцы. Все причудливые нововведения — отсюда. Это как Виллидж[29] в Нью-Йорке или Челси в Лондоне. Колыбель творчества!
Когда автобус переехал на другой берег, они спрыгнули.
— Чувствуешь разницу? — Жан-Жак махнул рукой в сторону зеленых улиц.
— Ага! — Саманта огляделась. — Особая интимная атмосфера.
— Левый берег — и в политике левый, — рассказывал месье, пока они шли по улице. — Буржуазия живет на Правом. Молодые искатели приключений перебираются сюда.
Они дошли до бульвара Сен-Жермен.
— Кажется, местные лучше понимают сами себя. Тут все и впрямь по-другому! — Американка восторженно оглядывалась.
Визажист указал на витрину магазина.
— Здесь продают дешевую молодежную одежду. Рядом обитают студенты. Бульмиш (бульвар Сен-Мишель) ведет к Сорбонне. Тут всегда полно студиозусов.
Девушка глазела по сторонам, впитывая сведения, как губка. Книжные и музыкальные лавки — по соседству с магазинами одежды. Люди выглядят моложе, похожи на хиппи.
Саманта и Жан-Жак заходили в роскошные бутики на бульваре Сен-Жермен, площадях Одеон и Сен-Сюльпис, где можно было найти необычную одежду для модных и смелых.
— Может, увидим Сартра или де Бовуар, которые болтают о философии и курят как паровозы! — сказал маленький месье, ведя девушку в кафе «Флёр».
— Я не интеллектуалка, — предупредила Саманта.
— Знаю, — понимающе кивнул месье, — но эти два кафе… — он указал на «Два маго» через улицу, — оккупировали деятели моды. Так что они теперь модные интеллектуалы!
Жан-Жак заказал «les Welsh rarebits», фирменное блюдо «Флёр» — изумительный плавленый сыр, перемешанный с горчицей и вином. Его намазывали на хлеб, а затем обжаривали. Саманта выпила две чашки café créme. Это кафе станет ее любимым!
Девушка записала в блокноте: «Café de Flore на углу бул. Сен-Жермен и рю Сен-Бенуа». Жан-Жак выглядел очень довольным.
На Монпарнасе, куда они добрались в l'heure du thè,[30] мужчина показал Саманте похожее на пещеру кафе «Купель». Рядом жило множество художников, и бедным мастерам кисти иногда разрешали отрабатывать счета, рисуя цветные фрески на стенах и колоннах.
— Обожаю Rive Gauche! — восторженно воскликнула Саманта. — И теперь буду часто ходить сюда!
Она влюбилась в очаровательные кварталы: магазинчики дамских шляпок, boulangeries и лавки редких книг, теснящиеся вокруг нескольких деревьев, фонарных столбов и крошечного фонтана в центре.
— Словно карикатура Парижа! — воскликнула девушка, озираясь.
Они ходили на вечеринки, и Саманта играла роль живой визитной карточки Жан-Жака. Того пропускали без очереди даже в самый модный клуб «Режин». Иногда они танцевали, правда не касаясь друг друга: он — где-то на уровне ее талии, она извивалась напротив. Девушка откидывалась назад и раскачивалась, блаженно улыбаясь.
Другие jolie-laide умоляли месье уделить им время.
— Мы сблизились, — призналась Саманта Одри за обедом в аптеке-закусочной на Елисейских Полях. — Как психоаналитик и пациент.
Модель скептически изогнула идеальные брови.
— Звоню ему каждый вечер, рассказываю, как прошел день. Жан-Жак — словно мой дневник. Кажется, я чуточку влюблена. Еще эта его обтягивающая одежда из черной кожи! А как он смотрит на меня! Это так заводит!
Манекенщица сложила бантиком безупречные губы.
— Он разглядывает тебя как visagiste, а не как мужчина.
— Но если я поступлюсь принципом «никаких мужчин ниже метра семидесяти», то и он может сделать поправку в графе «никаких женщин».
— Знаешь что, Сэм? — Одри нахмурилась. — Ты глубоко заблуждаешься.
