Навсегда

Тейлор прорвался сквозь стену дома (огромная машина проломила брешь, прокладывая ему путь) и старался, как только мог, держать голову прямо, когда Ровер ударился о лестницу в задней части комнаты и остановился. Голова Тейлора ударилась о рулевое колесо, и от этого удара он потерял сознание.

Адам стоял наверху этой лестницы, когда машина стукнулась в нее. На его правом плече висела связанная по рукам и ногам молодая женщина, его сестра, как он думал. С его левого плеча свисала кожаная сумка, в которой было старое, покореженное и очень обыкновенное на вид зеркало.

Удар машины, протаранившей стену, а затем уткнувшейся в лестницу, сбил Адама с ног. Он старался, как мог, уберечь женщину, которую продолжал держать, спускаясь вниз, но в его ушах все еще стояло ее приглушенное «Уфф!», когда они оба оказались на полу, после того как Ровер Тейлора ударился в лестницу.

Адам не знал, что пошло не так. Он слышал вопль Дарси, велевшей ему убираться из дома, но в тот момент он никак не мог уйти, потому что еще не нашел женщину.

Ранее, когда Адам повернул дверную ручку и обнаружил, что дверь открыта, у него перехватило дыхание. Он был настолько уверен, что вот-вот завизжат сирены тревоги, что на мгновение тишина показалась ему оглушительной. Когда он вошел в дом, держа в вытянутой руке пистолет, который прятал под свитером, все его чувства были обострены до предела, он едва дышал. Но никого не было видно, не было слышно. Остановившись на мгновение и прислушавшись, он вышел из маленькой передней, в которой очутился, и заглянул в комнату справа. Адам искал возможных противников, но не мог сдержать любопытства, оглядывая внутреннее убранство дома. Как жила эта женщина, исчадие ада?

Он вырос в доме, полном старинных вещей, имеющих музейную ценность, но, несмотря на это, то странное жилище было ему домом. А тут Адам сразу увидел, что этот дом ни для кого не мог быть уютным прибежищем. Обстановка гостиной напоминала демонстрационный зал мебельного магазина, содержимое которого было перенесено сюда без всякой заботы об удобстве и уюте. Комната не выглядела обжитой; здесь не было никаких личных предметов обихода: ни фотографий на каминной полке, ни картин на стенах, которые носили бы хоть какой-то интимный характер.

Адам непроизвольно вздрогнул при виде этой комнаты. Что-то в ней было жутковатое, хотя ничего откровенно зловещего тут не было.

Все еще держа пистолет в руке, он двинулся в столовую. Там было то же самое: ничего личного, ничего, похожего на вещи, которыми когда-либо пользовались человеческие существа. Был ли этот дом лишь прикрытием для той женщины? Может быть, она живет где-то еще, в доме, защищенном стенами и воротами? Или, может, этот дом лишь приманка, чтобы заманить в западню Дарси?

На мгновение Адама охватила паника. Он оставил Дарси одну, с одним лишь Тейлором в качестве защитника. От этой мысли он еще больше запаниковал. Что он, собственно, знает о Тейлоре? Этот человек написал много книг по оккультизму. Может быть, он знал так много, потому что был внутри системы. Может быть, он… Адаму пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. А не то, он никогда не смог бы выполнить то, что должен сделать. Чтобы он ни говорил о зеркале, его истинной целью было найти женщину из комнаты под крышей и вытащить ее из этого проклятого места. В задней части дома была кухня, и Адам потратил несколько секунд, чтобы распахнуть пару шкафчиков. Пусто. Если этот дом был прикрытием, если им не пользовались, то почему Дарси назвала его обителью зла?

Наверху лестницы Адам остановился. Внизу, в прихожей, было четыре закрытых двери. Должен ли он подняться на следующий лестничный марш, оставив эти двери без внимания? А вдруг из-за этих дверей выскочит целая армия, как только он начнет подниматься вверх? Медленно, молча, он прокрался вниз в холл к первой двери и открыл ее, распахнув настежь. Это была спальня, еще одно безликое место, вся ее обстановка была перенесена сюда из демонстрационного зала мебельного магазина. Занавески не подходили к окнам, и не было заметно никаких попыток подогнать их. Комод был слишком велик для этой комнаты и закрывал собой окно. И здесь тоже не было никаких вещей домашнего обихода, хотя бы какой-нибудь щетки для волос.

