Поля доброй охоты

Чародейский обряд не просто поднял настроение ведуну – он словно изменил весь мир вокруг. Олег выехал на дорогу, и очень скоро из асфальтовой она стала грунтовой. Распаханные тракторами поля сменились узкими просеками, где темнели небольшие огородики с капустой или свеклой, но по большей части встречались укосы, на которых подсыхало упавшее ровными рядами сено. Избы в деревнях стали встречаться бревенчатые, темные, с торчащей из щелей паклей, а то и вовсе мхом. Виниловая вагонка и профнастил сюда еще не пробрались. Древние кирпичные храмы с провалившимися крышами за Пудожем сменились церквями деревянными. Поначалу – тоже ветхими, с гнилой кровлей, а затем уже более крепкими, окрашенными и застекленными. Еще два десятка километров – и храмы стали совсем уже новыми, с черными тесовыми крышами, на совесть продегтяренными от гнили. С каждым намотанным по пыльной грунтовке часом Середин словно погружался все глубже и глубже во времени. Вот исчезли с домов на его пути ондулин и металлочерепица, уступив место шиферу, тесу и дранке. Вот уже не стало бетонных и железных столбов, придорожные знаки теперь были нарисованы на дощатых щитах, а заборы, поначалу стыдливо превратившиеся в жердяные изгороди, сделались бревенчатыми, прикрытыми поверху резной тесовой черепицей…

Это было уже очень похоже на тот мир, по которому Олег так соскучился: монументальная ограда в полтора человеческих роста из полуобхватных бревен – кто их жалеет, бревна-то, в краю бесконечных лесов? Могучие ворота с широкой тесовой крышей, под которой легко могут укрыться от дождя с десяток путников, а дальше, во дворе – многоярусные хоромы с причудливо гнутыми крышами, с высокими стрельчатыми окнами, резными ставнями, ветровыми досками… Если бы не кресты на шатрах и луковках – истинно княжеские хоромы. А так – скорее всего какой-то монастырь.

Но у Середина появилось ощущение, что еще немного – и он, миновав христианскую эпоху, легко вкатится в самое язычество с его просторными и открытыми солнечными святилищами, с венками из цветов и жертвенными кострами, с хороводами и праздниками.

Многоярусные монастыри с бревенчатыми заборами стояли уже в Каргопольском районе, и, миновав второй из них, Олег въехал в деревню Самково. Спрашивать дорогу на хутор не пришлось: ядовито-зеленая стрелка с надписью «Хутор Лукошин» и коряво нарисованной желтой корзинкой красовалась на стене местного магазинчика, возле которого Середин как раз и собирался притормозить и пообщаться с туземцами.

Теперь нужды в этом не было – путник нажал пяткой на переключатель передач и добавил газу, выруливая на песчаную грунтовку, уходящую между высокими зарослями пыльной сирени. Еще пять километров через совсем юный, светлый низкорослый березняк – и впереди показался опрятный двор, обнесенный деревянным забором из нашитых «елочкой» досок и с новеньким двухэтажным домом внутри. Разумеется – рубленым. На перекладине над калиткой возвышалась полуметровая корзина, сплетенная из чего-то, похожего на обрезки автомобильного тента. Олег понял, что это «бренд» хутора, зарулил к скамейке у ворот и заглушил двигатель.

Хозяева оказались людьми достаточно молодыми – лет тридцати на вид. Обтянутая кожей, словно термоусадочной пленкой, большеглазая Ирина с длинными серыми волосами (дамочка явно переборщила с фитнесом – даже через толстый бадлон можно было пересчитать у нее все ребра и увидеть, как под ними стучит сердце) и муж ее Игорь, хмурый, бритый на всю голову, с татуировкой дракона на предплечье и крупными крестьянскими ладонями.

– Вы меня извините, поилку в свинарнике наладить нужно, – сказал мужчина, едва войдя вместе с гостем в дом, и тут же вышел.

– Не успеваем, – виновато развела руками Ирина. – Работников нанимать нельзя, налоговая сразу «упрощенку» снимет, а вдвоем с таким хозяйством управиться непросто.

– Ничего страшного, – опустил сумку на пол Олег. – Работа – это святое. Без нее человеку нельзя.

– Я сейчас чайник поставлю… Или хотите кофе? Или вы проголодались? Мы только в шесть обычно ужинаем. Хотите, могу суп согреть.

– Лучше чай.

– Индийский, зеленый, каркаде? – Хозяйка заторопилась в просторную гостевую.