Однажды вечером, после трех порций «Кир рояль»[31] в «Куполь», Саманта решилась сделать первый шаг: дотронулась до обтянутых черной кожей ягодиц Жан-Жака, пока он поправлял ей макияж. Мужчина очень деликатно убрал ее руку, давая понять, что лучше модели сидеть неподвижно, когда мастер приклеивает накладные ресницы и разрисовывает свое «полотно».
Саманта выплеснула коктейль ему в лицо и ушла.
Они неделю не разговаривали: дружба проходила испытание на прочность. В конце концов девушка так соскучилась по Жан-Жаку, что решила помириться. Пусть не будет жаркого секса, но Саманта не протянет в Париже без их ночных откровений по телефону.
Позвонила, упросила его встретиться вечером в субботу во «Флёр».
Одетый в свой фирменный костюм из черной кожи, в темных очках, Жан-Жак опоздал на десять минут. Саманта терпеливо ждала. Очевидно, это prix[32] за то, что она осмелилась прикоснуться к заду своего visagiste. Хмурый месье сел на скамью напротив девушки. Она выбрала лучший на террасе столик: возле входа, спиной к стеклянным витринам.
— Может, маленькая размолвка только укрепила дружбу? — жалобно проговорила американка.
Она нарядилась в великолепный синий трикотажный костюм от Сони Рикель и туфли на высоком каблуке. Жан-Жак долго молчал, затем повернулся и поднял очки на волосы.
— Ты — одно из лучших моих творений.
Девушка снова почувствовала себя Франкенштейном.
— Но никакого секса не будет, — резко добавил мужчина. — Я прикасаюсь к женщине только для того, чтобы сделать макияж.
— Поняла, — серьезно кивнула она. — Значит… будешь моим другом-геем? Такой нужен каждой девушке.
Саманта наклонилась и чмокнула его в щеку.
— Сестринский поцелуй!
Жан-Жак кивнул.
— Обожаю тебя! — По ее щеке скатилась слеза. — Мне так не хватало наших ночных разговоров!
Он настороженно посмотрел на девушку и признался с улыбкой:
— Мне они тоже нравились.
— Отлично, а теперь расскажи про секс, — попросила она. — Где в Париже его можно заполучить?
— Есть два типа людей, — прищурился месье. — Первые всю ночь напролет крутятся в барах или на дискотеках, робко поглядывая на возможных партнеров, а вторые подходят и спрашивают: «Эй, малыш, займемся сексом?»
— Не шутишь? — изумленно выдохнула Саманта.
— Девятнадцать из двадцати сразу же убегут, а последний согласится. Так вот!
— Впечатляет… — кивнула девушка, оглядывая Жан-Жака и гадая, снимает ли он когда-нибудь эту блестящую черную кожу.
Занимается ли он вообще сексом? Трудно представить…
— Эй, займемся сексом? — попробовала американка. — Правильно говорю?
Деятель моды пожал плечами.
— Вот французы все время пожимают плечами, — сказала она, тряхнув головой, — а в Нью-Йорке говорят: «Ничего особенного».
Они снова стали друзьями. В глубине души Жан-Жак признался себе, что никогда не встречал подобных Саманте. Он с нетерпением ждал ее рассказа о применении новой техники соблазнения.
Кристофер наблюдал, как Камилла Деланж составляет безвкусную весеннюю коллекцию. Обычная палитра — бежевый, коричневый и серый. «Молодежные» зарисовки, которые он с надеждой предложил, вежливо отклонили. В платьях и костюмах не было ничегошеньки нового.
— «Великие хиты Камиллы», — скорбно поведал он Клаусу, уплетая дома омлет. — Просто не верится, что мода может быть такой скучной!
27
Книжечка с отрывными билетами, купонами на проезд (фр.).
28
Рив Гош, Левый берег (фр.).
29
Гринвич-Виллидж, или просто Виллидж (англ. village — деревня, поселок), — жилой район в Нью-Йорке, на западе Нижнего Манхэттена.
30
Чайный час (фр.).
31
Коктейль из шампанского и черносмородинового ликера.
32
Плата (фр.).