Страница 19 из 22
Вместо того чтобы трезво оценить причины своего поражения, Троцкий обвинял коммунистов и рабочих в том, что они руководствуются «шкурными интересами». Сталин подчеркивал, что Троцкий не понимает ни партийных, ни рабочих масс. Комментируя надменные высказывания Троцкого о партийных и рабочих массах, Сталин говорил: «Так могут говорить о нашей партии только люди, презирающие ее и считающие ее чернью. Это взгляд захудалого партийного аристократа на партию, как на голосующую баранту».
Казалось бы, Бухарин, Рыков и другие выступали за строительство социализма в одной стране, и Троцкий даже обвинял их в «крестьянско-национальном уклоне». Однако вскоре выяснилось, что Бухарин и его сторонники не собираются спешить с построением социализма, а рассчитывают ждать мировой революции, не меняя рыночных отношений нэпа.
Между тем оппозиция Бухарина и других «правых» свертыванию нэпа не встречала поддержки у рабочего класса. Перебои с продовольствием во многих городах в 1927 году усилили недовольство нэпом со стороны рабочего класса. Вспоминая свою юность в 20-е годы, член брежневского Политбюро К. Т. Мазуров замечал: «Нэп принес процветание торговле и мелкому предпринимательству, получше стали жить крестьяне. А рабочим было по-прежнему очень тяжело. У них на столе часто не бывало хлеба. Росло их недовольство… Рабочие считали: пускай прижмут тех, кто прячет хлеб, иону нас появится». Как отмечали историки Г. А. Бордюгов и В. А. Козлов: «Рабочий класс не стал той социальной силой, которая за принципы нэпа держалась и боролась… Когда в 1927 году обострились социальные проблемы, возникли продовольственные трудности, когда в 1928 году были введены „заборные книжки“ (карточная система снабжения продуктами), рабочих к нэпу уже ничто не привязывало». Впрочем, и среди значительной части крестьянства не было поддержки нэпа и воссозданных им рыночных отношений. Бордюгов и Козлов писали, что «35 % крестьян, освобожденных от уплаты сельхозналога, пролетарские, полупролетарские и бедняцкие элементы деревни — были ли они заинтересованы в сохранении нэпа? Те льготы, классовые гарантии, которыми пользовалась деревенская беднота в 1920-е годы, гарантировалась ей непосредственным государственным вмешательством в экономику».
Переход Сталина от защиты нэпа в борьбе против троцкистов, а затем и зиновьевцев к отказу от нэпа был воспринят положительно большинством рабочего класса страны по мере того, как начался кризис нэпа. Сталин предлагал тяжелый, но быстрый и радикальный выход из существовавших трудностей: не только осуществить построение социализма в одной стране, как до этого говорил он вместе с Бухариным, но достичь этой цели в кратчайшие сроки. В этой своей деятельности он получал широкую поддержку от наиболее широких, наиболее динамичных и наименее обеспеченных классов и социальных слоев населения. Успехи Сталина в этой деятельности были успехами этих классов и слоев, его неудачи и провалы во многом были следствием классовой и социальной психологии тех, кто представлял его главную общественную опору.
При этом поддержка Сталина не ограничивалась рядами правящей партии и пролетариата. В самых широких слоях населения страны, среди политически сознательных и патриотически настроенных представителей крестьянства, научной и творческой интеллигенции, военных специалистов, гражданских служащих многие видели в Сталине наиболее последовательного и решительного защитника национальных интересов страны. С первых же дней советской власти он отстаивал укрепление единства народов нашей страны, создавая федеративную по форме, но унитарную по сути державу. Из года в год Сталин доказывал возможность построения социализма в одной стране во имя ее превращения в мощную индустриализированную державу. Эти люди могли видеть, что Сталин прилагает максимум усилий для того, чтобы претворить в жизнь поставленные им задачи.
Эти цели отвечали настроениям многих людей в различных классах и социальных группах страны. В этом можно усомниться, сославшись на то, что в ту пору в СССР не существовало реальных возможностей для выражения общественных взглядов путем представительных выборов.