Следующим помещением была ванная с белым кафелем и белыми полотенцами, и она тоже выглядела так, будто ею никто и никогда не пользовался. Затем последовала еще одна спальня, но эта комната была другой. Личного в ней ничего не было, как и в примыкающей к ней ванной, но ею, похоже, пользовались. Постельное покрывало, простое белое из хлопчатобумажной ткани, явно было стирано много раз. Мебель была того типа подделкой под старину, которую производители так здорово наловчились изготавливать, но у нее был тот блестящий вид, которого у настоящей антикварной мебели никогда не бывает. Быстро оглядев комнату, Адам вышел оттуда. За следующей дверью была комната, вид которой заставил желудок Адама сжаться. В ней была единственная железная кровать, похожая на детскую. Здесь были также письменный стол и несколько книжных полок вдоль стен. Эта комната могла бы выглядеть нормальной, если бы не стены. На стене над кроватью было намалевано изображение башни из колоды карт таро, то самое, что было выжжено клеймом на его груди, то самое, в форму которого складывалась россыпь родинок на руке Дарси.

На противоположных стенах была развешена коллекция оружия, явно копировавшая такие же коллекции из средневековых замков, которые Адаму приходилось видеть в Европе.

Самое ужасное в этой комнате было то, что это была детская. В глубине души Адам знал это наверняка. И он нисколько не сомневался, что это была комната его сестры, в которой она воспитывалась с младенчества. Адам быстро заглянул в примыкавшую ванную, совершенно стерильную, и ушел оттуда, так быстро, как только мог.

Мысли в голове неслись, перегоняя друг друга, мозг был полностью занят тем, что он увидел, и тем, что Тейлор спросил у него.

Не могла ли его сестра примкнуть к темным силам той женщины, возглавлявшей этот шабаш зла?

Из-за этого всего Адам отчаянно хотел как можно скорее вытащить сестру из этого дома. Он понимал, что ей нельзя было сразу доверять. Нужно было сначала испытать ее. Он не мог… Адам уже занес, было, ногу на нижнюю ступеньку лестницы, чтобы идти вверх, как вдруг остановился. В глубине сознания шевельнулось тревожное ощущение, будто он видел что-то важное. Что же это было? Закрыв на мгновение глаза, Адам мысленно вернулся назад к тому, что только что видел. Что же он видел? Что-то было не так; что-то было не на месте. Где? Что не так?

Он не мог понять, но, поставив ногу на вторую ступеньку, вдруг понял. Все в этом доме, кроме оружия на стенах, было новым и безликим. Здесь не было ничего старинного и даже относительно старого. Многие предметы были специально поцарапаны и испачканы производителями в стремлении подделать их под старину, но Адам знал: все это были фальшивки.

Но не все, подумал он, резко повернулся и почти бегом бросился вниз в холл и в спальню с белым покрывалом. На дальней стене висели три картины, все три представляли собой репродукции вездесущих роз кисти Пьера-Жозефа Редуте, столь любимые дизайнерами. Но когда, остановившись в дверях, Адам взглянул на картины, он понял, что рамка последней из них не была подделкой. Никакое искусственное старение не могло бы сделать дерево таким.

Одним прыжком Адам пересек комнату и рванул со стены картину, а взяв ее в руки, сразу понял, что не ошибся. Вещь была старинной, по крайней мере, пятнадцатого века, как ему показалось. Почти дрожащими от волнения руками он повернул ее и сорвал задник. Оттуда выпало стекло, к которому была приклеена картина с розами.

Когда Адам перевернул рамку, то увидел, что держит в руках зеркало, а заглянув в него, не увидел ничего.

У него не было времени хвалить себя за сообразительность, он просто засунул рамку с зеркалом под свой свитер, накрепко затянул брючным ремнем и почти взбежал вверх по лестнице.