– Каркаде… – Ведун прошел следом.

Дом хуторян мало напоминал обычную деревенскую избу. Бревна стен были подчеркнуто грубо окорены и покрыты матовым лаком, щели забиты пеньковым канатом, ступени ведущей наверх лестницы сделаны из расколотых надвое плах, печь у противоположной стены отделана изразцами, причем над верхним краем тонкой полоской шла светодиодная лента. Акварельные пейзажи, как бы беспорядочно развешанные по стенам, замшелая бронзовая люстра с колпаками, похожими на половинки водочных бутылок, потолок с состаренными растрескавшимися балками и фанерный шкаф, расписанный цветочками, заставили Олега понимающе скривиться:

– Проект дома у московских модельеров заказывали?

– Это мой, – оглянулась на него от плиты хозяйка. – Я дизайнер, аспирантуру окончила по специализации гармонизатора пространства.

– Вот это ква! – изумился Олег. – Как же вас сюда занесло?

– За мужем, – пожала плечами женщина. – Он здешний, в Москве только учился. Поначалу мы сюда в отпуск к его матери приезжали или на длинные выходные. Но когда Анастасия Федоровна скончалась, решили и вовсе переехать. Жизнь тут куда спокойнее, чем в городе, и достойнее. Ни спешки, ни толкучки, ни постоянной ненависти друг к другу из-за нехватки места на парковке. Из-за того, что в очереди раньше оказался, из-за того, что в троллейбусе тесно, а ты на работу опаздываешь. Из-за тесных комнатенок за бешеные деньги, из-за постоянной нехватки этих самых денег… Ну и, конечно, воздух тут совсем другой, и вода, и пища. Когда детки появятся, тут куда как здоровее вырастут.

– Ну и как? – кратко поинтересовался Середин.

– Здорово, – повернулась к нему хозяйка. – За те деньги, что в Москве мы даже однокомнатной квартиры купить бы не смогли, здесь вот что отгрохали, – она обвела рукой комнату. – Вот только… Ну, вы знаете…

– Работа? – понимающе кивнул ведун.

– Да, Игорьку приходится крутиться, – согласилась женщина. – Из меня помощник никакой. Но он умница, управляется.

– Большое хозяйство?

– Свинокомплекс на полторы тысячи голов. У нас договор с питерской сетью ресторанов на полтонны парного мяса в день. Специально две машины туда-сюда гоняют. Знакомые моего дядюшки помогли. Не задаром, конечно, с ценой прижали. Но небольшая прибыль пока получается, и поручителем за кредит тоже они числятся. А там, глядишь, и еще какой доход появится.

– Полторы тысячи? – изумленно присвистнул Середин. – Как же он управляется?!

– Автоматизация, – кратко объяснила хозяйка. – Иногда местных нанимает подсобить. Но когда ничего не сломано, то нормально, еще и телевизор успевает посмотреть.

Громкий щелчок возвестил, что вода вскипела, Ирина крутанулась, залила заварочный чайник, накрыла его ватной «бабой» в красном сарафане и с растопыренными руками.

– Скоро будет готово, – кивнула она. – А вам где комнату приготовить? Вы с нами будете или здесь останетесь?

– Где с вами? – не понял Середин.

– Ну, мы тут только днем удобствами пользуемся, а ночевать в старый дом уходим, родительский, – указала в окно женщина.

Ведун глянул в указанном направлении.

Строение, приютившееся в углу двора, было тоже весьма солидным: бревенчатое, метров двадцати в длину и составленное из трех отдельных срубов. Правда, за свою долгую жизнь срубы успели разойтись и покоситься относительно друг друга, открыв широкие черные щели, крытая толем крыша выглядела неровной и наверняка текла. В общем, дом был богатым… Когда-то… Ныне же вполне мог завалиться набок и засыпать своих владельцев бревнами. При всей любви к отеческому крову – ночевать в этом сооружении, имея рядом новенький, «с иголочки», с любовью выстроенный и отделанный дом, показалось Олегу весьма странным.

– Чего я вас там беспокоить буду? – пожал он плечами. – Останусь здесь.

– Хорошо… – Ирина быстро накрыла на стол. Тоже «дизайнерский», сшитый из шпунтованной половой доски и покрытый лаком. – Тогда я вам на втором этаже кровать застелю и свет подключу. Там туалет и ванная в конце коридора. Вы ведь, наверное, хотите душ принять после дороги?