Однако это сомнение можно опровергнуть мнением такого противника советской власти, каким был виднейший социолог того времени Питирим Сорокин, который считал, что устойчивость любого строя служит лучшим свидетельством того, что он пользуется поддержкой наиболее политически активных масс. Он писал: «Наивно полагать, что так называемый абсолютный деспот может себе позволить все, что ему заблагорассудится, вне зависимости от желаний и давления его подчиненных. Верить, что существует такое „всемогущество“ деспотов и их абсолютная свобода от общественного давления — нонсенс». При этом Питирим Сорокин ссылался на Герберта Спенсера, который утверждал: «Как показывает практика, индивидуальная воля деспотов суть фактор малозначительный, его авторитет пропорционален степени выражения воли остальных». Ссылался Сорокин и на Ренана, замечавшего, что каждый день существования любого социального порядка в действительности представляет собой постоянный плебисцит членов общества, и если общество продолжает существовать, то это значит более сильная часть общества отвечает на поставленный вопрос молчаливым «да». Комментируя эти слова, Сорокин заявлял: «С тех пор это утверждение стало банальностью». Фактически Сталин получил поддержку «наиболее сильной части» советского общества.
Следует учесть обусловленность выбора Сталина мировой обстановкой. Сталин оказался выбран правящей партией и всеми политически активными силами советского общества, когда возникла потребность в руководителях, отвечавших повороту исторического развития в сторону нового мирового конфликта, чреватого смертельной угрозой для нашей страны. Еще до завершения послевоенной стабилизации хозяйства и начала мирового экономического кризиса в странах капитализма началась гонка вооружений, вызванная ожиданием новой мировой войны.
В это время в штабах и военных академиях разрабатывались планы новой мировой, еще более разрушительной войны. Политические деятели ряда держав не скрывали своих намерений перекроить мир в свою пользу за счет нашей страны. В 1927 году премьер-министром Японии бароном Гиити Танака был подготовлен меморандум, в котором говорилось, что в течение ближайших десяти лет «Япония должна принять политику Крови и Железа». Реализация этой политики должна была привести к покорению Японией всего азиатского материка или значительной его части, половина которого находилась в пределах СССР.
Незадолго до этого меморандума, в декабре 1926 года, в Мюнхене вышел в свет второй том книги А. Гитлера «Майн кампф», в котором провозглашалось: «Мы прекращаем вечное германское движение на юг и запад Европы и поворачиваем наши взоры к землям на востоке… Когда мы сегодня говорим о территории в Европе, мы можем думать прежде всего о России и пограничных государствах, являющихся ее вассалами». В мае 1928 года на выборах в рейхстаг нацистская партия Гитлера, которую до сих пор никто не принимал всерьез, получила 800 тысяч голосов. При поддержке влиятельных промышленников Германии нацисты превратились к июлю 1932 года в ведущую политическую силу страны, заняв первое место по числу поданных за них голосов и числу мест в рейхстаге.
Эти внутриполитические процессы в ведущих странах мира и внешнеполитические заявления их лидеров свидетельствовали о том, что мир стоит на пороге новой, еще более разрушительной войны, которая не обойдет СССР стороной. Со времен Крымской войны 1853–1856 годов Россия имела возможность убедиться в готовности ведущих стран мира сплотиться против нее, выступая под знаменем борьбы против «русского деспотизма». Ведущие западноевропейские страны, которых Россия не раз спасала от внешней агрессии или внутренних мятежей, неизменно изъявляли готовность нанести удар в спину в «благодарность» за русскую помощь. Моральная поддержка мировыми державами японской агрессии 1904 года, их нежелание помогать России в годы Первой мировой войны, когда русские солдаты массами гибли на фронтах, лишенные оружия, стремление этих стран воспользоваться Гражданской войной в России для ее разграбления и ослабления, — все это оставило неизгладимый след в сознании политически активных людей России. Свержение монархии ничего не изменило в отношении к нашей стране ведущих стран мира, которые переадресовали советскому революционному строю извечные обвинения в деспотизме, угрожающем всему миру. Как и прежде, этот лозунг служил удобным прикрытием для призыва к крестовому походу против нашей страны.